Санаторий 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 21

— Слушай, — спросил я у машиниста, — а что ты там говорил про выезд на линию без санкции?

— Что уволят с волчьей статьей, говорил, — ответил он, — в лучшем случае.

— А в худшем?

— Можно ведь и в лобовую столкнуться с кем-нибудь, — пояснил он, — это будет худший случай.

— А что, на этой линии и другие составы ходят?

— А то как же, — быстро отреагировал Сергей, — и даже не один. Еще два локомотива в нашем депо числятся. Один в резерве всегда, а со вторым мы поочередно на Рустай выезжаем.

— Ну, — вздохнул я, — бог не Тимошка, видит немножко. Надеюсь, отведет он от нас эту проблему. Тем более, что этот твой второй локомотив скорее всего испарился, как и все постояльцы нашего санатория.

— Это мы увидим через… — машинист глянул на свои часы (и я невольно успел заметить, что они очень недешевые, чуть ли не Патек Филипп), — через час с четвертью где-то.

Но неприятности у нас начались гораздо раньше указанного Сергеем времени — минут через десять он резко затормозил, так что все пассажиры попадали друг на друга.

— Не картошку везешь, — выразила общее негодование Тамарка, — аккуратнее там.

— Путь завален, — будничным голосом сообщил нам Сергей, указывая в лобовое стекло.

И точно — в полусотне метров впереди на пути образовался завал из бревен и еще какого-то непонятного мусора.

— Надо расчистить, — предложил я.

— Сначала осмотреть все вокруг надо бы, — поправил меня Гриша, — мало ли что и кто там может прятаться.

И мы на этот раз с Григорием отправились на очередную разведку… я невольно вспомнил, что это уже третий такой поход за день будет.

— Осторожно! — поднял руку вверх капитан, и я послушно затормозил с одной поднятой ногой. — Паутина с обеих сторон кучи.

— Вижу, — тут же отозвался я, — слева паук… здоровенный… атакует.

— Стрельба только одиночными, — напомнил он мне, — огонь!

Паук разлетелся на запчасти после первого же выстрела, но розовой пены на этот раз не сгенерировал.

— Справа еще один! — выкрикнул я, заметив движение в той стороне.

Нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, видимо осечка случилась, громко объяснил все это Грише, тот поднял ружье двустволки, но слишком медленно и не успел, паук добежал до его ног и вцепился Григорию в ляжку.

— Сука, больно-то как, — прохрипел он, одновременно сбивая паука прикладом.

А я, наконец, справился со своим калашом и прострелил паучка насквозь — тот отцепился от ляжки и свалился на насыпь… здоровенная же какая тварь, невольно подумал я, со средней величины собачку, фокстерьера например.

— Ты как, живой? — спросил я у капитана, одновременно контролируя обстановку по периметру.

— Живой вроде, — он спустил штаны и разглядывал место укуса, — надо Анвару показать, он у нас один врач в коллективе.

— Что с завалом будем делать? — спросил я.

— Пока ничего, возвращаемся…

И мы гуськом вернулись обратно в кабину, где немедленно началось бурное обсуждение ситуации. Анвар отвел капитана в коридорчик и осмотрел рану.

— Ничего страшного вроде нет, — сказал он по итогу осмотра, — противостолбнячного конечно вколоть бы, да где ж его тут взять, обойдемся зеленкой.

— Я предлагаю назад ехать, — надрывалась тем временем Тамарка, — до этой базы, как ее… до Рустая. Там военные хоть есть, они защитят хотя бы.

— Ой, сомневаюсь я, — отвечала ей Ирина.

— В чем сомневаешься?

— Во всем — во-первых, в том, что кто-то есть в этом Рустае, а даже если и есть, не защитят они ни от чего.

— И какое твое предложение? — поинтересовался я.

— Разобрать завал и ехать дальше, тут ведь немного до Города осталось… а сколько, кстати? — уставилась Ирина на машиниста.

— Километров тридцать, тридцать пять, — ответил он, — час неспешной езды.

— А до Рустая отсюда сколько? — это я уже подлил масла в огонь обсуждения.

— До него больше, примерно сотня км…

— Тогда будем голосовать, — предложил я, — потому как у нас демократия и народовластие, правильно, Гриша?

Тот только хмуро кивнул, очередной раз поморщившись.

— Так, — забрал я в свои руки управление обсуждением, — голосуем открыто, кто за то, чтобы развернуться и поехать в Рустай?

Руки подняли четверо, я, Тамара, Гриша и Анвар.

— Кто за разбор завалов и продолжение движения к Городу?

За этот вариант высказались Ирина, Афоня и Эдик. Остался один машинист, не проголосовавший никак.

— А ты чего? — спросил я у него.

— Я за то, чтобы вернуться к санаторию, — удивил он своим ответом.

— Итого большинством голосов принято решение ехать обратным ходом на Рустай, — трубным голосом провозгласил я результат, — Сергей, заводи аппарат, а то стемнеет скоро.

Но не успел он ничего завести, потому что Гриша упал на пол, и его тело изогнулось в дикой конвульсии…

И изо рта у него показалась пена.

— Похоже на приступ эпилепсии, — мгновенно среагировал Анвар, — держите его за руки, за ноги, а я зубы разожму, — и он ухватил в замок голову капитана и полез ему в рот невесть откуда взявшимся кухонным ножом.

А мы с машинистом выполнили указание врача и крепко зажали капитановы конечности. Тот подергался немного, потом обмяк, а Анвар тоже выполнил задуманное и сумел открыть рот больного.

— Язык на месте, — сообщил он после недолгого изучения проблемы, — не задохнется теперь…

— Слушай, — пришла мне в голову неожиданная мысль, — а разве с такими диагнозами у нас в ментовку берут?

— В теории нет, конечно, — ответил врач, — а на практике разное бывает. Что-то он дышать перестал, — прислушался он к Григорию.

— Сердце бьется? — спросил я.

— Да, — ответилврач, — но медленно-медленно… тут бы разрядник подключить, да где ж его возьмешь-то?

Мы отпустили руки-ноги капитана, и тот сейчас лежал на боку в какой-то неестественной скрюченной позе.

— А это не может быть связано с укусом паука? — спросила проницательная Тамарка.

— Может, — угрюмо отвечал Анвар, — сейчас я уже ничему не удивлюсь.

— Так, — громко сказал я, — в связи с временным выбытием из строя нашего командира принимаю на себя его обязанности — возражения есть?

Возражений не последовало, тогда я продолжил.

— Гришу надо перенести в тот коридорчик и постелить там что-нибудь, чтоб на голом полу не лежал…

— У меня ветошь есть, — спохватился машинист, — щас достану.

Вчетвером мы оттащили капитана в сторону, чтобы не мешал, и подложили под голову большую кучу ветоши, которая пахла соляркой.

— А мы все, — продолжил я, — возвращаемся назад и двигаем в Рустай. А то стемнеет вот-вот. Сергей, заводи машину.

И через полминуты мы уже достаточно резво катили в обратную сторону. Меня машинист назначил впередсмотрящим… а если уж быть точным, но назадсмотрящим — если пройти по тому коридорчику, где сейчас лежал капитан, то в конце имелась дверца, в которую, если ее открыть, хорошо было видно полотно железной дороги.

— Если что, кричи громче, — напутствовал меня Сергей, — я заторможу.

И в ближайший час я только и делал, что таращился на рельсы и на полосу отчуждения вокруг них. Но ничего подозрительного так и не увидел… через полчаса мы, кстати, миновали развилку на санаторский разъезд, там тоже все было тихо и безоблачно.

А сумерки, между тем, все сгущались и сгущались — видно-то пока окрестности было, но уже с ощутимым напряжением. Я выждал еще пару минут, потом крикнул Сергею, что было сил.

— Чего? — прибежал он на корму, предварительно затормозив локомотив.

— Через пять-десять минут темнота настанет, — поведал я ему, — не видно ни хрена будет, вот чего… сколько до твоего Рустая осталось?

— Рустай не мой, — вызверился он, — я был против езды туда. А так-то километров двадцать еще точно надо ехать… у меня фара есть, — сообщил он еще, после некоторого размышления, — можно ее прикрутить тут к чему-нибудь, тогда дорогу видно будет.