Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 36

Он даже не мог точно определить смысл этого беспокойства, но оно не рассеялось в последующие секунды. На мгновение он изучил довольное выражение в этих золотистых глазах, но не смог прочитать ничего, кроме чистой искренности эмоций.

У Ревика прямо сейчас не было времени сомневаться или передумывать.

— Я бы предложил чёрный ход, — сказал Торек, указывая на гарнитуру, всё ещё закреплённую на голове Ревика. — …Всего лишь мера предосторожности. Возможно, кое-что ждёт тебя впереди, друг.

Ревик кивнул и на это тоже.

Затем, тихо щёлкнув, он отвёл взгляд.

Сняв гарнитуру Торека с уха и шеи, он передал полуорганическую машину обратно другому мужчине. Коротко поклонившись, он взялся за дверную ручку и повернул, выдёргивая деревянную панель из рамы.

На этот раз Торек не пытался остановить его.

Глава 16. Переулок

Ревик вышел через заднюю дверь, как и предлагал Торек.

Сначала он забрал свою рубашку, хотя бы ради гарнитуры, нежели ради чего-то ещё.

Пробираясь по лабиринту коридоров, составляющих заднюю часть клуба Торека, он вернулся к игре со щитом, который Совет держал вокруг его света, и попытался найти проход. Делая это, он использовал другую часть своего света, чтобы связаться с Эддардом и сказать ему, где его должен забрать водитель в конце переулка.

Он не переставал бороться со щитом, даже когда разговаривал с Эддардом.

Он навязчиво боролся с ним, используя большую часть раскола в своём сознании. После разговора с Эддардом Ревик использовал остатки своих когнитивных способностей, чтобы продумать логистику того, что он намеревался сделать после того, как доберётся до Сан-Франциско.

С точки зрения отсутствия в Лондоне, по нему не будут скучать.

По крайней мере, не очень долго.

Они перенесли его преподавательскую должность на следующий семестр.

По иронии судьбы они сделали это из-за более высокого, чем ожидалось, уровня интереса, проявленного к его назначению на факультет в качестве штатного преподавателя. Никто из людей ничего не знал об его связях с Шулерами, и, очевидно, они могли простить ему то, что он был нацистом.

В результате Ревик то тут, то там читал гостевые лекции, в основном в качестве одолжения Академии и для увеличения числа абитуриентов, но ему пока не нужно было содержать собственных студентов или даже составлять свою программу курса до окончания зимних каникул. Если потребуется, он также может отложить любые дополнительные запросы о гостевых выступлениях до декабря.

Он легко сможет учесть как длительную поездку в Штаты, так и своё соглашение с Тореком, когда вернётся — возможно, с несколькими неделями в запасе.

Он всё ещё обдумывал, как бы он хотел преподнести своё отсутствие Академии, когда на периферии его сознания раздался сигнал.

Он завибрировал в его свете в тот самый момент, когда Ревик толкнул последнюю дверь, ведущую в переулок за клубом Торека, тяжёлую металлическую штуку, которая громко заскрипела, когда он двинул её вперёд. Он вышел из-за неё как раз вовремя, чтобы почувствовать сигнал и повернуться.

Он заметил кулак, летящий в его сторону, как раз перед тем, как тот попал бы ему в лицо.

Скользнув вбок и назад, Ревик пригнулся и едва увернулся от удара.

Он успел поднять руки, прежде чем за ним захлопнулась дверь. Его свет перестроился, и он двинулся, на этот раз быстрее, когда кто-то схватил его сзади.

Часть его света скользнула вверх, оценивая, как он двигает телом.

По крайней мере, четверо. Видящие.

Боевую подготовку ещё предстояло оценить.

Он не думал.

Замахнувшись локтем и перенеся большую часть своего веса назад, он ударил мужчину-видящего, стоявшего позади него, в лицо локтем, как раз в тот момент, когда мужчина пониже ростом собирался завершить захват за горло. Используя свою спину и вес тела, чтобы лишить того же видящего из равновесия, Ревик не остановился, а в следующее мгновение рванулся вперед, используя тело другого в качестве сопротивления, и ударил ногой мужчину-видящего перед собой. Он крепко ударил второго нападавшего, сначала в грудину, затем нанёс боковой удар в колено и согнул сустав с почти слышимым хлопком, как раз перед тем, как он опустил руку по дуге и по пути вниз ударил его в висок.

— Твою мать! — прорычал видящий.

Ревик повернулся и ударил третьего видящего по лицу.

Он не остановился, а ударил вперёд всем своим весом, отбросив того же видящего в кирпичную стену и помятый мусорный бак, выкрашенный в тёмно-зелёный цвет. Тяжело дыша в те несколько секунд, которые дал ему удар, он использовал свои глаза и то, что было доступно из его света, чтобы просканировать остальную часть переулка. Щит скрывал их от него. Он не мог взломать этот грёбаный щит, не сейчас.

Грёбаный Совет.

Из-за того, что его собственный свет был изолирован, он чуть не погиб.

Как минимум мог быть избит до полусмерти.

Теперь он мог видеть их всех, своими глазами и своим светом.

Пять, а не четыре — включая тех троих, по которым он уже нанёс удары.

Они стояли вокруг него неровным кругом, настороженно наблюдая за ним, словно пытаясь решить свой следующий шаг. Уделать его оказалось не так просто, как предполагали их пьяные умы, учитывая элемент неожиданности и их численное превосходство.

Значит, не бойцы. По крайней мере, не опытные бойцы.

Глаза Ревика приспособились за эти несколько секунд, прежде чем он снова двинулся и затем занял позицию между тем, чьё колено он только что выбил из сустава, и проходом в другом конце аллеи.

Самый слабый игрок в середине. Он научился этому в юности.

Знать свои пути отступления.

Он не хотел, чтобы эти ублюдки загнали его в угол.

Теперь, когда у него было время подумать, он узнал шёпот нескольких из этих светов.

Одним из них был голубоглазый видящий с секс-шоу, большой, с нацистским шрамом на лице. Даже без этих глаз Ревик помнил подробности этого шрама, изломанную диагональную линию, пересекавшую его в остальном красивые черты лица, а также его огромный рост, достигавший почти 215 см. Он был по меньшей мере на пару сантиметров выше самого Ревика и, вероятно, килограммов на 25 тяжелее. Ревик пересчитал, оглядев его с головы до ног.

На тридцать.

Ублюдок стоял прямо под сценой.

Он пришёл туда пораньше, чтобы на протяжении представления находиться рядом с Ревиком.

Ревик почувствовал его несколько раз перед началом секса, особенно когда Торек избивал его. Парню это доставляло слишком много удовольствия. Он со смесью отвращения и боли в свете наблюдал, как Ревик трахал ту женщину-видящую.

Сложив всё это в уме за те же несколько наносекунд, Ревик поймал себя на том, что вспоминает, что Торек велел ему выйти через заднюю дверь.

Неужели Торек его подставил?

У него тоже не было времени думать об этом прямо сейчас.

— Я вас знаю, братья? — спросил он. — Потому что вы стоите у меня на пути.

Он сфокусировал части своего света на каждом из них, пока подсчитывал расстояние до выхода из переулка. Ему пришлось бы обойти двоих из них, чтобы добраться туда, включая того голубоглазого ублюдка, который, как предположил Ревик, вероятно, умел драться, просто по тому, как он там стоял.

Чёрт, даже по тому, как он держался в стороне, позволяя другим сначала попытать счастья с ним.

Ревику не очень нравились его шансы, несмотря на то, что он нейтрализовал их преимущество в виде фактора неожиданности. Ему не нравились его шансы выбраться из этого до того, как появятся лимузин и Эддард. Ему не нравились его шансы на то, что ни один из них не окажется вооружён чем-то значительно более внушительным, чем их кулаки.

Ему не нравились его шансы, и точка.

Во всяком случае, пока нет.

— Могу я вам помочь? — поинтересовался Ревик.

Голубоглазый невесело усмехнулся.

— Да, Шулер, — сказал он, его английский был тяжёлым с сильным русским акцентом. — Ты можешь помочь нам, брат. Ты можешь гнить в отбросах проклятого богами подземного мира. Вместе с остальными этими говноедами-убийцами, которых ты называешь своими друзьями.