Скажи мне «нет», любимая (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 24

«Как–то все у меня вверх ногами, – Стефан шел по коридору и размышлял о своем. – Источник Кодидур гаснет, замок стынет, Мамушка болеет, Луиза в беде. Еще Эва на мою голову. Может, на самом деле сходить на капище? Там, наверное, снега по колено намело».

У покоев маялся камердинер.

– Сани за бароном Фок отправили. Метель на улице. К ночи привезут, должно быть, – Пауль торопливо отчитывался, видя, как хмурится милорд.

– Пошли людей, чтобы расчистили дорожку к капищу. Хочу к родителям сходить. Как распорядишься, помоги переодеться.

Слуга метнулся за дверь. В коридоре послышались голоса и топот ног. Кто–то ретиво кинулся исполнять приказ.

Стефан встал к вернувшемуся камердинеру спиной. Тот осторожно потянул за рукава сюртука, боясь сделать хозяину больно. Помнил, каким тот был совсем недавно. Сняв рубашку, слуга едва сдержал вскрик – раны на теле не только затянулись, но и приняли естественный окрас. На хозяине всегда все заживало, как на собаке.

Среди прислуги давно ходило поверье, что все Хорры неуязвимы: проведут наедине с бутылочкой в погребе часок–другой и выходят как новенькие. Кое–кто даже помнил деда нынешнего хозяина. Тот тоже запирался в погребе, а потом появлялся в добром здравии. Особо отважные слуги пробовали втихую запереться в погребе на ночь. Думали там воздух целебный, от хвори лечит, но все тщетно.

Вино тоже не помогало. Хмель один, никакого положительного действия. Если бы его, Пауля, так изверги изодрали, помер бы там же, на ступеньках храма. А граф, вон, точно заново родился. Правда, родителям его не повезло. Привезли в замок уже мертвыми. А были бы хотя бы полуживые, уже на следующий день выздоровели бы, проведя какое–то время в винном погребе. Поэтому никто не удивлялся, если граф Стефан тащился туда даже из последних сил.

Пауль подал шарф, попутно сдувая со своего хозяина последние пылинки.

Шерстяная рубаха, кожаные рейтузы, сапоги выше колена, короткая меховая куртка, чтобы не загребать длинными полами снег – Стефан оглядел себя в зеркало и остался доволен. Уже не так плох, как был утром. Натянул перчатки.

На выходе его догнала принцесса.

– Милый, ты надолго уходишь? – взяла, как больного, под локоть. – Я осмелилась пригласить сегодня своих друзей. Они здесь проездом.

– В дикие места направляются? – Стефан поднял бровь.

Единственное место, куда можно было отправиться «проездом» – это Северные земли с его хищными тварями. Закряжье находилось в окружении гор, и только Лапларское ущелье и перевал выводили за пределы уединенного мира.

– Нет, зачем же? Приезжали к местной ведьме. Говорят, она чудеса творит. Любую хворь как рукой снимает. Я осмелилась и ее позвать в наш дом, чтобы она помогла тебе. Я думала, ты еще неделю не поднимешься. Не отменять же теперь?

– Нет, не отменяй. Пусть приходят, –  он, кривясь лицом и шипя, вытащил из захвата «невесты» локоть.

– Ой, прости, я сделала тебе больно! – испугалась она. – Может, мне сопроводить тебя? Я быстро оденусь, только разреши.

– Нет, не надо, я скоро вернусь.

Стефана Ева раздражала. Ему казалось, что она намеренно тянет время, чтобы не дать уйти. Уже слуги открыли дверь, а она все говорила и говорила. Пришлось положить руки ей на плечи и отодвинуть в сторону, делая вид, что проявляет заботу.

– Не стой у порога. От двери дует, а ты раздета.

И тут же поспешил выйти.

Слуги работали расторопно, но все равно не успевали. Слишком много намело. И еще добавляло и добавляло. Шестеро лопатами раскидывали снег, помогая и без того вьюжной круговерти наметать огромные сугробы. Стефану пришлось надвинуть капюшон как можно ниже, чтобы ветер не бросал колючие снежинки в лицо.

– Милорд, вы не пройдете! Дальше чуть ли не по пояс, – окликнул его стражник, вытирая рукавицей вспотевший лоб. – Надо бы маленько подождать.

Стефан отмахнулся и ступил ногой в едва видный след. Думал, кто–то из охраны прошел вперед, чтобы расчистить порог капища. Иначе двери не открыть. Метель не давала увидеть на расстоянии вытянутой руки, поэтому Стефан не сразу понял, что уже дошел до огромного мемориала, выдолбленного в скале.

Удивился, так и не найдя стражника, по чьим следам шел. Тот должен был поджидать его у дверей. Все домочадцы знали, что Стефан не любит, чтобы в пещере находились посторонние в те нечастые дни посещения старых богов.

Граф приложил усилия, чтобы открыть дверь шире. Кто–то наспех выполнил свою работу, не очистив крыльцо до конца. Стоило Стефану войти, как рукотворная пещера осветилась. Старые боги все еще встречали представителей семьи Хорр ярким светом.

В воздухе витали запахи древесной смолы и горячего воска. Словно совсем недавно здесь жгли свечу, хотя боги в подобном подношении не нуждались. А для людей, ухаживающих за капищем и могилами, у входа всегда держался запас факелов.

Стефан поднял глаза на огромные каменные фигуры богов. В центре на троне сидел хмурый Старец. Он держал на коленях распахнутую Книгу жизни. Он ведал Прошлое. По правую сторону от него застыл Защитник. Его пальцы лежали на рукояти огромного меча, упирающегося острием в пол. Лицо воина лучилось всепониманием. Он олицетворял собой Настоящее. По левую сторону от Старца находился улыбчивый Отрок, жаждущий заглянуть в Будущее. В этом ему помогал факел, который он держал над головой. Его живой огонь освещал все капище.

У ног старых богов лежали каменные надгробия со скульптурами молчаливых правителей Закряжья. От самого первого, построившего замок над источниками, до родителей Стефана. В том же году четырнадцатилетний Стефан приказал выдолбить в скале еще две ямы – для себя и своей спутницы. Тогда он еще верил, что найдет такую же прекрасную жену, какой была его мать. И уже тогда хотел, чтобы и после окончания жизни они оказались рядом.

Думал ли он тогда о Луизе? Нет. Еще не настала пора любить и смотреть на женщин другими глазами. Просто хотел, чтобы все было, как у родителей.

Стефан тяжело вздохнул и направился туда, где они нашли свой последний приют. Присел у каменных надгробий на корточки. Снял перчатку и погладил холодный камень.

– Я подвел вас, простите.

Удивился, когда пальцы наткнулись на нежный зеленый листочек. Как будто не выла за стеной вьюга, и на любой клумбе можно было нарвать цветов. Граф спрятал находку за отворот перчатки, чтобы напомнила потом порасспросить домашних, кто приходил на могилы его родителей. Барон Фок? Принцесса Гроцца?

Затрещал факел, и Стефан вновь вернул взор на богов. Пришел час поговорить с ними. Граф поднялся.

– Да, знаю, я у вас нечастый гость. Моя вера пошатнулась.

Глава 19. Враг в доме

Боги молчали.

Старец хмурился. В неверном свете факела, казалось, что его палец скользит по написанным строкам. «Былое не вернуть. Впереди чистые страницы. Постарайся и их не замарать».

Защитник же был спокоен и доброжелателен. «Ты справишься. Ты на верном пути», – говорили его глаза.

«Я верю в тебя! – Отрок улыбался. – Иди вперед, и у нас все получится!»

Если бы все было так просто.

– Я люблю другую, – Сетфан знал, что бросает вызов, отвергая их выбор. – И буду бороться за свое счастье.

Факел в руках Отрока вдруг погас. Граф воспринял это как знак недовольства богов.

– Понимаю, что иду против вашей воли, но я сердцем чувствую, что поступаю правильно! – крикнул он в темноту. – Я был слеп в прошлом, глуп в настоящем, но я не мыслю своего будущего без Луизы Кречет.

Эхо еще разносило его отчаянные слова, когда Стефан с беспокойством оглянулся. Ему почудилось, что он слышит чьи–то тихие шаги за спиной. Кто–то крался к двери, пользуясь тем, что пещеру поглотила тьма.

– Кто здесь? – выкрикнул он, напрасно пялясь в черноту.

Его вопрос, помноженный эхом, заставил «невидимку» бежать. Полоска света, пробивающаяся снаружи – за дверью работали лопатами слуги, оказалась единственным источником, к которому следовало стремиться в темноте. Выберись в эту снежную круговерть человек, пожелавший сохранить свою безликость, и Стефан никогда не узнал бы, кто явился свидетелем его разговора с богами.