Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная (СИ) - Алдар Алана - Страница 21

Думаешь, что ты сильный? Защитник обездоленных?

Я улыбнулся и резко выкинул руку вперёд. Годы тренировки. Я не мог ходить тенями, как другие, и приходилось компенсировать скоростью, ловкостью и хитростью. Парнишка даже не успел дернуться, не то что увернуться.

Эх ты, боевой Ферн. Наследник Князя тьмы…

— Значит, хочешь умереть героем? — под пальцами прокатился ком, когда мальчишка с трудом сглотнул слюну. — Или может обернешься и попробуешь отстоять ее как мужчина?

Мальчонка дернулся, попытался обернуться, но так и остался человеком. Пришлось сдавить его шею посильнее. Может, недостаточно ясно ощущается угроза для жизни?

Я как никто знал, что желание жить многому учит. Хоть Ферном рогатым станешь, лишь бы не в Фирсовы пещеры. При всей гадливости моего детства и юности, я всегда имел удивительную тягу к жизни. До всего мне было дело. Все пытался охватить. Думал, не здесь пригожусь, так там. С годами эта дурь вышла, конечно.

— Пусти, — потребовал племянничек хрипло. Я отшвырнул его в сторону. Девчонка завизжала, попятилась назад, прям как была, на корточках.

— Это не я! Не я! Я не виновата!

Что ей мерещилось во мне?

Мне всегда было интересно узнать ответ на этот вопрос. Что видят все эти существа? Какие демоны гложат их?

Не ради сочувствия, конечно. Просто любопытно.

Я дёрнул тонкую ручонку на себя. Принцесска завизжала, как будто ей руку оторвали, не меньше. Я успел рывком нацепить ей на тощее запястье браслет наследников Исландора, но проследить за эффектом не успел. Мальчишка кинулся на меня со спины. Жаль, без оборота. Легко сбросив его на пол, вновь стал наблюдать за принцессой. Она ошарашенно смотрела на браслет. Кошачий хвост обернулся вокруг ее руки, сел плотно, как будто родилась с ним. Девчонка подергала за резной край — ничего. Завороженно ткнула пальцем в черные бусины носа. Острый камень уколол ее палец и красная капля покатилась в углубления, как вода с горного ручья по осколкам скал. Принцесска выгнулась дугой, засипела, словно кто марканским ядом отравил, упала на землю, царапая пальцами, нет когтями уже, кладку. Мальчишка в страхе пополз назад, а она продолжала расти, меняя форму. Светлая шерсть с более темными пятнами, синие, как озеро подо льдом глаза.

Неужели подучилось? Значит, не врут россказни? Работает, видимо.

По балкону прокатился рев, шерсть на спине разошлась и из-за лопаток вынырнули черные, кожистые крылья дракона.

— Хост тебя раздери! Их мощные удары, рождали порывистый ветер, принося с собой пыль и песчинки. Ненавижу эту пустыню!

Не сработало! Хост тебя дери, не сработало!

— Она… она же… — мальчишка за моей спиной пришел в себя и теперь тыкал в драконью принцесску пальцем.

— Будущая королева Исландора, — я скривился. — Королевские регалии признали хозяйку. Можешь поклониться.

Племянник перевел на меня недоуменный взгляд.

— Исландора? Королева Исландора?

— Будущая, — напомнил я. Кошка рыкнула и бросилась в нашу сторону. Я был готов к такому варианту развития событий и кинул в ее сторону маленький шарик магической сети. Едва коснувшись шерсти, он лопнул и золотая пелена стянула тело крылатого снежного барса.

— Ещё один уродец в копилку Трехлунного.

Я был разочарован. Это была моя последняя надежда, а теперь? Что теперь?

Кошка рычала, рвалась на волю, но не могла выбраться из ловушки. Звук становился все тише, пока не превратился в скулеж, а потом затих. Мальчишка поднялся на ноги, рывком, как ученик асунского ассасина. В два прыжка оказался рядом с кошачьей тушкой.

— Что ты с ней сделал?!

— Усыпил, — спокойно ответил я, слишком злой, что план не сработал и теперь все мои надежды осыпались пеплом под ноги.

Мальчишка сел на колени перед кошкой и стал гладить ее шерсть, успокаивая.

— Когда она проснется?

— У папочки спроси.

— Его здесь нет, как видишь. А когда придет будет очень занят. — Он приложил ухо к щерстяному боку, проверяя, дышит ли девчонка.

— Чем это?

— Шкуру с тебя сдирать не секундное дело, поди, — А сам осклабился как будто знал, что отец уже за дверью ждёт.

— А если я до этого спущу шкуру с тебя? — я оказался рядом мгновенно. Парень, хоть и старался казаться смелым, отпрянул.

— Тогда отец развесит твои кишки на бельевой веревке, призовет твой дух из озёр и заставит играть на этой требухе колыбельную Илларии.

Вера мальчишки в отца меня рассмешила. Он смотрел на мою изуродованную едким смехом рожу, как кислотой облитую. Выпучил глаза. Решил, видимо, что совсем я безумный. А мне вспомнилось собственное детство...

— Отец, я тут…

— Ты отцом-то не кликай, — Впервые я решился наставника так назвать. Давно хотелось, но все боялся. Теперь вот видно, что не зря боялся. Лицо его и без того всегда строгое, лишённое тепла и света, показалось каменно-черным. Глаза злыми, холодными и совсем чужими. Какими-то нечеловеческими. Так все говорили, что Трехглазый не человек. Слишком быстрый даже для асуна. Слишком много знает и наперед, и назад. — Отец твой каменной задницей фернийский престол полирует, мальчик. А я тебе не отец. Уяснил?

— Он может и отец, — надулся я. Тогда меня было легко словом задеть. Как говорят: ребенка каждый обидеть может? — А растишь ты.

— А ты уж решил, что по большой любви и велению сердца? — Эрхаам достал иголку с вдетой ниткой из лацкана своего камзола, где всегда носил про запас, и признался зашивать торбу.

Стало ещё обиднее и больнее. Потому что я ведь правда тогда верил, что этот каменный, непробиваемый убийца и вор приютил меня потому что я ему… понравился? Так глупо это сейчас мне казалось, но тогда вера моя была сильна. Очень мне хотелось верить. В человечество, в мир. Что спасли же меня зачем-то, не дали младенцем помереть, значит, цель у меня большая и важная. И найдется кто-то, кому я вот такой урод бескрылый и бездомный по сердцу буду.

— А я своему отцу обещал. По сыновнему долгу. Что спасу, воспитаю и когда время придет правду расскажу и про отца твоего, и про мать и про все, что должно знать.

— А твой отец кто? — мне не хотелось знать ни про мать свою, ни про отца, раз меня они бросили. Будь оба хоть трижды короли. Может, если бы Эрхаам сказал, что их заставили или убили, тогда я бы всех обидчиков нашел и горло им перегрыз! Хоть зубами. А раз трон задом полирует и не сподобился сына найти и забрать, так пусть его хост пожрет вместе со всем его государством.

— А то не твое дело, сопля зелёная. Твое дело учиться, чему велено и расти. А когда дорастешь, отдать долг жизни.

— Тебе что ли?

— Мне долги твои как коровье говно на подошве. Другому передашь. Кому потребуется.

Я ничего не понял из его слов тогда. Кроме того, что и он мне чужой. И что нет на свете у меня никого. Сам по себе. На всю жизнь. И этот урок много раз меня спасал в жизни. Может, пришло время передать по наследству? Как раз родная кровь вот сидит напротив.

— Ты на отца не сильно надейся, парень. Учись сам себя защищать. Я в твои годы знал сотню способов убить обидчика до того, как он нож достанет или магию призовёт. А ты беспомощный, как котенок слепой. Какой из тебя правитель будет?

— Справедливый, — насупился пацан.

Я снова рассмеялся.

— На одной справедливости, как на хромой кобыле далеко не уедешь. Правитель должен быть сильный, чтобы его боялись. Вот тогда, может, и послушают твою справедливую проповедь. Потому что иначе ты им голову с плеч. Своими руками, не отцовскими. Уяснил?

Мальчишка молчал. Сверлил меня взглядом.

— Зачем ты нас сюда притащил?

— Надо было, вот и притащил.

— А теперь что?

— А теперь не надо. Вот думаю, вас дешевле убить и сиранам скормить или вернуть родне и выкуп взять. Ты как считаешь?