Белое и Черное (СИ) - Рог Ольга - Страница 4

Юля укусила в центр ладони, которой заткнула себе рот. Ее накрыло таким сожалением, что не смогла ее защитить, не сумела. Она же мать… Кто еще виноват, как не Юлька?

Коська первый подбежал и вцепился руками в края высокой лежанки. Он кряхтел, пробовал подтянуться, чтобы залезть к сестре, как делал это раньше, но не получалось даже ногу закинуть. От досады, взвизгнул. Поняв, что так у него не выйдет, повертел светлой головой и заметил стул…

— Кость, — у Даши даже слезы высохли от малышовых манипуляций альпиниста, который точно намерен взять эту «гору».

— Целеустремленный у вас мальчик, — сказала женщина на соседней койке, с теплотой в голосе.

— Да, — согласилась Юлия.

Мать смогла взять себя в руки. Ей хватило пары минут. Как тут не очнешься, когда такой скрип стоит от ножек стула по кафелю? Мальчишка покраснел, вспотел в теплой кофточке, но не сдался. Ему срочно надо к Даше. Коська все помнил… как сестру забрали, как он рвался, чтобы помочь, чуть пуп не надорвал от крика.

Улыбаясь во все зубы, Костик добрался до сестры. Мама его не одернула. Она стояла рядом и смотрела на дашины ноги.

— Даша! — младший брат стал заглядывать в бледное лицо, и девочка снова расплакалась, обняла его, зарывшись носом в мягкие волосы.

Юля гладила одного по спинке, а Дашу по спутанным волосам.

Так они и жили: дом — больница — дом. Если была радость, то только в том, что Даша шла на поправку. Иногда на ее лице выступала прежняя беззаботная улыбка, но только иногда… В глазах поселилась грусть. О блудном отце почти не говорили. Только однажды дочь спросила:

— Простишь его?

— Нет.

Дарья с серьезным видом кивнула, сглотнув слюну. Они с Костиком вышли из палаты. Даша разревелась — надрывно, громко… Теперь можно. Соседки не было, ее выписали с утра.

Юля стояла в пустом коридоре, присев перед сыном и думала, как ей быть… Вернуться? Но ведь у горя должен быть выход, пусть так, через плач. У самой ком к горлу подкатился. Когда твоя привычная прошлая устоявшаяся жизнь умирает, это всегда больно. Зарождение нового тоже происходит через боль. Им выпала такая доля. Проданов обрек свою семью страдать. В будущем станет легче?

Костик вопросительно заглядывал в мамины глаза, а потом смотрел на двери палаты. Скуксившись, всхлипнул.

— Ну-ну, мы справимся. Даше надо… Так надо, — прижала к себе.

Ей хотелось найти Алексея, и отвесить ему звонкую смачную пощечину. Несколько. За детей, за себя… Ведь ни разу не позвонил, не спросил, как у них дела, что с Дашей. Деньги перевел, которые составляли четверть его зарплаты. Их хватит только на коммуналку и на еду на неделю. Как жить? Придется продать бабушкин дом в пригороде с яблоньками и кустами вишни. Крепкий домишко и озеро рядом. Красивые там места. Эх, компоты больше не увидят. Да и память о бабушке все же… Другого выхода Юлия не находила.

Вечером заболел Костик. От ужина отказался, уснув прямо на ковре, где собирал из кубиков башню. Юля ужаснулась, измеряв температуру — тридцать девять. Недолго думая, вызвала скорую помощь.

— Где-то вирус подцепили, — сообщил врач, выписывая рецепт. — Вот, это обязательно принимайте, по три раза в день. В детскую поликлинику запишитесь на прием.

Юля растерянно кивала. Такого препарата у нее в запасах нет, а малыш уже начал покашливать, как бы хуже не стало. Болезни пошли коварные…

«Быстренько сбегаю до аптеки» — посмотрела на спящего сына, у которого немного спала температура и он, раскидав одеяло, дышал не так прерывисто, как раньше. Взяв банковскую карточку, она накинула пальто. Закрыла двери на ключ и поскакала, сломя голову по лестнице.

Дождливая морось бросилась в лицо. Стук каблуков набатом по пустым и темным дворам. Женщина не помнила, как добежала до аптеки. Сунула заспанной тетке рецепт в окошко. Ей все упаковали в небольшой пакет, скинув туда же чек.

Набрав в легкие смелости, Юлька толкнула двери от себя и снова оказалась в холодной непогоде. Хотелось быстрее оказаться дома. Там Коська один.

«Вдруг, проснется, а матери нет? Испугается» — шла против ветра жмурясь, прижимая к себе лекарства.

Ее шаг никак не равен двум, отдающимся позади. С бьющимся сердцем Юля остановилась и прислушалась. Да, действительно кто-то неизвестный шел следом. Она отпрыгнула в круг света от фонаря, словно тот мог защитить ее от нечисти. Вздрогнула, когда кто-то хмыкнул. Щелчок зажигалки, неяркой вспышкой. Мигнул красный огонек сигареты. Потянуло дымом…

— Не трогайте меня! — Юля стала озираться, но за стеной света ничего разглядеть не могла, дальше слепая зона. — У меня ребенок дома болеет маленький. Видите, лекарства взяла! — тряхнула кулем. — Не трогайте. Я быстро уйду… И все.

Раздался смешок, будто она тут анекдот рассказывает. Опять зажегся огонек.

— Я… я прошу вас. У меня дети! — в голосе у нее уже сквозили истеричные нотки. Хотелось броситься бежать, вопя во все горло: «Помогите!». Но Юлия понимала, что у хищника сработает инстинкт: убегают — догоняй, а Юля ни разу не спринтер.

— Дочка в больнице с травмой ноги. Муж — сволочь бросил и ушел к другой. Не знаешь, как выжить… А тут еще вы! — это уже звучало претензией. Юлька начала злиться. На него. На себя. Женщину потряхивало от напряжения и всей непростой ситуации с возможным маньяком в нескольких шагах, а она ему на жизнь жалуется. — Ипотека, долги растут как грибы. Костик заболел… На развод не подаю потому, что на госпошлину денег жалко. Понимаете? Лекарства дорогие… Можно, я пойду-у-у? — заскулила в отчаянии.

— Иди, — пробасил мужик. — И не маньяк я, глупая. Сигареты закончились, до магазина ходил.

«Все вы, маньяки так говорите» — подумала Юля и швыркнула носом.

— Иди! Провожу, чтобы никто не тронул. Просто, поверь. Тебе ничего другого не остается, — вздохнул «маньяк».

— Покажись! — Юлька выпучила глаза, не ожидая от себя такой смелости.

«Красивая» — подумал полковник Травкин. Теперь понятно, зачем молодая женщина шастает по опасному району в такой час. Он смотрел на «партизанку», комкающую в руках пакетик из аптеки. В волосах блестят дождевые капли, и водяная пыль создает вокруг нее неземной ореол. «Идиот ее муж, кретин. Такая не предаст, не обманет. За детей вообще порвет» — Умел Сергей разбираться в людях, иначе бы не дожил до сорока лет. Еще раз затянулся и вздохнул сырым воздухом полной грудью, очищая легкие от сигаретного яда.

«Просит показаться? Ну, что же… Смотри, девочка, какие бывают чудища».

Юля непроизвольно вскрикнула, когда из сумрака возникла большая фигура. Совершенно лысый череп. Уши торчком и немного заостренные на кончиках, как у вампира. Глубоко посаженные серые глаза отливают сталью. Шрам пересекает всю левую сторону, начиная со лба и останавливается на скуле. Квадратный подбородок. Губы вытянуты в одну линию.

Женское сердце сжалось. Ему, наверное, было больно, когда…

— Сейчас все нормально, — он криво ухмыльнулся и наклонил голову на бок, рассматривая ее вблизи.

Так она показалась еще более притягательная. Удивленно распахнутые глаза… То ли карие, то ли зеленые. Загнутые ресницы почти достали брови. Ресницы свои, не налепленные. Нижняя тонкая губа, зато верхняя все компенсирует. Кожа нежная, как у младенца… Очень захотелось потрогать.

— Меня Юля зовут. А вас? — ее лицо с быстро меняющимися эмоциями, выправилось и теперь выражало любопытство.

Она его больше не боится. Только крылья носа подрагивают. Принюхивается. Он, что… воняет?

А, нет. Облизнулась. Ей зашел его чистый запах, без всяких там ароматных фуфыриков. Полковник признавал только мыло. Мужик должен пахнуть мужиком, а не как баба разными духами.

— Сергей, — протянул правую руку.

Юлия забавно обтерла ладошку об пальто, и коснулась осторожно холодными пальчиками, а потом и всю руку вложила… При этом, лекарства прижимала к себе другой рукой так сильно, словно он на них покушался.