Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 17

- Решил проведать, узнать, нужно ли что-нибудь. Он ведь остался без матери. Мы ее не спасли, точнее, я, - добавляет тише, опустив голову. - Теперь у него больше никого нет… В конце концов, это моя работа.

- Как врача? Или родного отца? – заканчиваю его фразу с намеком.

- Прекрати, мы это с тобой уже обсудили, - раздражается, с трудом проглатывая ругательства. - Я понятия не имею, кто его мать и как…

Не верю. Ни единому слову. Больше нет.

- Ты сделал тест ДНК? – обезоруживаю его простым вопросом.

Меняется в лице, дергает себя за ворот медицинской рубашки, будто в помещёнии резко закончился кислород. Мне тоже не хватает воздуха, и я панически хлопаю губами, как пойманная на его удочку рыба и безжалостно выброшенная на берег. Легкие сковывает тисками, душа вдребезги, ладонь судорожно сжимается на ткани халата внизу ноющего живота, внутри которого зарождается маленькая жизнь.

Я так и не сказала ему, что у нас все получилось несмотря на прогнозы врачей. Беременность подтвердилась, но обрадовать отца я так и не успела. Внезапное появление беременной от него пациентки спутало все планы. Слишком много детей на одного бесплодного мужчину, которым он себя считал. Узнает ли Герман теперь о моем положении, зависит от его ответа.

- Кхм-кхм, что? – беспокойно прочищает горло, стараясь избегать зрительного контакта со мной.

- Демин, не лги, что нет! И не притворяйся, будто не понимаешь, о чём я. Ведь я знаю тебя в совершенстве, - нервно усмехаюсь, в то время как хочется плакать и крушить все вокруг. – В нашу смену поступила роженица, которая твердила, что носит под сердцем твоего сына. И ты просто забыл об этом? Отмахнулся? Не верю! Герман Демин всегда все перепроверяет, даже самые нереальные версии. И хватается за любой шанс, который подкидывает судьба.

- Да, сделал, - перебивает меня прямым выстрелом в сердце.

- И? – всё, что могу выдавить в ответ.

Судорожно сглатываю и чуть не задыхаюсь от горечи и отчаяния, когда слышу его жестокий ответ:

- Вероятность отцовства девяносто девять и девять процентов, - каждое слово отзывается болью в груди. - Но, послушай, Амина, всё не так…

Не слышу больше ничего. Белый шум.

У моего будущего мужа родился ребёнок от другой....

Оглушающий звук хлесткой пощечины разносится по кабинету. Герман, не шелохнувшись, буравит меня вспыхнувшим взглядом. На его лице – ярость и страх. Ни капли вины! В моих глазах только один вопрос: «Зачем?»

Он так упорно добивался меня, спасал от мужа-тирана, заставил довериться ему и влюбиться, чтобы… в итоге предать? Признавался мне в чувствах, а параллельно изменял и делал ребёнка другой? Что за жестокие игры? Я сдаюсь!

Моя хрупкая, бьющаяся в конвульсиях вера в мужчин отключается от системы жизнеобеспечения. Прямая линия и писк кардиографа. Нас больше нет.

Срываю с шеи цепочку, на которой в рабочее время вместо кулона ношу свое помолвочное кольцо. В сердцах отшвыриваю на стол. И не узнаю собственного голоса, когда морозным, обречённым тоном цежу:

- Свадьба отменяется. Я никогда не выйду за тебя.

Внутри – пепелище. Собираю себя по осколкам, чтобы уйти гордо, не осыпавшись прахом к его ногам, но кожу на запястье будто каленым железом прожигает. Корпус тянет назад.

- Амина, стой.

Герман подлетает ко мне со спины, берет за плечи, сильно и дико сжимая, зарывается носом в волосы на затылке.

- Я люблю тебя, - жарко выдыхает, припадает губами к шее, где застыла жилка, покрывшись изморозью. Я беззвучно плачу, до белых мушек зажмурив глаза.

- А ее? – слегка поворачиваю голову, но на него не смотрю. Не могу! Невыносимо. - Зачем она тебе была нужна? – отдышавшись и найдя в себе силы, я прокручиваюсь в его руках, чтобы встретиться с правдой лицом к лицу. - Как же твое бесплодие? Ты лгал мне все это время?

- Нет. Но и объяснений у меня пока нет, - произносит спокойно и равнодушно, словно мы плановую операцию обсуждаем. - Позволь мне разобраться во всем. Я не знаю, откуда взялся этот ребёнок, но в нем моя ДНК, понимаешь? – рявкает порывисто, прикасаясь своим лбом к моему. Тепло и… больно. - Я не могу его просто бросить в инкубаторе и забыть.

- Понимаю, - выдыхаю ему в губы и отворачиваюсь. Меня разрывает изнутри, корежит до кончиков пальцев, будто тело высоковольтным разрядом тока прошибает, и я распадаюсь на миллиард частиц. - Я бы перестала уважать тебя, если бы ты отказался от собственного сына.

- При моем диагнозе это… - подбирает слово и, не найдя подходящего, сдавленно матерится.

- Чудо? Подарок судьбы? – подсказываю ему, горько усмехаясь. Стараюсь не думать о малыше у меня под сердцем, иначе сойду с ума. - Поздравляю, Герман.

Дергается, как от пощечины. Хмуро буравит меня колючим взглядом.

- Я не изменял тебе, - четко чеканит.

- Ты действительно думаешь, что я поверю в непорочное зачатие?

- Я и не надеюсь, поэтому оттягивал этот разговор, - разводит руками, свободным движением открываясь передо мной. - Мне надо будет уехать в Германию на некоторое время. Всё-таки хочу показать ребёнка знакомым врачам. Динамики нет, прогнозов никаких дать здесь не могут, а там его быстрее выходят и без осложнений. Кроме того, я должен кое-какие вопросы прояснить, если получится… - не договорив, ловит мою руку, обхватывает цепко, сплетая наши пальцы. - Полетишь со мной? Не хочу тебя оставлять одну. Заодно с родителями познакомишься…

Это как удар под дых. Встреча с семьёй будущего мужа – особое событие, а для меня – личный триггер. В прошлом браке я была нежеланной невесткой. Меня выбрал и засватал Марат, не советуясь с матерью. Она с порога травила и изводила меня, восемнадцатилетнюю девчонку, не знающую жизни и неумелую в быту.

Демин зашел ещё дальше – решил представить меня родителям вместе с ребёнком своей любовницы. Унизить в глазах близких.

- С твоим сыном? Мы явимся к ним как одна большая семья? Мило.… - улыбаюсь сквозь слезы, которые льются прямиком из раненого сердца. - За годы с Маратом я привыкла, что он относился ко мне как к безропотной овце, но от тебя я такого не ожидала. Верила, что у нас все будет иначе. Что ты другой…

- Я докажу тебе, что я.… другой, - сдавленно цедит. Недоволен сравнением. - Я прошу дать мне время.

- Сколько угодно, - выдыхаю безучастно.

Последний огонек затухает в душе, уступая место зимней стуже. Молча разворачиваюсь и шагаю к двери. Я всего лишь покидаю кабинет, но мысленно прощаюсь с Германом. И он это чувствует.

- Амина! Не уходи, - ревет мне вслед взбешенным медведем, в сердцах ударив рукой по столу. Резкий хлопок заставляет меня поежиться, а фраза, брошенная мне в спину стальным тоном, разрушает до основания: - В конце концов, тебе некуда идти.

Не оборачиваюсь. Не останавливаюсь. Закрываю за собой дверь, отсекая его тихие ругательства. Ощущение, будто между лопаток вонзили нож и прокрутили несколько раз. Острие торчит из груди, где остановилось сердце.

Мне правда некуда идти, потому что за последний год весь мой мир сжался до одного человека. Любимого мужчины, который тоже меня предал.

Герман

Ночью ребёнку становится хуже, прежде и так слабые рефлексы исчезают совсем, он прекращает дышать самостоятельно и зависит от аппарата. Приходится действовать экстренно. Я принимаю непростое решение, которое разрушит наши с Аминой отношения и перечеркнет всё, к чему мы мучительно долго шли крохотными шагами.

Мне хреново как никогда. Я не могу отказаться от любимой женщины, но и оставить новорожденного малыша умирать в инкубаторе – никак нельзя. Ситуация разрывает меня на части, желание крушить эту гребаную больницу накатывает безумными волнами, но самую большую рану наносит.… недоверие Амины.

Её холодный взгляд, внезапно вспыхнувшая ненависть, безапелляционные слова-укусы… Виновен без суда и следствия. Это убивает меня без анестезии, ведь я никогда не давал ей повода усомниться в себе.