Скажи мне «нет», любимая (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 6

Женщина оторопела моргнула.

– Спустя столько лет вы решили начать раздавать долги? – ее щеки и нос сделались пунцовыми. – Из–за вашего малодушия мой муж распрощался с жизнью...

– Мне было всего четырнадцать, – напомнил Стефан.

– Повзрослели, значит, Ваше Сиятельство? И сейчас хотите загладить свою вину? – вдова пошла в наступление: еще шаг и она уперлась бы объемной грудью в солнечное сплетение графа. Тому пришлось отступить. – Ох, сколько же лет я ненавидела вас! Сколько проклинала...

Хозяйка дома вперилась немигающим взглядом в Стефана. Он выдохнул. Ее ненависть давала надежду. Чтобы подогреть вдову, граф скривился и еще выше задрал нос, всем видом показывая, что ему трудно дышать с ней одним воздухом. Любую женщину подобное поведение смертельно оскорбило бы.

– Пришел мой черед заставить вас плакать, – громко произнесла госпожа Кристель. – Поэтому с превеликим удовольствием отвечу «да». Завтра же перееду в ваш замок. Катуня, Верина, Буся, собирайтесь, мы будем жить в хоромах Его Сиятельства! Разрешаю звать его папой!

Стефан не ожидал, что вдова выкинет вперед руку и мертвой хваткой вцепится в подбитый мехом плащ.

– Что вы делаете? – на помощь к оторопевшему другу пришел Касл и втиснулся между ним и вдовой. – Вы не так поняли! Мы просто проводим опрос. Хотим узнать, сколько овдовевших или брошенных женщин Веркона готовы заново выйти замуж. Хватает ли на их долю свободных мужчин или их следует привезти из столицы....

– Что же вы мне голову морочите? – вдова с неохотой отпустила шубу. Она уже чувствовала себя графиней.

– Это всего лишь опрос, – граф поправил съехавший с плеча плащ и направил убийственный взгляд на Касла. Тот побледнел, но не остановился.

– А за правдивый ответ, что вы не против выйти замуж, вам, госпожа Кристель, полагается вознаграждение.

Касл суетливо вытащил из кармана и положил на стол золотой.

Барон смотрел на деньги с таким сожалением, что Стефану сразу стало понятно, что те у друга не были лишними. Но зато золотой резко поднял настроение вдовы, потерявшей шанс на богатую жизнь. Цапнув монету, Кристель широко улыбнулась.

– Уж постарайтесь, господа, подберите мне хорошего мужа. За старого, угробленного вашими же стараниями, неплохо было бы вернуть должок.

– Мы благодарны вам за прямоту, – едва скрывая досаду, ответил граф.

Он схватил друга за шиворот и поволок к двери. Сев в карету, наклонился вперед, чтобы быть с растрепанным бароном нос к носу, и зашипел:

– Что ты творишь? Хочешь, чтобы по городу разнеслась молва, что мы собираемся завозить для одиноких женщин женихов? Что будешь делать, когда этих женихов обманутые вдовы не дождутся? – Стефан зло сощурил глаза. Касл, наоборот, распахнул их еще шире. – Ты зачем оставил вдове палача деньги?

– Сам жалею. Маменька последний золотой отдала, чтобы я заказал на завтра мяса, – проблеял Касл, вдавливаясь в мягкую спинку сиденья.

Стефана не устроил ответ. Граф изволил гневаться.

– Неужели ты не понимаешь, с чем шутишь? Теперь мне ни за что не избавиться от проклятия. Пойдет слух, что мы проводим опрос и платим за это. Люди жадны и примитивны. Стоит им узнать, что кто–то вместо «да» ответил «нет», и ему не дали золотой, нас с тобой завалят согласиями выйти замуж. И к утру я тебя загрызу, так как за ночь превращусь в дикого зверя.

Касл виновато почесал затылок.

– Еще не все потеряно, друг. Мне сейчас в голову пришла блестящая мысль. По щелчку пальцев соберем все «нет», – барон поерзал, прежде чем продолжить. Стефан ждал. – Мужчины. Вот, кто никогда не скажет тебе «да».

Граф Хорр обессиленно откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Теперь я точно знаю, почему тебя не приняли в Военную академию, – заговорил он через длительную паузу. – У тебя нет половины мозга. Рефлексы есть, а та часть, что отвечает за мышление – отсутствует. Ты хочешь окончательно похоронить мое имя?

– Убедил, плохая идея, – поняв, что друг убивать прямо сейчас не собирается, барон осмелел. Достал из кармана список. – Следующая по плану – старуха–старьевщица.

Стефан поморщился. К старьевщице ехать не хотелось. Глупая детская выходка сейчас виделась совсем иначе. Мальчишкой он украл с ее веревки выстиранное для продажи белье и раздал его нищим.

Граф до сих пор помнил, как сухая, словно старая ветка, женщина провожала его полным ненависти взглядом, когда он проезжал с отцом мимо ее лавки. Как губы складывались в единственное слово, которым она неизменно награждала его при встрече. Поганец.

А он чувствовал себя героем: отобрал у сквалыги тряпье и раздал нуждающимся. Еще и кривил рожи. Тетка жила далеко не бедно. Да и чего жалеть старые тряпки?

Детство прошло, и шалость забылась. Стефан вспомнил ее только потому, что Касл выпытывал имена всех, кому он напакостил даже в несмышленом возрасте. «Это богачи забывают неудачу, так как не знают деньгам счета, а нищета точит зуб на обидчика за мелкую монету всю оставшуюся жизнь», – пояснил барон другу.

Дом старухи–старьевщицы за прошедшие годы сильно обветшал. Во дворе все так же полоскалось на морозном ветру выстиранное белье. Заговорщики постучались, прежде чем войти. Внутри бедность буквально кричала, хоть и держалось помещение в чистоте. На лавке у окна сидела женщина и что–то штопала.

Она повернулась, когда барон кашлянул. Швея оказалась молодой, но такой же костлявой, как та старуха, которую он обидел. Лопатки были такими острыми, что грозились прорезать ткань суконного платка, наброшенного на плечи.

– Простите, мой лорд, что не встречаю, как положено. День на исходе, а дел еще много, – произнесла она, не прекращая работать иголкой.

– А свечи? – спросил Касл, оглядывая комнату. Ведро с тлеющими углями у ног старьевщицы – в доме было холодно, грубый стол с накрытой тряпицей миской, кровать за занавеской.

– Я стараюсь экономить, – швея сделала узелок и перекусила зубами нитку.

– А где прежняя хозяйка? – Стефан прошел к кровати и отодвинул занавеску. Он был уверен, что там лежит старуха, но наткнулся взглядом на испуганного ребенка, прижимающего к груди самодельную куклу.

– Бабушка умерла два года назад. Она так и не простила вес, – девушка дала знать, что понимает, кто пришел в ее дом. – А я Леся, ее внучка. Вы должны меня помнить. Это я кричала и обзывалась, когда вы сдергивали с веревки белье. И даже кинула в вас камень. Вы оставили нас на неделю голодными.

Стефан не помнил девочку. Но его сильно задели слова женщины. Из–за него страдали и без того обездоленные люди. Если бы он мог повернуть время вспять, ни за что не совершил бы настолько глупый поступок.

– А это кто? – граф кивнул на малышку.

– Моя дочь.

– Муж есть?

Швея помотала головой.

– Кому нужна такая нищета, как я?

– Мне очень жаль, что я был настолько бессердечен, – Стефан вытащил из кармана кошелек. Положил на стол и, подтолкнув к выходу открывшего рот друга, направился к двери.

– А что хотели–то, Ваше Сиятельство? – женщина взяла ребенка на руки.

– Попросить прощения у вашей бабушки, – сказал он, не поворачивая головы.

– Вы опоздали.

– Я понимаю.

Уже в карете Касл спросил:

– Почему ты не предложил ей руку и сердце?

– Я еще не пережил согласие вдовы палача, – Стефан смотрел в окно – они ехали по бедным районам его родного города. Серые покосившиеся дома, даже припорошенные снегом, смотрелись убого.

– Думаешь, старьевщица тоже сказала бы «да»?

– Не уверен. Она больше боялась за ребенка. Взяла его на руки, а не кинулась к кошельку.

– Чего ей бояться? – Касл скривил лицо. – Не такие уж мы страшные.

– Если бы я счел, что девочка растет в неподобающих условиях, то как правитель Закряжья мог отнять малышку и отдать ее в приют. У нас есть такой, ты не знал? Он носит имя моей матери. Детский приют Марии Хорр.