Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 7

- Хорошо, что папа тебя не слышит, - летит в меня с укором, и я импульсивно зажмуриваюсь. - Где-то в твоем воспитании мы допустили ошибку.

- Знаешь, а я хотела бы, чтобы он услышал, - широко открыв глаза, выдаю смело. - Позови отца.

Мама нехотя кивает, нервно подрывается с места и через пару минут возвращается с папой. Как на духу я рассказываю ему все, что произошло той ночью, утаив лишь один момент – Германа. Хоть я и не сделала ничего зазорного, но предпочитаю умолчать об этом. Настолько выдрессировал меня муж, убедив в распущенности, что я боюсь невольно подтвердить его обвинения.

Отец слушает внимательно, хмурится, барабанит пальцами по столу.

- Согласен, - выдает после паузы. И когда мне кажется, что я обрела союзника, задумчиво добавляет: - Марат немного погорячился.

- Немного? – голос срывается.

- Наверное, Амина была с ним слишком резка… - спешит оправдать зятя мама. - Мы её избаловали.

- Не мы, а ты, - жестко осекает ее папа, а затем медленно, четко произносит, словно гипнотизирует: - Я поговорю с ним, дочка. Уверен, Марат осознает свою ошибку и изменит отношение к тебе. Договорились? – по-доброму улыбается. - Он тебя очень любит.

Я будто ухожу под воду, заточенная в клетке. Меня тянет на дно, стремительно и без шанса вынырнуть. Пытаюсь закричать, но никто меня не слышит. Захлебываюсь.

- Амина? – доносится издалека.

Это все происходит не со мной. Я просто маленькая девочка, которая хочет домой.

- Мм? – очнувшись, часто моргаю и глубоко дышу, чтобы не заплакать. - Я подумаю.

- Правильное решение. Лучше всего это делать дома, - от теплого слова в груди мороз, но я малодушно поднимаю полный надежды взгляд. Мне можно остаться? Хотя бы ненадолго… Но папина фраза как оплеуха, приводящая в чувство: - Давай отвезу тебя к мужу. Заждался, наверное. Заодно пообщаемся.

- Нет, - выпаливаю слишком испуганно и резко. Поймав на себе суровые взгляды родителей, вымученно улыбаюсь и выдаю уже ставшую привычной ложь: - Мне на работу надо.

- Ты много времени проводишь в больнице, дежурств набрала, ещё и ночных, а лучше бы внимание мужу уделяла, - отчитывает меня мама, провожая в коридор. - Ты должна сосредоточиться на беременности. Тебе уже двадцать пять, нельзя откладывать. Настоящее призвание женщины – дети, и Марат именно такую супругу хочет видеть рядом с собой. Все образуется, дочка.

Обнимает и скупо целует меня на прощание, а я спешу убрать с себя мамины руки. Должны исцелять и оберегать, но нет… Отдают на растерзание мужу.

В роддом возвращаться стыдно, но выбора нет. Пробравшись через запасной выход, чтобы лишний раз не попадаться на глаза коллегам, я закрываюсь в пустой медсестринской. Делаю себе кофе, крепкий и горький, чтобы зубы свело. Если бы могла, то напилась до бессознательного состояния, но я никогда не пробовала алкоголь. В моей семье не принято.

В животе урчит, желудок скучивает спазмом. Больше суток я почти ничего не ела, да и сейчас мысли только о том, как выспаться. Ныряю в сумку, чтобы проверить, сколько у меня денег с собой, но рядом с кошельком нахожу лекарства и витамины, которые прописал мне репродуктолог. Я точно не брала их на встречу с родителями, значит.… Марат позаботился… Как всегда, по-своему.

В сердцах сгребаю все пластинки – и выбрасываю в урну, прикрыв смятыми бумажками.

С меня хватит. Я не хочу детей. Раньше я мечтала, что они крепче свяжут нас с мужем и мы станем ближе, роднее, но сейчас… Такая перспектива меня пугает. Может быть, это судьба, что бог не дает нам потомство?

- Не поняла, ты почему опять на работе? – раздается удивленный шепот коллеги. - Только утром же сменились.

- Я посижу у вас немного. Лан, только не спрашивай ни о чём, - отмахиваюсь и пробую кофе. Гадость! Горький, как моя жизнь. Но я пью ещё, большими глотками, обжигаясь и не чувствуя боли.

- Опять со своим психиатром поссорилась? – причитает Лана, присев рядом на диван. Дружески поглаживает меня по предплечью. - Слушай, это не дело. Сколько ты будешь от него по роддому прятаться? Не в первый раз здесь ночуешь.

- Так получается, - пожимаю плечами, краснея от неловкости. - Я не готова об этом говорить.

- Если хочешь, поживи у меня. В тесноте да не в обиде, - игриво толкает в бок, чтобы приободрить.

- Тебе твоих близняшек неугомонных мало? – смеюсь, немного расслабившись. – Только меня вам не хватает в однушке.

- Наоборот, мне поможешь, как раз потренируешься обращаться с детьми, - поддерживает непринужденную беседу. - Кто через моих бандиток пройдет, тот в армии не плачет.

- Они прелестные, не наговаривай, - шумно вздыхаю, по-доброму завидуя коллеге. - Спасибо за приглашение, но я как-нибудь сама справлюсь. Всё в порядке, - бубню как мантру. – Передохну и поеду домой.

Собираюсь с духом, проигрываю в голове всевозможные варианты разговора с мужем, формулирую аргументы, но… все они разбиваются о внезапный звонок. Нехотя беру трубку – и выпаливаю до того, как в меня полетят угрозы с того конца линии:

- Да, Марат, прежде чем ты опять начнешь оскорблять меня…

- Прости, - перебивает меня, вгоняя в состояние шока одним словом.

- Что?

Мой супруг часто прибегает к методу кнута и пряника, но при этом он никогда не извиняется. Сегодня – впервые.

Прости?

Не верю своим ушам, с подозрением принюхиваюсь к этому черствому «прянику» и теряю дар речи, когда Марат четко повторяет:

- Прости! Любимая, я был не прав. И ещё.… - делает вдох, чтобы снисходительно выдохнуть: - Давай сделаем ЭКО? Я готов пойти на это ради тебя.

Что-то щелкает во мне, похожее на лязг наручников, – и время останавливается.

Несколько дней спустя. Вторая встреча

- Ты заметно повзрослела, Амина, - менторским тоном произносит Марат, неторопливо размешивая сахар в кружке, ни разу не коснувшись ложкой ее стенок. Никаких посторонних звуков, кроме его грудного, тяжелого баритона. – Не рубишь сгоряча, воздерживаешься от истерик, не позоришь меня при коллегах. Мне это импонирует. Наконец, я рад, что ты вернулась и согласилась на мое предложение.

Сдавливаю в руке губку, выжимая из нее пену, которая тут же смывается проточной водой из крана. Опускаю в раковину вместе с посудой, тщательно вытираю руки, пытаясь за этим нехитрым занятием немного успокоиться.

- Не совсем так, - выдыхаю тихо, но твердо. Оглядываюсь, устанавливая с мужем зрительный контакт, неприятный и гнетущий. - Я обещала подумать, а ты.…

- Не трогать тебя и дать время, что я и выполняю, - делает глоток зернового кофе, который я ему сварила по семейному рецепту свекрови. Принюхивается, морщится и отставляет чашку. Впервые мне плевать на то, что ему не понравилось. Настораживает другое - несмотря на "отсрочку", он продолжает гнуть свою линию: - Надо бы подобрать доктора, который подготовит тебя к ЭКО, а главное - не будет трепаться о твоей проблеме.

- Может, нашей? – поправляю, выгнув бровь. Он мрачнеет, а я невозмутимо занимаю свое место за столом. Марат всегда сидит во главе, а я рядом, со стороны сердца, которого у него нет.

- Пусть так, - цедит через силу. - Я предлагаю обратиться в частную клинику…

- Туда, где лучший гинеколог – мужчина? – как бы невзначай напоминаю.

- Исключено! – рявкает, хлопнув ладонью по столу, а затем добавляет мягче: - Ты же знаешь…

- Да, поэтому бы хотела и дальше наблюдаться у своего врача при больнице, - отвожу взгляд, как будто Марат может прочитать мои мысли. - Конфиденциальность она гарантирует.

- Хмм, я кому угодно рот заткну деньгами или другим способом, - рычит, чернея от злости. Смотрит на меня исподлобья. – С подружками не трепись об этом.… дорогая, - добавляет, смягчая посыл.

- Откуда у меня подруги, Марат? – усмехаюсь нервно. – Я, кроме дома и работы, ничего не вижу. Кстати, мне пора на смену…

- Я подвезу, - мгновенно вскакивает с места.