Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 15

— Неужели он может взорвать себя? — встревожился Матвей.

— Нет, конечно, — покачал головой продавец книг. — Если магия пробуждается слишком рано, это может серьёзно повлиять на мировоззрение ребёнка. Обычно ядра Атрибутики формируются постепенно, чтобы их влияние было нерадикальным. Вот Огневики — вспыльчивые, Водники — медлительные. А Разрушители… ну, они разрушают.

Матвей нахмурился.

— И насколько всё было плохо?

Сантьяго вздохнул, проводя пальцами по корешкам книг, словно в поиске ответа.

— Почему сразу плохо? Всё очень даже здорово для мальца! Большинство Разрушителей остаются вполне себе обычными людьми, хотя характер у них, скажем так, «не ахти». И далеко не все становятся Безумными Генералами, как тот викинг из Винланда.

Матвей пожал плечами.

— А мне он кажется крутым парнем.

Сантьяго хмыкает.

— Крутой парень? Он уничтожил пять тысяч ацтеков, Матвей Максимович. Пять тысяч.

— С тремястами воинами, — заметил Матвей, не скрывая восхищения. — Разве это не подвиг?

Сантьяго еще раз хмыкнул, его взгляд остался холодным, почти насмешливым:

— Мы с вами, Матвей Максимович, разные люди и оцениваем ценность чужих поступков в различных категориях. Вы — со стороны воинской удали, а я немного иначе. Давайте оставим дискус и вернёмся к вашему вопросу.

Он ненадолго замолчал, подбирая слова, и затем продолжил:

— Огневики, как вы знаете, вспыльчивы, а Разрушители склонны ломать и крушить. Именно поэтому важно с детства найти баланс. Нужно объяснять ребёнку, что вещи появляются не просто так. Всё, что создано, требуется усилий. А ещё лучше — показывать это на его собственном примере. Пусть видит, как сложно строить, и через это понимает ценность разрушаемого.

Матвей кивнул, задумчиво потерев подбородок.

— Я уже купил ему кучу конструкторов. Он сначала строил, а потом ломал. Так что этот пункт выполнен. А что ещё можно сделать?

Сантьяго задумался, листая старую книгу, покрытую пылью. Несколько секунд он молчал, прежде чем наконец поднять взгляд:

— Ну, для начала продолжай стимулировать его создавать. Это поможет ему удерживать душевное равновесие, чтобы Разрушение не стало для него самоцелью. Но в то же время не подавляй его Атрибутику.

— Понял, сеньор.

Библиотекарь, задумавшись, проговорил:

— Можно ещё попробовать добыть ему питомца. Адепты часто ведь используют животных как катализаторы для медитаций. Это могло бы помочь ребёнку справляться с его даром.

Матвей посмотрел на Сантьяго, прищурившись:

— Сеньор, а ты по своим каналам не можешь достать подходящего питомца? — спросил Матвей, скрестив руки на груди. — В нашем Ареале ведь нет Атрибутики Разрушения. К тому же ты умеешь работать в полной секретности.

Сантьяго медленно покачал головой и развёл руками, как бы заранее извиняясь:

— Это обойдётся в серьёзную копейку. Зверя придётся доставать из дальних краёв. Да и найти идеального кандидата — задача не из лёгких.

Матвей выдержал паузу, затем кивнул, будто соглашаясь с доводами.

— Я доверяю тебе, сеньор, — произнёс он, глядя прямо на Сантьяго. — Главное, чтобы он подходил ребёнку. Что-нибудь безобидное, не слишком опасное.

Его лицо стало серьёзным, но затем уголки губ дрогнули в мрачной усмешке:

— А насчёт расходов… Надеюсь, его мать потом компенсирует мне затраты.

Сантьяго, подняв взгляд от лежащих перед ним книг, прищурился и с лёгким сарказмом заметил:

— А почему бы тебе не спросить её об этом заранее?

Матвей ухмыльнулся, и в его голосе прозвучала тяжёлая, почти циничная нотка:

— Лучше сделать это по факту. Ей и так нелегко — сын с Атрибутикой Разрушения стал для неё неожиданным «сюрпризом».

Усадьба Опасновых, фронтир Рязанского Ареала

Лидия Николаевна Опаснова стояла над кроваткой своего годовалого сына, медленно покачивая его в колыбельной. Лёгкий свет от лампы мягко обрамлял её лицо, создавая уютный полумрак. Она улыбнулась малышу, её голос звучал ласково:

— Степан Семёнович, а кто у нас скоро будет княжичем?

Дверь тихо скрипнула. Лидия подняла глаза. В комнату вошёл княжич Семён Светозарович.

— Ты бы не бросалась такими титулами, — произнёс он хрипловато. — Княжичем его пока рано называть. Пока я не стал князем, он им точно не будет.

Лидия, не отводя взгляда от младенца, мягко проговорила, лишь слегка обернувшись к мужу:

— Ты ведь сейчас управляешь фабрикой артефакторного оружия. Это не просто так. Значит, князь на тебя рассчитывает. Ты же старший сын. Ты обязательно станешь князем, и наш малыш будет твоим наследником. Наследником главы рода Опасновых.

Семён нахмурился и медленно сделал пару шагов к люльке, его осанка была напряжённой, а в глазах мелькало недовольство.

— Моя нынешняя работа — всего лишь проверка отца, — произнёс он сдержанно, но в его голосе угадывалась скрытая обида. — И не забывай, что сейчас вместо него правит наместник Ефрем. А я управляю лишь небольшой частью наших предприятий.

Он на мгновение замолчал, опустив взгляд, словно обдумывал, стоит ли продолжать. Затем, поджав губы, угрюмо добавил:

— К тому же, княгиня Ирина заведует фармацевтическим направлением. Её влияние ничуть не меньше моего.

Лидия коротко фыркнула, подняв подбородок:

— Ну и что? Она же не может стать князем. А твои братья ещё слишком малы, чтобы годиться на эту роль. Никто из них не готов.

Её голос стал чуть тише, но саркастичные нотки всё ещё угадывались:

— Разве что, если князь вдруг вернётся и, вопреки всякой логике, решит потакать своей любимой зазнобе.

Семён напрягся, его взгляд стал тяжёлым, а в глазах зажглось недовольство.

— Во-первых, ты говоришь о княгине. Прояви уважение. А во-вторых, что значит «если вернётся»? Конечно, отец вернётся!

Лидия приподняла бровь и скептически посмотрела на мужа. Её губы дрогнули в лёгкой, почти насмешливой улыбке, но вместо ответа она спокойно потянулась к столу. Словно в подтверждение своих мыслей, Лидия взяла со стола пригласительную открытку и, не спеша, протянула её Семёну.

— Нас пригласили на приём к Мироновым, — произнесла она ровным, спокойным голосом, чуть склонив голову набок.

Семён нахмурился, лишь мельком взглянув на открытку, которую небрежно перехватил двумя пальцами. Он раздражённо смял край открытки, передёрнул плечами и резко выдохнул.

— Князь Миронов пользуется отсутствием отца, — с нарастающим раздражением бросил он. — Он уже выбил нас из многих перспективных контрактов.

Семён сделал шаг назад и заложил руки за спину. Пальцы нервно сцепились в замке, выдавая его внутреннее напряжение. Его взгляд метнулся в сторону, словно он мысленно прокручивал перед собой цепь неудач.

— А еще отец забрал с собой сильных дружинников, и сейчас наши земли очень уязвимы. Всё из-за этих Мироновых, которые вставляют нам палки в колёса! Если отца не будет ещё дольше, — он сделал паузу, глядя в сторону с явным раздражением, — то и другие князья осмелеют. Начнут откусывать наши владения кусок за куском под любым надуманным предлогом.

Лидия хмыкнула, её лицо приняло вид лёгкой, почти снисходительной усмешки. Она плавно отступила на шаг, скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на мужа.

— Такое ощущение, что Мироновы не ждут возвращения Светозара Алексеевича, — заметила она с тенью наигранной грусти в голосе. — Да и не только они, если судить по слухам.

Семён нахмурился ещё сильнее, его брови сдвинулись почти до переносицы. Он сжал открытку так, что тонкая бумага едва не хрустнула под его пальцами.

— Пусть болтают, что хотят, — бросил он угрюмо, его голос был низким и напряжённым. — Пока это не сказано прямо нам в лицо.

Лидия лишь пожала плечами, словно ей было всё равно. Она избегала встречаться с ним взглядом и, повернувшись, наклонилась к кроватке. Тонкие пальцы легко коснулись бортика люльки, и она тихо, почти задумчиво, произнесла: