Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 37

Ревик покачал головой, негромко щёлкнув.

Он не отвёл глаз и не отвёл света ни от одного из них.

— Боюсь, у меня сейчас нет времени ни на что из этого, брат, — сказал Ревик, и его голос звучал мягче, несмотря на холодность. — Не могли бы мы, возможно, сделать это в другой день? Мой социальный календарь на данный момент немного забит. На самом деле, из-за вас я уже опаздываю…

— Заткнись на хрен, ты, монстр-детоубийца! — крикнул один из видящих. — Ты думаешь, что ты чертовски умён? Что мы будем впечатлены твоим чёртовым остроумием?

Ревик уставился на него с неподвижным выражением лица.

— Дайте мне пройти, — сказал он, его голос не дрогнул. — Просто дайте мне пройти. Забудьте об этом.

Когда они промолчали, глаза Ревика снова забегали по сторонам, изучая каждого из видящих в отдельности по их реакции на его слова. Он видел, что каждый из них оценивает его, хотя ни один из них не оценивал его в точности одинаково.

Тот, чьё колено Ревик выбил из сустава, свирепо смотрел на Ревика и бормотал проклятия на прекси, одновременно косясь на голубоглазого видящего и ещё одного, вероятно, в поисках совета.

Тот, кого он пнул в стену, просто сердито смотрел на Ревика, его челюсти заметно сжались, а глаза, казалось, были прикованы к лицу Ревика.

Остальные всё ещё оставались неподвижными, как разведчики.

Они настороженно наблюдали за Ревиком, оценивая его так же, как Ревик оценивал их.

Ревик знал, что ему нужно бояться именно этих четверых.

Даже когда произносил эти первые саркастические слова, Ревик знал, что испытывает свою удачу, подкалывает их, ведёт себя так, как будто он их не боится, ведёт себя так, как будто они были не более чем раздражением и отвлекающим манёвром — но, по правде говоря, он был взбешён. Какая-то часть его была более чем счастлива выместить часть зла на этих засранцах.

Особенно, если за этим стоял Торек.

— Он хочет драться, — заметил голубоглазый, пристально глядя на него. — Посмотрите на него.

— Может быть, нам следует оказать ему услугу, — сказал другой слева от него.

Ревик посмотрел на второго, впервые обратив на него особое внимание.

Он был одним из тихих, одним из тех, кто оценивал его, оставаясь в стороне от начала драки.

Он был ниже ростом, чем голубоглазый, более жилистый, но чем дольше Ревик наблюдал за ним, тем больше ловил себя на мысли, что это именно тот видящий, за которым ему нужно будет следить, если дело примет серьёзный оборот. Его светло-карие глаза оценивали каждое движение Ревика, как змея, готовящаяся нанести удар.

Или как боец, узнающий одного из своих.

Наблюдая за ним, Ревик понял, что ему нравится то, что он чувствует от света самца.

Это были его братья, чёрт возьми… по крайней мере, в его собственном сознании.

Ревик считал их таковыми, даже если они это мнение не разделяли.

Он хотел встряхнуть их, а не причинить боль.

— Что, чёрт возьми, у вас за претензии ко мне? — огрызнулся он, позволив настоящему гневу прозвучать в его голосе. — Если это потому, что я был Шулером, тогда поверьте мне, братья, я полностью осознаю свой долг. Поверьте мне также, что мне не позволят забыть об этом в ближайшее время. Если вы хотите обвинить меня во всех грёбаных трудностях, выпавших на долю нашей расы…

— Может быть, только в том, что ты отравил газом всю мою грёбаную семью, ты, кусок дерьма! — огрызнулся голубоглазый. — Может быть, только в этом!

— Это были люди! — зарычал Ревик. — Не я!

Четверо из пятерых рассмеялись над его словами.

В их смехе не было юмора, но Ревик почувствовал, что его гнев усиливается.

Он взглянул на видящего пониже ростом, бойца со светло-карими глазами.

Он один не смеялся.

Он уставился на Ревика, словно пытаясь прочесть его свет и его мысли сквозь два щита, которые стояли между ними.

— Я могу одолеть вас всех, — холодно оглядев их всех, Ревик убрал эмоции из своего голоса, давая им почувствовать правдивость своих слов. — Не заставляйте меня делать это. Пожалуйста, братья. Я, бл*дь, прошу вас не принуждать меня к этому. Я прошу вас уйти. Если вы этого не сделаете, кто-то сильно пострадает. Кто-то может даже погибнуть. Я не хочу, чтобы ещё одно мёртвое тело одного из моих братьев омрачило мой свет… но я должен покинуть этот переулок. Скоро. В течение следующих пятнадцати минут. Я должен. Вы понимаете?

Кареглазый не сводил глаз с Ревика всё время, пока тот говорил.

Он слушал каждое слово Ревика, не мигая.

Несмотря на это, что-то промелькнуло в его глазах, когда Ревик сказал о том, что один из них в конечном итоге погибнет. Кроме этого, выражение лица мужчины-видящего не изменилось, пока Ревик не закончил говорить, пока тишина не продлилась ещё несколько секунд.

Затем кареглазый видящий вздохнул.

Прищёлкнув языком по небу и покачав головой, он посмотрел на большого видящего с нацистским шрамом, указывая на Ревика одной рукой.

Когда он заговорил в тот раз, Ревик заметил восточноевропейский акцент.

— Он говорит правду, — произнёс он без тени сомнения в голосе. — Он убьёт нескольких из нас, если мы продолжим это.

— Dugra drahk! — прошипел голубоглазый видящий. — Он нае*ывает нас! Разве ты этого не видишь? Ты не можешь верить ничему из того, что говорит раздвоенный язык этого злобного придурка!

Кареглазый пожал плечами.

Всё ещё оценивая лицо Ревика взглядом, он вытянул мозолистые руки в жесте вежливого несогласия видящих.

— Я так не думаю, — сказал он. — Не в этот раз. Не в этом отношении.

Он посмотрел на Ревика, и в его светлых глазах отразился свет уличного фонаря за спиной Ревика, а его красиво очерченные губы скривились в хмурой усмешке.

— Возможно, мы вернёмся к этому, да? — сказал он Ревику. — Как-нибудь в другой раз?

— Нет, — вмешался другой голос. — Вы этого не сделаете.

Ревик поднял глаза и вздрогнул, увидев вереницу видящих, выходящих из задней двери клуба Торека. Он почувствовал, как напряглись его плечи, когда увидел размеры нескольких стоящих там видящих, и заметил оружие, которое было у большинства из них, включая женщину с тёмными косами и красными глазами, у которой на лбу было написано — охотница.

Её профессия разведчика-убийцы была очевидна для Ревика, кристально ясна, даже несмотря на плотные щиты, стоящие между ней и им самим.

Он опустил кулаки, когда увидел, что они приближаются.

Он ни за что не смог бы сразиться со всеми ними.

Они разорвут его на части, как волки оленёнка.

Торек, который был единственным, кто заговорил, посмотрел на него, и в уголках его тёмных, чётко очерченных губ появилась улыбка.

— Драться с тобой? — сказал он, явно забавляясь. — Брат, я пришёл сюда, чтобы помочь тебе. Я должен был понять, что это тебе не понадобится. Я прошу прощения только за то, что немного опоздал… и за то, что не проверил переулок более тщательно, прежде чем порекомендовал тебе идти этим путём.

Ревик настороженно уставился на него.

Он не стал спорить. Он также не поблагодарил другого видящего.

Он увидел, как юмор исчез из глаз Торека, прямо перед тем, как тот повернулся, осматривая пятерых видящих, стоящих в переулке. Ревик только тогда заметил, что охранники Торека и та женщина с тёмными косами направили своё оружие на пятерых из них.

Голос Торека перешёл в открытую угрозу.

— Я не допущу, чтобы вы возвращались сюда, — сказал золотоглазый видящий. — Кроме того, не думайте причинять вред моему брату, Дигойзу Ревику, за пределами моего заведения. Как мой сотрудник, он член моей семьи и находится под моей защитой, куда бы он ни отправился. Более того, он друг братства Ринак.

Ревик почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

С этим он тоже не спорил, но ему было не по себе.

Он вовсе не был уверен, что хочет быть «другом Ринака» или даже Торека, но полагал, что сейчас не время высказывать эти опасения вслух. Когда глаза Ревика метнулись к самому Тореку, он увидел, как в этих золотых радужках во второй раз отразился юмор. Он также заметил усмешку на его губах.