Санаторий 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 20

— И вагончик надо бы отцепить, — продолжил Сергей, — ни к чему он нам сейчас.

— Тоже верно, — согласился я, — сам отцепишь или помочь?

— Разберусь, — ответил он и спрыгнул на землю.

— А я пока остальных приведу, — сказал Гриша, направившись к нашим автомобилям.

Сергей отправился расцеплять тепловоз с вагоном, а я на всякий случай последовал за ним, чтобы чего-нибудь вдруг не вышло. Как-никак, водитель этого транспортного средства у нас в одном экземпляре, если с ним что случится, будет не очень хорошо. Но ничего страшного не произошло… нестрашного тоже — посмотрел и поучился, как расцепляются вагоны, вдруг пригодится где-нибудь. Сцепка тут была, понятное дело, неавтоматической — еще бы и автоматику на узкоколейки начали ставить. Здесь была так называемая винтовая стяжка, если я ничего не напутал — две парные железяки накладывались друг на друга, а потом закреплялись с помощью боковых винтов. Расцепление, естественно, происходило в обратном порядке.

— Все готово, — вынырнул Сергей из-под буферов, — можно ехать. Рассказал бы что ли, — неожиданно перепрыгнул он на другую тему, — как там у вас в санатории все произошло…

— Знаешь, — ответил я ему, — если начать про это, то я до завтра буду рассказывать. Давай потом… да, а пауки с муравьями у нас все передохли — странно, что у тебя они тут живее всех живых, как этот… как Ильич.

— А что Ильич, — выдал еще более неожиданную фразу Сергей, — нормальный мужик, мы с ним часто общаемся.

Лезть и разбираться, что он за Ильича имел в виду, я уж не стал, и без этого тайн хватает, а вместо этого подогнал его к рабочему месту.

— Дело надо сначала сделать, все разговоры потом.

А все прочие наши товарищи по несчастью уже сгрудились вокруг кабины тепловоза, Гриша коротенько познакомил их с машинистом, после чего мы затащили внутрь пакеты с едой и забрались сами. Сергей был прав — стало довольно тесно, но не совсем уж как селедкам в бочке.

— Вот сюда еще двое могут поместиться, — и Сергей открыл дверцу в коридорчик вдоль тепловоза.

Афоня и Ирина зашли туда, стало просторнее, но не слишком. А машинист завел двигатель, тот застучал мощно и равномерно, а перед тем, как тронуться, он еще и гудок врубил — все непроизвольно вздрогнули, а я спросил:

— А это-то зачем?

— По регламенту полагается, — пожал плечами он, а потом добавил, — через пару километров будет стрелка и выезд на магистральный ход, там мне помощь понадобится…

— Помогу, конечно, — кивнул я, — куда денусь…

И тепловоз весело застучал колесами по стыкам рельсов, набирая ход. Просека для железнодорожного пути здесь совсем узенькой оказалась, сэкономили, видимо, при вырубке. Так что сосновые ветки временами проезжались прямо по окнам кабины. Ничего подозрительного вокруг видно не было, сколько я не всматривался в то, что проносилось слева — такое задание дал мне капитан. Сам он смотрел направо и тоже никаких предупреждающих знаков не подавал.

— Через сто метров стрелка, — предупредил машинист, убавляя ход, — надо будет выходить — стрелочников тут отродясь не было, даже при советской власти. Все сами делаем.

Включились тормоза, тепловоз остановился, лязгнув чем-то железным внутри, тогда Сергей громко сказал для всех:

— Мы вот с ним (палец уперся в меня) переводим стрелки, все прочие сидят тихо и ждут. Да, едем направо в Город, я все правильно понял?

— А налево это куда? — уточнил Гриша.

— Налево в Рустай, я же говорил…

Мы с Григорием переглянулись, все прочие напряженно молчали, ожидая решения руководства.

— Ясен пень, в город, — озвучил, наконец, общее мнение капитан, — чего мы в этом Рустае не видели… а кстати, чего мы там не видели — там закрытая зона что ли? Типа Челябинска-45 или Арзамаса-16?

— Зона закрытая, — подтвердил машинист, — но на Арзамас-16 совсем не похоже, внутри карьер и пара одноэтажных бараков.

— Ну тогда там точно делать нечего, — подхватил нить беседы я, — поворачиваем направо.

И мы с Сергеем спрыгнули из кабины на насыпь, и я сразу взял под контроль окружающее пространство… никаких посторонних шевелений и звуков не обнаружил, тогда он двинулся вдоль рельсов вперед, а я за ним.

Стрелка здесь стояла самая, что ни на есть древняя, чуть ли не дореволюционная… такую, вспомнилось мне, переключал, загоняя бронепоезд в тупик, бравый адъютант его превосходительства Кольцов в известном сериале. Фонарик вверху (который не горел) и длинная ручка сбоку, ее надо было вручную либо поднять вертикально вверх, либо опустить горизонтально вниз, тогда пара рельс напротив устанавливалась в нужное положение.

— Выходит, ты из Рустая сюда приехал? — спросил я у Сергея, — и чего, задним ходом все время шел? Паровоз-то твой сейчас впереди, а разворотных кругов на нашем разъезде нету…

— А у тебя какие-то другие предположения имеются? — ответил он вопросом на вопрос. — Ясное дело, задним… — одновременно он опустил рукоятку стрелки, направив наш путь направо.

— Сложно, наверно, так ехать-то, — продолжил тему я, — ни хрена не видно, что впереди.

— Я привык, — односложно ответил он, но тут же схватил меня за рукав, указывая вперед и влево, — а это еще что такое?

Я машинально направил в эту сторону калаш, но тут же и опустил его — там чуть левее пути на обочине колыхался и переливался огненный шар размерами с хороший арбуз.

— Шаровая молния, по-моему, — ответил я, — жутко неприятная штука, давай ноги делать от нее.

И мы ускоренным шагом вернулись в кабину тепловоза, причем я продолжил контролировать обстановку в заднем секторе.

— Ну как там? — встретили нас товарищи по несчастью коллективным вопросом,.

— Все окей, — отвечал я, — за исключением одного маленького момента.

— Да, я тоже его вижу, — без дальнейших пояснений все понял капитан, — к нам направляется.

— Надо бы закрыть все двери и окна, — распорядился машинист, — а то ведь она и внутрь залететь может.

Теперь уже все уставились в стеклянные поверхности, пытаясь разглядеть новую напасть… а она, эта напасть, подлетела тем временем почти вплотную к тепловозу и висела, колыхаясь туда-сюда, примерно в метре от ветрового стекла.

— Я один раз встречалась с такой же хренью, — неожиданно сообщила Тамарка, — в нашем Погуляе после грозы летала вдоль по улице.

— И чем все кончилось? — поинтересовался я.

— Ничем… рассосалась сама собой.

— Ну будем надеяться, что и тут пронесет, — сказал я, не ожидая, впрочем, ничего хорошего от этого шара.

А за нашими окнами между тем вот что начало происходить — этот шар вдруг начал делиться на более мелкие, пока совсем не распался на примерно два десятка шариков размером с теннисный мячик. Они все опустились на рельсы перед нашим тепловозом, а затем весело покатились по этим рельсам, половина вперед, другая половина поднырнула под тепловоз и видимо покатила в обратную сторону.

— И что все это значит? — задал риторический вопрос Гриша, адресуя его почему-то машинисту.

— Да я-то откуда знаю, — пожал тот плечами, — я эти шарики первый раз вижу, как и вы все наверно.

— Путь свободен, — напомнил я, — поехали уже, а?

И Сергей оказался деловым человеком — без лишних слов снял тепловоз с тормозов и тихонько тронулся в направлении стрелки. Я с большим напряжением ждал проезда через эту развилку, мало ли что могло произойти, но ничего страшного не случилось — мы без проблем свернули направо и через полминуты уже вырулили на так называемую магистраль.

Стальная магистраль

Хоть оно и называлось звучным именем, полотно, по которому мы дальше покатились, но с виду совсем ничем не отличалось от санаторского разъезда. Такое же кривоватое с такими же выщербленными шпалами и одинаковыми соснами по бокам. Просека, правда, здесь пошире образовалась, так что ветки до нас уже не доставали.