Выбери любимый жанр

Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 21


Изменить размер шрифта:

21

- Здравствуй, - произношу без тени эмоций. Апатия накатывает, тоска беспросветная забивается по углам растерзанной души.

Тяжелая ладонь опускается на мою макушку, как рука дрессировщика на голову измученной, сломленной тигрицы после выступления на цирковой арене. Пальцы проходятся по волосам, раздирая локоны. Осталось бросить кусок мяса. Плети не будет – только не при родителях.

- Всем свойственно ошибаться. Я повел себя неправильно, ты оступилась. Пришло время простить друг друга, - цедит бесцветно и усыпляюще. С каждым словом грубые пальцы сильнее накручивают пряди на затылке. - Я приму твоего ребёнка, ведь в нем будет частичка тебя.

Тянет за собранный хвост незаметно для сидящей рядом мамы, но ощутимо для меня, и я вынуждена запрокинуть голову, чтобы смягчить боль. Касается холодными губами лба, будто провожая меня в последний путь, и я не могу побороть приступ тошноты.

- Меня сейчас вырвет, - лепечу сдавленно, стараясь не дышать его резким парфюмом и табачным дымом. Марат идеален, у него нет вредных привычек... для окружающих. Но в минуты особо дикой ярости достает из заначки сигарету. Думаю, за время моего отсутствия он опустошил все запасы.

Прикрыв рот ладонью, подскакиваю с места, с трудом сдерживая рвотные позывы. Сафин с отвращением отшатывается, пропуская меня. Сбегаю в туалет, найдя в нем временное убежище.

Сквозь шум воды слышу приглушенные голоса. Мама разговаривает с Маратом, доносится папин кашель, раздается телефонный звонок. В узком кругу они решают мою судьбу и будущее нашего с Германом малыша, но я чувствую себя чужой и ненужной в ИХ семье.

- Давай я отвезу тебя в квартиру, соберешь вещи, - преграждает мне путь Сафин, как только я открываю дверь и выхожу в коридор. Нависает надо мной, будто караулил жертву.

- Хорошо, - вяло соглашаюсь. - Но с тобой не поеду, - выдыхаю, опустив голову. Прежде чем он вспылит, добавляю как можно непринужденнее: - Прости, у меня жуткий токсикоз, я не могу переносить твой одеколон. Боюсь, испорчу тебе весь салон, - он морщится, а я внутреннее насмехаюсь над его реакцией. Брезгливая любовь. - Забери меня завтра, ты же наверняка знаешь адрес?

- Разумеется. Я должен был проверить, где находится моя жена, - подтверждает мои худшие опасения. Без Германа его квартира больше небезопасна. Как во время бракоразводного процесса, когда мне пришлось прятаться в поселке. – Я подготовлю нашу спальню, - обещает без стеснения. Протягивает руку к моему лицу, но, вспомнив, что меня вывернуло минуту назад, отдергивает пальцы, сжимая их в кулак до хруста костяшек.

- Пап, подвезёшь? – прошу, чтобы не вызвать подозрений.

Веду себя, как раньше, стараясь выглядеть послушной девочкой, которая всем угождает. Рано им знать, что она уже умерла - и сегодня ее тело похоронили.

- Конечно, дочка. Поехали, - он оборачивается на мать. – Марату чай сделай. Когда вернусь, договорим.

Сафин остается дома, как настоящий сын, а я ухожу, больше не чувствуя себя родной. Последние нити обрываются, сердце кровоточит, но больше не болит, словно атрофировалось.

- Ты правда считаешь, что с ним мне будет хорошо? – рискую задать отцу мучающий меня вопрос, как только мы садимся в машину. – Думаешь, надо вернуться?

- Конечно. После всего, что ты натворила, это лучший вариант. Я удивлен, что Марат вообще согласился принять тебя. Ещё и с ребёнком от другого, - бросает быстрый взгляд на мой плоский живот, который я мигом прикрываю руками. – Он широкой души человек, я бы так не смог. С твоей стороны было бы правильнее и честнее всё-таки сделать аборт, а не вешать чужого бастарда на благородного и любящего тебя мужчину. Своего родите, тем более, вы как раз планировали. Подумай об этом.

- Подумаю, - рвано выдыхаю, крепче обнимая себя за талию, будто чтобы малыш не услышал, и отворачиваюсь к окну, сморгнув слезы.

Остаток пути едем молча. Я услышала все, что хотела. Мне достаточно. А папа уверен, что смог достучаться до меня, поэтому спокоен.

Чмокнув его в щеку на прощание, ухожу без оглядки.

Стоит мне переступить порог квартиры, как я превращаюсь в метеор. Срываю одежду с вешалок, небрежно сгребаю вещи со столика прямо в сумку, не разбираясь. Лечу в ванную, устраиваю там такой же погром. На выходе проверяю документы и деньги.

- Телефон…

Хмурюсь, хлопая себя по карманам пальто. Наверное, оставила у мамы, но возвращаться за ним не буду.

Останавливаюсь в коридоре. На тумбе возле зеркала наша с Германом фотография в рамке. Беру её в руки… Мы были такими счастливыми. Любили друг друга сильно и беззаветно, как в последний день перед концом света. Жили, не озираясь на прошлое, дышали одним воздухом.

- Мне тяжело без тебя, - срывается с губ, и одинокая слезинка падает на стекло. Прокладывает влажную дорожку четко между нами, разделяя фото пополам. – Но я справлюсь.

Поддаюсь мимолетной слабости – и всё-таки прячу рамку в боковой карман сумки. Забираю с собой кусочек воспоминаний.

- Мне есть кому отдать эту любовь, - опускаю взгляд на живот. Внутри разливается тепло, будто малыш все чувствует, а улыбка трогает искусанные губы.

Осмелев, я оставляю в двери записку для Марата: "Не ищи меня, я никогда к тебе не вернусь". Нервно усмехаюсь, представив его искаженное гневом лицо завтра утром, когда он это прочитает.

Игрушка выбилась из-под контроля. Сломалась... Так и есть....

Будет грандиозный скандал, но меня это больше не касается...

Такси привозит меня в пункт назначения поздней ночью. На улице идет дождь, точно как в день нашего с Германом знакомства. Сердце щемит, когда мы проезжаем по знакомой дороге, а я едва различаю из окна очёртания остановки, где была беременная женщина. Интересно, как она сейчас? Счастливая, наверное, растит дочку Амину вместе с мужем.

- Приехали. Двойной тариф, - водитель указывает на счетчик и пожимает плечами. – Время ночное, да и машину по колдобинам бил…

- Бог с вами, - перебиваю его, осекая поток оправданий.

У меня нет сил торговаться, поэтому без пререканий оставляю деньги на коробке передач. Благо, в финансах я не стеснена, ведь Герман не контролировал мои траты. При мыслях о нем появляется резь в глазах, и я часто моргаю, поспешив на свежий воздух.

– Спасибо.

- Я помогу вам с багажом, - засияв, мужик выскакивает из машины прямо под ливень.

Несет мои сумки к крыльцу, а я тем временем не решаюсь постучать в дверь. Даже когда такси, пробуксовав в грязи, с ревом срывается с места, я всё ещё стою, будто вросла в бетон. Страшно. Я привыкла быть гонимой всеми…

- Амина? – удивленно зовет тетя Элеонора, появившись на пороге. Наверное, услышала шум двигателя и заметила свет фар, вот и вышла ещё до того, как я попрошусь в дом.

- Здравствуйте. Извините, что так поздно, но...

- Что-то случилось, да? – взволнованно косится на мой багаж, а потом заглядывает за спину, всматриваясь в темноту. - Где Герман?

- Улетел…

- К немцам своим? – доносится поскрипывающий голос бабушки, и она сама шоркает в тапках к двери. - Вот дурень. А ты почему не с ним?

- Он ничего вам не рассказывал? – перевожу взгляд с одной на другую, но обе в полном неведении. - Тогда и я не стану. Простите.

Неправильно скрывать от них правду. Лучше выдать все, как было, пока меня вышвырнули на улицу, посчитав виновной в расставании.

Но… не могу. Храню маленькую тайну Германа, будто она и моя тоже. Пусть сам откроет ее, когда посчитает нужным.

- Сор из избы не выносят, - одобрительно покашливает Стефания.

- Я бы уехала в другое место, чтобы не утруждать никого, но мне пока некуда. Выиграть хотя бы пару дней на поиски нового жилья... Но надо было решать срочно, - нервно тараторю, мешая слёзы с каплями дождя. - Прогоните?

Миллисекундная заминка кажется вечностью. Сквозь шум льющейся с небес воды пробивается бешеный стук моего сердца. Точнее, теперь двух сердечек. Ладонь импульсивно взметается к животу, сжимает пояс пальто и приковывает внимание женщин.

21
Перейти на страницу:
Мир литературы