Секс был. Интимная жизнь Советского союза - Александер Рустам - Страница 14

— Если взглянуть на все эти улики вместе, то можно увидеть, как одна очень глупая женщина проводит слишком много времени с людьми, чьи интересы явно антисоветские, — сухо заметил следователь.

— Вы знаете, что это неправда… Я актриса, поэтому мне приходится встречаться с людьми из разных уголков мира.

— Ну хорошо, а как насчет этого? — Следователь неожиданно достал из ящика стола пистолет. Это был муляж, который она получила в подарок от одного летчика во время гастролей на фронте.

— Он не стреляет.

— Даже пустой пистолет мог бы пригодиться, если бы тебе захотелось попасть, например, в Кремль…

— Какое-то сумасшествие. Вы и правда считаете, что я могла бы попытаться попасть в Кремль с этим муляжом? И зачем мне это надо было?

— Чтобы убить товарища Сталина.

Зоя обмерла. Наконец-то ей стал понятен масштаб предъявленных ей обвинений.

— Ты, конечно же, понимаешь, что у нас достаточно улик для того, чтобы отправить тебя на расстрел, — следователь говорил очень хладнокровно. — Но наше государство гуманно. Поэтому ты будешь жить, и у тебя будет время подумать о твоих преступлениях. Тебя приговорили к двадцати пяти годам тюрьмы.

Пятнадцатого февраля 1947 года Президиум Верховного Совета выпустил указ «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». Отныне отношения между советскими гражданами и иностранцами были официально запрещены — хотя де-факто советские спецслужбы уже долгое время рушили жизни тех, кому не повезло полюбить жителя вражеской страны, что доказывают истории Зои Федоровой, Анны Огарковой, Валентины Иевлевой. Последняя свой опыт общения со сталинским «правосудием» суммировала очень емко:

Стыд и позор государству, когда девчонку — в 1945-м мне было 17 лет — сажают, называют политической преступницей, разлучают с ребенком и бросают на 6 лет в лагеря[46].

Что касается Зои Федоровой, то она не погибла в лагерях и в 1954 году, вскоре после смерти Сталина, вышла на свободу. Она вновь стала сниматься, и, возможно, вы видели ее в культовой комедии Леонида Гайдая «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика». В новелле «Наваждение» она сыграла эпизодическую роль соседки главной героини Лиды. Еще Зоя Федорова смогла воссоединиться со своей дочерью Викторией, которой, в свою очередь, удалось прорваться за рубеж и разыскать своего отца. Виктория впервые обняла своего отца — адмирала Тейта — во Флориде в 1975 году, тридцать лет спустя после знакомства их родителей.

В брежневское время Зоя Федорова требовала, чтобы ей разрешили выехать в США на постоянное место жительства. Этого так и не случилось: 11 декабря 1981 года она была застрелена в своей квартире. Многие считали, что это убийство было организовано КГБ в ответ на ее требования[47].

Двадцать седьмого июня 1936 года вышло постановление ЦИК и СНК СССР о запрете абортов. Новая норма гласила: «В связи с установленной вредностью абортов запретить производство таковых как в больницах <…> так и на дому у врачей и на частных квартирах беременных. Производство абортов допустить исключительно в тех случаях, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины…»[48].

Согласно новому постановлению, врачу, сделавшему аборт, грозило от года до двух лет тюремного заключения, а лицам, помогавшим женщинам избавиться от плода, не имея при этом специального медицинского образования — не ниже трех лет. Наказание (хоть и более мягкое) ждало и женщин, прибегнувших к искусственному выкидышу. За первое нарушение закона — «общественное порицание», при повторном нарушении — штраф до трехсот рублей[49].

Пропаганда всячески нахваливала новую законодательную норму (широко известную как «закон 27 июня» или «закон 1936 года»). Так, в журнале «Социалистическая законность» говорилось: «Этот закон <…> оказался еще одним важнейшим доказательством подлинной сталинской заботы о человеке, и в особенности о женщине, в свободной и могучей стране социализма»[50]. Пропаганда также напоминала, что советское руководство не просто запретило аборты, а оказывало финансовую поддержку роженицам и многодетным женщинам — в постановлении от 27 июня эти нормы были увязаны[51].

Почему советской власти понадобилось запрещать аборты? Ответ был прост: из-за их огромной популярности, вызванной плачевной ситуацией со средствами предохранения. Ни в 1920-е, ни в 1930-е годы советская фармацевтическая промышленность не смогла наладить производство контрацептивов в нужном объеме, а государство уделяло недостаточно внимания их популяризации. Поэтому для тех женщин, кто не хотел рожать, аборт был, по сути, единственной альтернативой.

Врач Константин Ливанов, живший в Рыбинске Ярославской области, в конце 1920-х писал в дневнике: «В период 1920–1923 годов беременные девицы плакали от стыда и отчаяния; в 1925–1927 годах беременность уже не встречается с таким ужасом, наблюдается чисто практический подход к делу: спокойно и трезво девушка пускается в обсуждение вопроса: что делать? — делать аборт или оставить так, как есть, выходить замуж за виновника беременности или нет. Ни слез, ни просьб»[52].

Доктор исторических наук Наталия Лебина в книге «Мужчина и женщина. Тело, мода, культура. СССР — оттепель» отмечает, что советские женщины в 1920-е — 1930-е прибегали к абортам систематически: «6–8 операций подобного характера — это норма для горожанки 30–35 лет в 1920–1930-х годах»[53].

Запрет абортов стал логичной составляющей консервативного разворота, осуществленного Сталиным: стране нужны были солдаты, рабочие и землепашцы, а также крепкие семьи, и в условиях мобилизации общества ни о какой свободе выбора и реализации собственной сексуальности для отдельной женщины речи идти не могло. Ее тело, как и ее дети, принадлежали советской власти. Еще с 1930 года аборты стали платными, а к 1936 году государство пришло к их криминализации.

Однако борьба с абортами в советском обществе шла не так гладко, как хотелось бы Сталину. Женщины, которые отказывались рожать, по-прежнему избавлялись от плода. Только теперь они обращались не в государственные клиники, а к тем, кто готов был провести процедуру подпольно, в том числе людям без медицинского образования, так называемым абортмахерам. Из-за этого повышалась, конечно же, не рождаемость, а наоборот — смертность. Так ситуацию описывает в статье 1937 года (всего через год после запрета абортов) следователь Врамшап Тадевосян:

Аборты производят во многих случаях «бабушки» и знахарки, кроме того, санитарки, прачки и тому подобные работники медицинских учреждений. Многие женщины, которым они делают аборты, умирают в больницах. Так, например, прачка Сталинского района (Горьковской области) Крючкова произвела аборт гражданке Сахановой, которая от заражения крови умерла; ветеринарный фельдшер Марков производил аборты путем впрыскивания иода <…> По Куйбышевской области в г. Пензе санитарка психлечебницы Богданова устроила у себя на квартире абортарий и в течение года занималась производством абортов. {В другом районе} 74-летняя бабка Лазникова взялась сделать аборт одной девушке из соседнего района. Старуха начатый ею аборт до конца не довела и направила девушку к некой Леонтьевой, которой и был сделан полный аборт, после чего девушка умерла[54].