Тренировочный день 3 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 6

— Вот! — сияет Лиля: — слушай, а ты мировой парень, Витька! Я сразу поняла что мы с тобой подружимся! Говори!

— Что?

— Ну говори дальше! — она ерзает на стуле и придвигается чуть ближе: — что ты только что говорил! Что она отрицает свои чувства ко мне!

— Ну так это на поверхности плавает. Не бином Ньютора… — пожимает плечами Виктор. Лиля молча поднимает бутылку «Массандры», покачивает ею в воздухе, дабы убедиться, что та еще не пустая и — наливает портвейна в его стакан.

— Ну. — говорит она: — пей давай. Вон там твоего торта еще кусочек остался, кушай. А потом говори.

— Не, если я еще выпью, то тоже в бревно превращусь. — мотает головой Виктор: — ты вот лучше скажи, как ты еще на полу не валяешься?

— Не знаю. Меня алкоголь с детства не берет. — отвечает Лиля: — сколько не пью… разве что спать захочется потом. А ты, Витька с базара не спрыгивай. Ну-ка говори, что ты там про Волокитину и меня думаешь.

— Так а что думать. Ты ей нравишься. И она тебе тоже. — Виктор отчаянно зевает, едва не вывернув себе челюсть: — … и эээ… ну совет да любовь, кто же против.

— Да погоди ты! — сердится Лиля: — а то сейчас портвейн отберу! Погоди! Ты с самого начала! Что я ей — нравлюсь, вот!

— Да ты и сама знаешь!

— Ну и что! Сейчас драться буду!

— Ладно! Ладно… чего там? Ах, да… ну так вот — ты ей нравишься.

— Аргх!

— Все, все, больше не буду. Понял. — Виктор поднимает руку вверх, сдаваясь на милость победителя: — давай по существу. Кстати, кто-нибудь тебе говорил, что ты очень миленькая когда сердишься?

— Витька!

— Да все уже. Так, с чего я взял что ты ей нравишься, взгляд со стороны — тебе же это нужно, верно?

— Да!

— Ну так вот — видно. Она еще в парке такая «вражеский вымпел на зюйд-зюйд-ост!», а сама на дорожке осталась. Если бы там кто-то шел с кем она точно встречаться не хотела бы, она бы просто на в сторону уволокла молча и все. И никто бы кстати не пикнул бы, Маша Волокитина лидер не только на площадке.

— А я что говорю! Маша — классная! — ликует Лиля и нетерпеливо ерзает на стуле: — дальше давай!

— А потом, когда ты пропала, ну побежала тот мячик выигрывать — по-моему она в тот момент расстроилась немного. Я тогда не понял, а сейчас понимаю. — говорит Виктор: — наверняка себе уже нарисовала картину как вы вместе у тебя на квартире зависаете, а ты — раз и исчезла. Хороший ход, Бергштейн! — он поднимает свой стакан и они с Лилей — чокаются. Отпивают. Некоторое время молчат. Лиля засовывает в рот кусочек «днерожденного» торта и облизывает пальцы, категорически отказываясь иметь дело с вилкой.

— Классный торт. — говорит она с набитым ртом: — и ты классный, Витька. Я сперва думала, что ты — гад морской, но потом одумалась. Ты же к Маше клинья не подбиваешь? Нет? Вот и хорошо… давай я тебе с Айгуль помогу. А ты мне с Машей! Мы с тобой будем друзья. Заговорщики. Карбонарии, вот! Но ты — говори, говори…

— Не, у нас с Айгуль нет ничего. Я ей даже не сильно нравлюсь. — говорит Виктор: — это у нее шуточки такие.

— Значит у тебя уже кто-то есть. — прищуривается Лиля: — ладно не буду пытать, захочешь — сам расскажешь. Ты лучше скажи мне, если я ей нравлюсь, почему она от меня всегда убегает?

— Потому что ты напористая очень. — говорит Виктор и пододвигает к себе тарелку с тортом: — гляди-ка, весь хмель выветрился. Этот твой портвейн — быстро пьянеешь и быстро трезвеешь. Если не заснуть, конечно…

— Тихо! — Лиля отбирает у него тарелку с тортом: — а ну нечего рот свой занимать, когда ты мне говорить тут должен! Это почему я слишком напористая⁈

— А я откуда знаю? Родители тебя такой воспитали, гены у тебя, среда окружающая, детские травмы, психологические паттерны, я откуда знаю? Вон иди к дедушке Фрейду или к Юнгу там, им мозги и трахай, а я тебя, Лиля в первый раз вижу. И сиськи твои. Кстати — очень красиво было.

— Витька! Не делай мне нервы! — взвывает Лиля Бергштейн: — ты не умничай, ты пальцем покажи!

— А? — Виктор смотрит в глаза Лили и вздыхает. Серьезно девушка настроена, что сказать. Когда у девушек в глазах такое пламя то сразу хочется как минимум чтобы в радиусе досягаемости не было острых и режущих предметов. А еще — тупых и тяжелых. В общем ничего, что может нанести тебе травму с последующим летальным исходом. Моментально в море так сказать.

— В общем так. — говорит он: — я сейчас слишком пьян для лекции о человеческих взаимоотношениях, так что постараюсь кратко. Вот смотри… — он с силой трет лицо руками: — смотри…

Он опускает брови вниз и делает умоляющее и «жалкое» лицо, падает на колени перед Лилей и начинает сбивчиво шептать: — Богиня моя! Лучшая либеро на свете! Ты просто воплощение женственности и советского спорта! Ты лучшая! Ты великолепна! Ты моя единственная! Отдайся мне прямо на кухонном столе! Давай поженимся, заведем себе кучу детишек и свяжем свитер с оленями! Я буду ухаживать за тобой! Буду целовать песок по которому ты ходила!

— Ты чего⁉ — глаза у Лили становятся округлыми и она — отодвигается от него.

— Вот. — говорит он уже нормальным голосом, вставая с колен: — отталкивает, верно? Парадокс сознания — как только кто-то у твоих ног, так он тебе сразу не интересен. Даже если нормален. Если бы я действительно тут «хвостиком помахивал», как ты говорила — я бы точно всех оттолкнул. Вы мне нравитесь, даже если эстетически смотреть — здоровые, юные и красивые девушки. Приятные и умные. Задорные. Время с вами приятно проводить… если вовремя свои границы отстоять. Но как только я бы начал к вам всем приставать — тут же отлуп бы получил. Так и ты — слишком ты к Маше липнешь.

— Но… а как иначе? Мы с ней и так редко видимся! Для меня каждый раз как праздник!

— А ты сделай так чтобы виделись почаще, но при этом дай ей больше свободы. И вообще… сделай вид что не сильно в ней заинтересована.

— Это как? — хмурится Бергштейн.

— Как-как… насчет «видеться почаще» — тут уж сама придумай. Например, кружок какой-то вместе посещайте. Или что еще. Даже просто на выходных встречайтесь. Но как друзья-приятели и ничего больше. Будет просто идеально, если ты ей еще и скажешь будто влюбилась в какого-нибудь парня. И от нее отстань, не наседай со своими «классно, классно».

— Так. Погоди-ка… — Лиля убегает в комнату, оттуда доносится грохот и невнятные ругательства. Она снова появляется на кухне, но уже с блокнотом и карандашом в руках, прическа сбита в сторону и на волосах висит серая паутина.

— Так и знала, что у меня есть где-то блокнот. — говорит она, открывая его и садясь рядом с Виктором: — давай помедленнее, Склифосовский, я записываю. Итак… видеться почаще, но не наседать. Понятно. Сделать вид, будто влюбилась в парня… сделано.

— Эээ… ну ты быстрая. — удивляется Виктор степени своего воздействия на неокрепшие умы юных волейболисток.

— Я скажу будто в тебя влюбилась. — говорит Лиля: — а что? Удобно же! Будто все перепили и заснули, а мы с тобой переспали, и я поняла, что ты — мужчина моей мечты. Только попробуй отказаться, ты же мою грудь видел! И кстати я могу тебе еще портвейна налить. И торт еще остался…

— Только этого мне не хватало…

Глава 5

— Утро красит ярким светом, стены древнего Кремля… — проворчал Виктор, открыв глаза. Некоторое время собирался с мыслями, вспоминая кто он такой вообще и где находится. И что тут делает. В памяти всплыли вчерашние события — и то, как они застряли на колесе обозрения и то, как встретили Лилю Бергштейн, которая оказалась настоящей оторвой. И как Маша Волокитина вырубила здоровяка из монтажников и как они потом сидели в отделении и выслушивали капитана милиции со смешной фамилией… а потом, конечно, отправились на квартиру к Лиле отмечать день рождения Маши. Лиля достала портвейн, а он — нашел у нее муку и яичный порошок, чтобы тортик сделать и с момента как он выпеченные коржи из духовки достал — он ничего больше не помнит. Вернее — вспоминает, но как-то урывками. Как будто фотоаппаратом со вспышкой фотографировал — хлоп! Они чокаются граненными стаканами и Алена Маслова кричит «на брудершафт!» и лезет целоваться, вытягивая свои пухлые губы, вымазанные в чем-то красном, не то соусе, не то в компоте. Хлоп! Айгуля Салчакова танцует на кухне танец живота, задрав футболку и показывая, как под гладкой и смуглой кожей перекатываются мышцы пресса — завораживающее зрелище. Хлоп! Айгуля — курит, она нашла где-то среди залежей товаров блок сигарет «Стюардесса» и закурила. Виктор удивляется, а она говорит, что курит только когда выпьет. Или в карты проиграет. Или когда сексом много занимается… вот если сразу с тремя монтажниками, то конечно курит, как после такого не закурить?