Скажи мне «нет», любимая (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 7

– Откуда мне знать? Меня сейчас волнует только одно – где взять деньги на мясо. Мать меня убьет.

– Поехали к ней, – Стефан постучал по стенке кареты и крикнул кучеру: – На перевал!

– Хочешь попытать там счастья?

– Посмотрю, в каких условиях ты живешь.

– А если не понравятся, сдашь меня в приют? – Касл широко улыбнулся.

Но шутка не прошла. Стефан не ответил. Откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он впервые ехал в дом друга. За столько лет ни разу не поинтересовался, насколько матери Касла приходится тяжело. А ведь в том, что старый барон разорился и умер, есть и его, Стефана, вина. Не отдай он власть в Закряжье королю, пограничная застава и сейчас служила бы исправно и приносила достойные деньги.

За всю свою сознательную жизнь молодой граф Хорр минимум четыре раза за год пересекал перевал. Он не видел, как меняется крепость – камни оставались все так же крепки, а на сторожевой башне все так же развевается флаг короля Вильхельма Второго. Только если раньше у шлагбаума стоял часовой и выходили досматривать повозки пограничники, то сейчас о прежних порядках напоминали лишь крашенные в цвет флагов Закряжья и Кардеры пограничные столбы.

Из трубы мрачного каменного здания, служившего в давние времена казармой, валил дым.  Во дворе раздетый по пояс мужик колол дрова, а два подростка сноровисто перетаскивали поленья в дом, протоптав по снегу грязную дорожку.

Увидев въезжающую во двор карету, все трое прекратили работу и согнулись в пояс, приветствуя важного гостя и своего хозяина. Друг выглядел смущенным, но хорохорился. Улыбался и подшучивал. Походя раздавал путающейся под ногами детворе подзатыльники.

– Откуда столько детей? – Стефан не привык к детскому шуму. В его замке даже слуги разговаривали в полголоса.

– Постояльцы сняли комнаты на всю зиму. Столичные. Лекарь прислал. Сказал, что детям полезен разреженный воздух. У нас здесь даже он целебный, – Касл подмигнул Стефану и уже шепотом добавил. – Приходится доплачивать за каждого присланного пациента, чтобы не забывал рекомендовать перевал. Иначе всю зиму, как медведи в берлоге, лапу сосали бы.

Стоило войти в дом, как появилась мать Касла. Только оторвавшаяся от плиты, она торопливо вытирала руки о полотенце. Волосы прилипли к вспотевшему лбу. На подобающее для титула баронессы платье был надет фартук, заляпанный соусом. Она не сразу вспомнила о нем. Творя приветственный поклон, ахнула и торопливо сняла грязный фартук.

Стефан не впервые видел леди Фок, но всегда издалека. Проезжая перевал, никогда не останавливался – предпочитал снимать комнаты на постоялых дворах, расположенных ближе к столице. Те соответствовали его статусу.

– Мама, это мой друг граф Хорр. Он приехал к тебе с деловым предложением.

У матери в глазах зажглась тревога.

– Только не говорите, что хотите выкупить наш постоялый двор. Я только сегодня отказала одному столичному прохвосту. Повадились.

– Нет–нет, мама, совсем не это, – Касл обнял мать за плечи. Такую же тонкую и звонку, как сын. Только ее волосы, не в пример Каслу, были аккуратно собраны на затылке. – Лорд Хорр хотел бы знать, согласилась бы ты принять его руку и сердце, если бы он вдруг предложил. Чисто теоретически. Ответь да или нет.

– Вам кто–то отказал? – сочувственно спросила она. – Неужели у женщин нет глаз? Вы красивы, умны и богаты. Конечно же, я без раздумий ответила бы «да».

– И я «да».

– Я тоже согласна.

Как оказалось, в нише, где у камина расположили несколько кресел и просторный диван, сидели постоялицы, увешанные детьми. Все как одна сказали графу свое «да».

Если бы нервная система Стефана была послабей, сейчас он лежал бы в глубоком обмороке. Граф медленно перевел взгляд на хлопающего ресницами Касла.

– Что ж. Сегодня у меня богатый урожай, – произнес он побелевшими губами. – Сразу пять «да». Теперь только осталось посмотреть, как пройдет ночь.

– Хочешь, я проведу ее с тобой? – из добрых побуждений или желая загладить свою вину, Касл вызвался поддержать друга, не замечая, как вытягиваются лица у присутствующих дам.

– Неужели согласится? – спросила одна из постоялиц.

– Если ему отказывают женщины, то поневоле обратишь внимание на мужчину, – пожалела Стефана другая. Они все понимали. Видели, что человек страдает.

Стефан молча развернулся и вышел. У кареты, где его догнал Касл, снял с руки кольцо и вложил в ладонь друга.

– Отдашь матери. Не продешевите, когда будете продавать. На вырученные деньги легко проживете полгода.

– Так мне ехать с тобой или нет? – у Касла покраснел нос, и он приплясывал от холода. На перевале ледяной ветер буквально жалил, а одежда друга, хоть и смотрелась франтоватой, была на рыбьем меху.

– Утром навестишь. Захвати с собой ружье. Если увидишь зверя – пристрели.

Касл кинулся к другу. Обнял и крепко прижался к нему.

– Прости, я хотел помочь, – порывисто произнес он.

– Прощаешься, что ли? – Стефан задрал бровь.

– Пока ты понимаешь человеческую речь, почему бы не попросить прощения, – виноватая улыбка скривила лицо барона.

– Прощай, друг, – Стефан с трудом отцепил Касла от себя.

– До свидания. Я утром буду. С ружьем.

В карете Стефан несколько раз обернулся. Тощая фигурка барона так и стояла у ворот, пока не исчезла в круговерти снега. Начавшийся внезапно, он быстро залепил стекла. Стефан снял перчатки и посмотрел на изуродованные черными когтями пальцы. Сколько их будет завтра? Перейдут на другую руку, или первая полностью сделается похожей на волчью лапу?

Заехав в город поплотнее укутался в меховой плащ. Закрыл глаза, отдаваясь тревожным думам. Но карета вдруг дернулась раз, другой. Кучер осадил лошадей. Послышались его недовольные крики и чей–то плаксивый голос, умоляющий позволить сказать графу всего одно лишь слово.

Стефан приоткрыл дверь, чтобы глянуть, кто просит помощи. Сегодняшний день показал, что нуждающихся немало. К ступеньке тут же подбежала женщина. Платок намотан крест–накрест, на ногах огромные мужские башмаки, край юбки обтрепался и сильно намок. Снег чавкал под ее ногами и смешивался с грязью. Несчастная держала за руки двух детей. Лет трех–пяти. Таких же плохо одетых. Смотрели на хозяина города испуганно.

– Да! – задыхаясь, выкрикнула женщина. – Да!

– Что «да»? – не понял Стефан.

– Люди говорят, надо ответить «да», если вы спросите, хочу ли я за вас замуж. Я вдова! И на все согласна. Хотите, пол буду мести или белье стирать. Только не оставьте без милости!

– Дайте золотой! Дайте золотой! – дети протянули замерзшие ладошки и сделали плаксивые лица.

Стефан отшатнулся, не ожидая такого подвоха. Кучер соскочил с облучка и кинулся на помощь хозяину. Замахнулся кнутом, чтобы отогнать, но карету облепили неизвестно откуда набежавшие женщины. Работали локтями, чтобы пробиться вперед.

– Да! Да! – вопили они. – Мы тоже согласны, только дайте золотой!

Кучер встал спиной к двери, едва сдерживая напор.

Понимая, что просто так уехать уже не получится, хозяин Закряжья выбрался из кареты. Велев кучеру занять свое место, поднял руку, чтобы возбужденные женщины перестали кричать.

– Завтра утром, сразу после службы в храме, каждая из вас будет выслушана. Священник запишет имена страждущих и предоставит мне бумаги. Я не оставлю вас в беде.

– А золотой? Нам дадут по золотому? Старухе–палачихе дали, а нам?

– Помощь будет оказана, но только после рассмотрения каждого случая отдельно, – Стефан знал, как слаб народ до дармовщины. Запишутся даже те, кто сыт и обут.

Приказав кучеру остановится у храма, граф направился к небольшому домику, где жил священник. Тот уже готовился ко сну.

– Доброй ночи, отец Серафим, – по заведенному порядку Стефан поцеловал перстень на руке старика. – Вы жаловались, что паства маловата, и что местные не жалуют храм. Завтра ждите наплыва. Если хотите, чтобы страждущие приходили чаще, встретьте их добрым словом, а не строгим поучением. Они все нуждаются в помощи. Запищите каждого с пометкой, на какую беду жалуется. Будем по мере возможности помогать.