Feel Good. Книга для хорошего самочувствия - Гунциг Томас - Страница 50

Паскудной до конца.

— Ты должен был сказать мне об этом раньше!

— Мне пришлось импровизировать…

Алиса вдруг поняла, что не может больше выносить присутствия этого типа, не может выносить ни его вида, ни его голоса, не может выносить мысли, что дала себя соблазнить этому человеку, воплощающему поражение по всем фронтам. С пугающей ясностью она увидела в этом гнусную насмешку жизни, заставившей ее ненадолго поверить, что ее спасет такой же неудачник, как она сама.

— Уходи! Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, я не желаю тебя больше видеть! Никогда!

— Но Алиса!

— Убирайся! — закричала она.

Ее крик грянул, как выстрел, и Том вздрогнул, будто пуля попала ему в грудь. Он ничего не сказал. Застегнул пиджак и вышел из квартиры.

Алиса долго смотрела на дверь, за которой скрылся Том.

«Ну вот, все кончено», — подумала она.

И ей показалось, что отсутствие сразу после ухода за уходом, не совсем отсутствие, а что-то другое, очень странное и очень грустное одновременно.

Вот тут-то она наконец заплакала.

Она долго плакала, сидя за кухонным столом, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Ее пуловер был залит слезами и соплями. Она рыдала так безудержно, что ей стало почти приятно.

Так она просидела долго, пока приход Ахилла не заставил ее взять себя в руки. Она постаралась скрыть свое состояние «в кусках», но по вопросительным взглядам Ахилла поняла, что ей это не удалось. Ложась спать, он сказал просто:

— Все будет хорошо, мама.

— Я знаю, — ответила она.

Она поцеловала его, поцеловала Агату и легла на свою кровать, чувствуя себя мертвой, пустой, ее словно выпотрошили, не осталось ни эмоций, ни мыслей. Она ощущала себя простейшим организмом, чья умственная деятельность сводится к самым элементарным жизненным функциям.

А назавтра, незадолго до полудня, ей позвонила Анн-Паскаль Бертело.

Алиса догадывалась, что она позвонит, и говорила себе, что должна к этому подготовиться. Она искала слова, чтобы объяснить ей, что вся эта история с изнасилованием, войной и убитым сыном — лишь абсурдный вымысел, плод бредовых фантазий дурака, но не ожидала, что Анн-Паскаль Бертело позвонит так быстро, и, когда сняла трубку, понятия не имела, что сказать.

— Здравствуйте, вы Алиса?

— Да.

— Здравствуйте, Алиса, я Анн-Паскаль Бертело. Том Петерман передал мне вашу рукопись. Я начала читать вчера вечером и не смогла оторваться. Закончила ночью. Мне очень, очень понравилось!

— Да.

— Если вы согласны, я хотела бы встретиться. Вы свободны в обед?

— В обед?

— Да. Ну, я не знаю… Сегодня.

— В обед сегодня?

Алиса колебалась. Она уже готова была сказать, что все рассказанное Томом — ложь, и тут взгляд ее упал на счет за электричество.

Третье напоминание.

Заказное письмо, грозившее ей «расторжением контракта» (что означало просто-напросто отключение). Это заказное письмо лежало сверху на стопке таких же счетов, которые она даже не вскрывала: телефон, вода, обязательная страховка, письмо из школы Ахилла, из больницы… В этих счетах, напоминаниях, предупреждениях, угрозах судебными исполнителями медленно, но неуклонно тонула ее жизнь, и эта встреча, возможно, была единственным якорем спасения.

— Хорошо, — сказала она.

Анн-Паскаль Бертело дала ей адрес ресторана. Собиралась она без особого желания: надела старые брюки, поношенный пуловер, кое-как причесалась, стянув волосы резинкой, найденной в кухне. Положила Агату в переноску, прикрепила переноску к колесам и отправилась в путь.

Она шла к ресторану с пустой головой, не зная, что сказать этой женщине, которая пригласила ее после лжи Тома. Только в одном она была уверена: есть ей совсем не хотелось. Разве что немного хотелось выпить. Это наверняка произведет плохое впечатление на «крупную издательницу», но ей было глубоко плевать!

Она пришла. Ресторан оказался большой и красивой брассерией, довольно шикарной. Пахло сливочным соусом и жареным мясом. Это были замечательные запахи, необычайные запахи, каких Алиса не вдыхала целую вечность. Сколько, кстати, она не была в ресторане? Наверно, лет десять. Может быть, больше. Алиса поискала издательницу взглядом, фотографии Бертело она видела в прессе и знала, что это маленькая женщина с тощим лицом и черными, как мазут, волосами. Она увидела ее за дальним столиком, в сторонке. В этом темном углу склонившаяся над айфоном издательница напоминала сидящую на ветке ворону.

Алиса направилась к ней. Бертело заметила ее, улыбнулась, «улыбка не воронья, настоящая хорошая улыбка», — подумала Алиса.

Анн-Паскаль Бертело встала, подошла к Алисе и крепко обняла ее со словами:

— Я так счастлива с вами познакомиться!

Потом, увидев Агату, воскликнула:

— Какая хорошенькая!

— Это Агата. Я ею пока занимаюсь. Ее родители за границей.

Они сели.

Бертело заказала бутылку белого вина, Алиса подумала, что у нее действительно есть шанс выпить, и это подняло ей настроение.

Официант принес меню, она заглянула в него, не было ни одного блюда дешевле двадцати пяти евро.

— Заказывайте что хотите, все за счет издательства! — сказала Анн-Паскаль Бертело.

Алиса выбрала камбалу меньер на гриле (ок. 350 г) с картофельным пюре — 37 евро (она так давно не ела камбалу, даже забыла ее вкус).

— Вы хорошо знаете Тома Петермана? — спросила Анн-Паскаль Бертело.

Алиса залпом выпила полбокала белого вина. Оно оказалось хорошим: сухое, как камешек, ледяное, как пощечина.

— Немного… Мы встретились…

— Забавный малый. Я к нему хорошо отношусь… Я читала его первые книги, но… Мне кажется, он так и не нашел свой стиль… Ладно, во всяком случае, это была хорошая идея принести мне ваш текст. Как я вам уже сказала, я просто влюбилась.

— Спасибо.

— Если вы не против, я хотела бы его издать. Я хочу сказать: я буду гордиться, если смогу его издать!

Алиса допила бокал. Она ничего не ела, и вино ударило в голову со скоростью одиннадцатиметрового.

— Супер! — сказала она. — Когда книга выйдет?

— Сейчас у нас март. Мне бы хотелось к началу литературного года в сентябре. Пожалуй, немного рискованно, потому что в это время выходят от шестисот до семисот книг. Но именно в начале литературного года интерес к книгам возрастает.

— Мне надо будет доработать?

— Нет… Мне все нравится как есть… Со всеми недостатками, с этим дрожащим светом, с его музыкой, хрипловатой и в то же время очень точной!

Алиса налила себе еще. Анн-Паскаль Бертело тоже не отставала. «Не дура выпить», — порадовалась Алиса. Издательница заказала вторую бутылку. Ее принесли вместе с рыбой. Теперь Алисе хотелось есть, она попробовала камбалу, нежную, отдающую лимоном. Обжигающе горячее пюре пахло трюфелями. Она подумала об Ахилле, ей так хотелось, чтобы и он смог когда-нибудь это попробовать.

— О’кей. В сентябре, — сказала она. И, вспомнив свой разговор с Томом, добавила: — Я хочу аванс!

Анн-Паскаль еще выпила. Щеки ее порозовели. Она весело рассмеялась:

— Разумеется, вы получите аванс. Ваш роман заслуживает хорошего аванса! Я, конечно, не директор… Но разумная сумма…

— Я хочу десять тысяч евро! — выпалила Алиса и сама ужаснулась непомерности этой цифры.

— Десять тысяч! Это много для первого романа. Обычно мы платим от двух до трех тысяч.

— Десять тысяч! — повторила Алиса. — Мне нужны эти деньги.

Анн-Паскаль Бертело допила бокал.

— Это много…

Алиса ничего не сказала. Издательница добавила:

— Но роман и правда хорош. Очень хорош. Я попытаюсь их убедить. Не могу ничего обещать… Это будет зависеть от коммерческого директора и даст ли зеленый свет большой босс…

— А сейчас у вас при себе сколько? — спросила Алиса.

— При себе?

— Да… Я действительно в непростой ситуации…

Бертело взяла сумочку, достала бумажник из потертой кожи и открыла его.

— У меня сто пятьдесят евро, — сказала она, доставая три банкноты по пятьдесят. Возьмите, если это вас выручит.