Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 19

– Так я тебе и сказала! – фыркнула девчушка. – Ото ж, ежели жить хошь, улепётуй отседава, пока не поздно! А то ж у меня тятька знашь какой! Отакой! – она развела руки в стороны, вслед за чем, взяла в руки дубину, весьма заставив при этом напрячься Евгению, и подняла её вверх. – Общем, на одну ладоху положить, а другою прихлопнеть! И нет тебя! Поняла?!

– Поняла, – ничуть не испугавшись, кивнула Евгения. Ибо, как известно, собака, которая лает, не кусает. Подумала и горько усмехнулась. Ей бы об этом же подумать на совещании и тогда, возможно, не было бы ни падения, ни этого сна. Или же и падение ей тоже приснилось?

– А ещё у меня бабка – ведьма! – продолжала стращать её девчушка, поняв, по-видимому, что ей не поверили.

– Надеюсь, настоящая? – улыбнувшись, с лёгкой иронией поинтересовалась Евгения.

– Самая, что ни на есть! – заверили её. – К ней с усей округи люд ездить! Одни за целебными травами, другие – поворожить, третьи – сглаз или порчу снять.

– А четвертые, наоборот, навести? – морщась от боли, иронично предположила Евгения.

– Не-не-не! Ты шо?! Мы с бабкой закону послушные! Ишь чо придумала?! Или ты подосланная?! – и сама же себе тут же и ответила. – Как есть, подосланная! Как же это я сразу не докумекала?! Оно и точно, кака с тя нечисть! Слухай, а чего ты конспирацию таку чудну выбрала? Вы ж… как вас? А-аах, да, филёры! Бабка говорила, шо вы, шоб втереться в доверие к интересантам, своими в доску прикидываетесь, и тем и опасны! – она подняла вверх указательный палец. – А ты… – скорчив одновременно жалостливую и покровительственную гримаску, вынесла приговор девочка: – даже меня не смогла обмануть! Отже мой те совет, мою бабку – можешь и не пытаться! Бо она тя на один зуб положить, а другим прикусить! Поняла?!

– Поняла, – кивнула Евгения. – А ещё я поняла, что мне нужно к твоей бабке, – продолжая потирать гудящие от боли лодыжки добавила она. – А ещё ты ошибаешься, никакой я не филёр, и не нежить… (по крайней мере, я очень на это надеюсь), – мысленно добавила она, – я со свадьбы просто сбежала…

– Со своей?! – прижав ладошки к приоткрытому от восторга ротику, восхищенно уточнила девчушка.

Увидев реакцию девчушки, Евгения в очередной раз выдохнула: не просчиталась.

– Так от пошто ты в белом да драном! – не дожидаясь ответа на свой вопрос, поскольку, по её мнению, он был очевиден, между тем продолжала уточнять детали и заодно делиться впечатлениями её собеседница. – А я ж тя как узрела, спужалася, шо энто ко мне сумеречница привязалась! А ты, стало быть, не сумеречница, а сердяга, шо от нелюбого жониха сбежала! Шо дюже старый? – сочувственно явно риторически поинтересовалась она, поскольку тут же с ужасом добавила: – И поди страшенный!

Вспомнив толстяка, Евгения кивнула.

Девчушка хотела было что-то ещё ей сказать, но несущаяся до сих пор во весь опор лошадь вдруг остановилась, обернулась, заржалась и принялась бить копытом.

– Пошла я на облучок, – со вздохом сказала она. – Зефирка усекла, что опасности нет, и тепереча серчает. Не любить она, коли я не с нею. Ревнуеть.

Словно бы подтверждая, что нет, не любит, и да, ревнует, кляча снова заржала и ещё более усердно забила копытом.

– Да иду я, иду-ууу, – успокоила ревнивицу девчушка.

И хотя слова её не расходились с делом, её, судя по раздраженно интонациям, тут же «попросили» делать это быстрее.

– Иго-го-го! Иго-го-го! – продолжая бить копытом по мостовой, нервничала Зефирка.

Наблюдая за тем, как девчонка, ловко перескакивая с мешка на мешок, взбирается на облучок, Евгения вспомнила, что так и не узнала имени своей спасительницы.

– Меня Евгения, кстати, зовут! – рассчитывая на взаимность, сообщила она своё имя.

– Аника, – обернувшись, ответила девочка, спровоцировав этим очередной приступ ревности Зефирки.

– Иго-го-го! Фыр-фыр-фыр! – возмутилась та.

– Всё-всё, хорошая моя, я только с тобой, – вновь сосредоточив всё своё внимание на дороге и тощем крупе ревнивой подруге, заверила Аника.

Оставленная наедине с собой Евгения вдруг почувствовала себя совершенно разбитой. Боль в голенях, которую она отвлеченная разговором, почти не чувствовала, вновь дала о себе знать. Хотя… вполне возможно, подумала она, что у бабки ведьмы и внучка не так проста. Может потому-то и потребовала её к себе столь настойчиво старая кляча, что ей тоже становится легче, когда девчушка с ней разговаривает.

Интересно, Аника не знает об этой своей способности или просто не захотела распространяться. В конце концов, кто она ей такая, первая встречная.

Боль в ногах не была ни резкой, ни острой, но от этого не менее беспокоящей. Это был тот неприятный, то ли крутящий, то ли ломящий вид боли, когда не знаешь, что делать с ноющей частью тела и как её так положить, чтобы стало хоть немного терпимей. Покрутившись и поизгибавшись несколько минут ужом на раскалённой сковороде, она, подтянув колени к груди, стала лёгкими касаниями ладони поглаживать голени. И, возможно, это было лишь самовнушение, но ей стало легче. Или же, как вариант, к тому времени, она совершенно выбилась из сил и уже начала проваливаться в сон.

[1] Поза «Шавасана» (Shavasana) - одна из самых фундаментальных и релаксационных асан в йоге. Шавасана выполняется в положении лежа на спине на плоской поверхности. Руки и ноги размещаются ровно и расположены бок о бок. Эту позу также часто называют «Позой трупа» или «Позой релаксации».

[2] «Халасана» - это асана в йоге, которая также известна как «Поза плуга». Выполняется она путем поднятия ног вверх и опускания их за голову.

– Евге-ээния-аа… Евге-ээния-аа… вста-аавай, мы приехали, – сквозь сон услышала она смутно знакомый голос.

Еще не до конца вынырнувшая из дремы и пока не открывшая глаза, Евгения счастливо заулыбалась.

Она дома! Она снова дома! И она снова Евгения! А никакая не Эджения!

Она была права, все это был лишь сон! Чужая спальня, ужасный толстяк, свадьба, жрец, высокомерный шатен, побег, телега, дубина и… лошадь…

Недовольное ржание которой почему-то до сих пор раздаётся у неё в ушах.

– Иго-го-го! Иго-го-го! Иго-го-го!

Всё нормально, успокоила себя Евгения. Я просто не до конца ещё проснулась. Вот сейчас открою глаза, окончательно сброшу с себя остатки дрёмы, и никакого «Иго-го-го» больше слышать не буду.

И открыла…

Чтобы тут же в ужасе закрыть.

– Иго-го-го! – возмущенно заржала Зефирка, не притворяйся, мол, мы уже увидели, что ты проснулась.

Евгения разочарованно застонала, как-то вдруг разом ощутив и ломоту во всём теле, и тяжелую голову и ноющие ноги.

Значит, лошадь ей не приснилась… И телега тоже. И побег со свадьбы. И толстяк. И чужая спальня. И она не дома.

Она снова застонала.

Нет! Нет! Что угодно, только не это! Я хочу домой!

– Что, ноги болят? – посочувствовала ей Аника.

– Да, болят, очень болят, – обреченно прошептала Евгения и открыла затуманенные слезами глаза…

– Вы кто? – хриплым от сна голосом осведомилась она, обнаружив, что над ней склонилась вовсе не Аника, а пожилая женщина, лицо которой с каждой секундой становилось всё более хмурым.

– Кто-кто?! Бабка моя, само собой!Ведьма которая! Та самая, к которой ты просила тебя отвезти, – вынырнув из-за спины женщины, сообщила Аника. – А ты думала, кто? Дед Пихто?! – хохотнула она.

«Да, точно, просила», – вспомнила Евгения. Как вспомнила и то, что это была лишь уловка, чтобы девочка не ссадила её с телеги. С другой стороны, идти ей, в любом случае, было некуда, так почему бы не к ведьме? Тем более, что уже и идти некуда не нужно. Ведьма уже здесь.

– Добрый день, – опасливо покосившись на мрачную и явно весьма озадаченную, если не обеспокоенную ведьму, поздоровалась она.

– Добрый ли? – ворчливо парировала ведьма.

– Для меня нет, совсем не добрый, – переходя, насколько это позволяли мешки с зерном из лежачего положения в сидячее, отрицательно покачала головой Евгения.