Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам - Страница 27

Главная мысль статьи Грушина идентична выводам Розановой — в СССР не умеют и не хотят говорить о сексе, из-за чего людям сложнее жить. Один из московских преподавателей, опрошенных Грушиным, сетовал по этому поводу: «К нашему стыду, к сожалению, мы должны признать, что очень многие люди у нас являются полнейшими невеждами в этом житейски необходимом деле. Не слишком отличаются от них и многие врачи, насколько я могу судить по собственному опыту. А ведь эта проблема не такая уж неразрешимая!»

Катастрофический недостаток полового воспитания и непонимание, что такое сексуальная жизнь, в первую очередь ставил под удар молодых женщин: половая неграмотность в сочетании с сексуальной фрустрированностью порой приводила к вопиющим случаям насилия. Современная финская исследовательница Анна Роткирх приводит воспоминание петербурженки Виктории (имя изменено), рожденной в 1936 году. Виктория рассказывает, что ее жених — дело было приблизительно в начале 1960-х, — который был старше ее на восемь лет, после того как она наотрез отказалась заниматься с ним сексом до брака, напоил ее и подверг сексуальному насилию. Потом он как мог ее успокаивал и «больше до свадьбы не дотронулся», но последствия не заставили ждать:

Первая брачная ночь оказалась ужасной. Я абсолютно ничего не чувствовала, он злился, говорил гадости, что все женщины были без ума от него, почему я такая. И я поняла, что надо было до брака все знать, и тогда, возможно, не было бы трагедии. Я стала притворяться[102].

Разумеется, плачевная ситуация с сексуальным просвещением в СССР не снимает вину с мужа Виктории: насилию не может быть оправдания. Тем не менее эта история показывает, к каким опасным последствиям может привести отсутствие культуры полового поведения и осознанности в интимной жизни. Еще один случай сексуального невежества, который дает нам представление, насколько плохи были дела, представлен в рассказе Георгия, который в шестнадцать лет (в 1965 году) попытался наконец «стать мужчиной»:

В этот год, летом, живя на даче, я ходил по окрестным лесам в поисках девочки или девушки, с которой можно было попробовать и испытать себя как мужчину <…> Один раз мне повезло, я выследил одну в малиннике, {одна ее} подружка сразу убежала, а другая растерялась…

Когда оказалось, что половой акт ему все-таки совершить не удалось, по словам Георгия, произошло следующее: «Сразу потеряв к ней интерес, я заправился (речь об одежде. — Прим. ред.) и отпустил ее, испуганную, догонять свою подругу». Очевидно, никакого добровольного согласия со стороны девушки не было.

Но ни случаи насилия, ни публикации в прессе, полные голосов обеспокоенных людей, ничего не изменили, а откровенные обсуждения секса тем более оставались редкостью. Несмотря на позитивные перемены, произошедшие при Хрущеве, советская власть по-прежнему не замечала пропасть между своими пропагандистскими декларациями и реальностью. Обычные люди жили и занимались сексом — как могли и как умели, — пока партийные чиновники рассуждали о «коммунистической морали» и происках Запада. Эти миры можно было бы назвать параллельными, если бы отсутствие сексуального просвещения не отражалось так разрушительно на судьбах отдельных людей — оно приводило к насилию, неудовлетворенности в браке, росту числа разводов, частым случаям нежелательной беременности и последующим травматичным абортам. Чиновникам, впрочем, не было до этого дела. Время от времени эксперты по образованию и специалисты из других научных областей поднимали эту проблему в прессе 1960-х и 1970-х годов, но существенного прогресса достигнуто не было. Советские молодые люди и их родители продолжали жить в сексуальном неведении.

В результате более чем тридцатилетнего отсутствия в СССР программ о половом воспитании и исследований на тему секса многие советские люди оставались один на один со своими сексуальными проблемами. Cтыд, который государство навязывало гражданам в вопросах интимной жизни, мешал откровенно говорить об этих проблемах. Мужчины, страдавшие от импотенции, стеснялись идти к врачу, а те, кто все-таки решался, часто не получали серьезной и квалифицированной помощи, в результате все больше разочаровываясь в медицине и убеждаясь в неизлечимости своего недуга. Что касается женщин, многие из них смирялись с тем, что секс — не более чем супружеская обязанность, которая не предполагает удовольствия. Кто-то вообще не знал, что удовольствие при сексе возможно.

В начале 1960-х годов некоторые советские врачи все же начали публично говорить о том, что заболевания и недуги, связанные с интимной сферой, портят жизнь многим — и это на фоне полного отсутствия специалистов-сексологов. Как это часто бывало с обсуждениями секса в СССР, такие дискуссии не получали широкой огласки и шли вполголоса на страницах специализированных медицинских изданий. Бóльшая часть советских граждан об этих публикациях, разумеется, ничего не знала. Вместе с тем в них сквозила та же тревога, которую высказывали авторы статей «Завтра будет поздно» и «Слушается дело о разводе», но в этом случае об опасностях замалчивания темы секса говорили не журналисты, а медики.

Двадцать девятого ноября 1963 года в узкоспециализированной «Медицинской газете» была опубликована статья «Кто же лечит половые расстройства?». Ее автор — семидесятитрехлетний профессор и доктор наук, уролог Илья Порудоминский, который вошел в профессию еще в 1920-е, — сформулировал проблему так:

…Врачам часто приходится иметь дело с больными, единственная и основная жалоба которых — нарушение половой функции. По данным кабинета сексуальной патологии Центрального кожно-венерологического института, 70 процентов таких больных — мужчины в возрасте от 26 до 40 лет. Большинство из них женаты <…> Невозможность создания семьи у одних и семейные конфликты у других тяжело отражаются на физическом и нервно-психическом состоянии больных и в конечном итоге — на их трудоспособности и производительности труда. В то же время диагностическая и лечебная помощь этим больным организована крайне неудовлетворительно <…> Кто из специалистов должен главным образом заниматься лечением импотенции? Пока идут споры на сей счет, больных нередко отсылают от одного врача к другому, и в результате они нигде не получают эффективной медицинской помощи…[103]

В той же статье профессор Порудоминский сообщал, что многие советские врачи имеют смутное представление о том, что такое импотенция, не знают, как ее лечить, и в своем стремлении помочь пациентам часто делают только хуже: прописывают тестостерон, в больших дозах скорее вредный, или сильные возбуждающие средства, на которые истощенный сексуальный центр уже не реагирует.

Мужчины, страдающие от импотенции, обычно обращались к урологам и дерматологам, надеясь, что эти специалисты смогут решить их проблемы. Как отмечал Порудоминский, причины часто скрывались не столько в физиологии, сколько в психологии: и неприятные ощущения, и невозможность достичь эрекции возникали просто потому, что пациенты очень сильно нервничали.

Порудоминский был уверен: причина всей путаницы и непонимания, как лечить сексуальные заболевания, лежала в банальном отсутствии программ обучения сексологии в университетах и, как следствие, специалистов, занимающихся проблемой: «Отсутствие хорошо подготовленных врачей — специалистов по сексуальной патологии связано с тем, что преподавание этой дисциплины в медицинских институтах не предусмотрено, не уделяется должного внимания этой проблеме и в институтах усовершенствования врачей».

Именитый уролог призывал как можно скорее создать медицинский центр, который занимался бы именно проблемами сексологии: «Необходимо создать научно-методический центр, который одновременно взял бы на себя задачу подготовки кадров специалистов-патосексологов и активно участвовал в разработке форм полового воспитания. Наиболее целесообразно было бы создать институт сексуальной патологии. Если это не представляется сейчас возможным, то следует подумать об организации специального отдела при одном из крупных научно-исследовательских институтов».