Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 14

Теперь, после его урока, никто больше не посмеет воровать подкормку у Асуры.

Утро начиналось как обычно. Мы с Ксюней ели, точнее сказать, сосали молоко, а потом мама попыталась накормить нас кашей. Кашу я воспринял на ура! И почему, спрашивается, раньше нельзя было давать такую вкуснятину? Каждая ложка была словно маленький праздник.

Ксюня не разделила моего мнения. Она выплёвывала каждую ложку, а потом начинала забавно морщить нос, словно её кормили чем-то ужасным.

После завтрака мы снова устроились в игровой комнате, когда дверь открылась, и в комнату вошёл незнакомый мужчина. Высокий, с резкими чертами лица и каким-то тяжёлым взглядом. За ним шла мама, и по её лицу было понятно: она уважала его, но тёплых чувств не испытывала.

— Мастер Тимофей Тимофеевич, — обратилась она к нему спокойно, но сдержанно. — Я рада, что вы пришли.

Мама явно привирала. Гость ей не нравился.

Мужчина коротко кивнул, оглядев комнату, и его взгляд остановился на Ксюне. Он шагнул ближе, и мама добавила:

— Ксения Тимофеевна как родная мне. Вы знаете, Клара была моей лучшей подругой. Я обещала заботиться о ее дочери.

Мастер раздражённо махнул рукой, словно отметая её слова:

— Может, и заботитесь, Ирина Дмитриевна. Но моя дочь чуть не погибла. Вы это прекрасно знаете.

Я внимательно наблюдал за ним. Было очевидно, что речь шла о кисте в горле Ксюни — той самой, которую я взорвал. Слова мужчины звучали как укор.

Гость взял Ксюню на руки, и та сразу начала плакать. Её лицо исказилось, она уткнулась кулачками в глаза, а потом повернула голову ко мне, потянув ручку. Она махала мне, зовя на помощь. Девочка не принимает своего отца. Для неё он был чужим, незнакомым.

Мама, нахмурившись, отметила это.

— Она вас не признаёт, — сказала княгиня сдержанно.

— Ещё признает, — усмехнулся он, его улыбка была странной, почти насмешливой. — У нее будет полно времени полюбить своего папочку.

У меня внутри всё сжалось. Что-то в этом мужчине вызывало неприязнь, почти животную, инстинктивную. Я не сразу понял, в чём дело. А потом дошло — он убийца. Такой же, как я. Массовый убийца, сгубивший кучу народа.

Я поднялся, опираясь на зональную перегородку, и громко постучал по ней кулаком, чтобы привлечь внимание гостя.

Мастер удивлённо посмотрел на меня, прищурив глаза:

— Сколько княжичу, Ваша Светлость?

— Полгода, — ответила мама, её голос звучал сухо. — Как и вашей дочери.

— И уже ходит? — удивился он, задержав на мне пристальный взгляд.

— Он стоит, а не ходит, — возразила мама.

Мастер же внимательно изучал меня, будто видел впервые. Затем его взгляд медленно переместился на плачущую Ксюню, извивающуюся в его руках.

— А ты? — пробормотал он, словно разговаривая сам с собой. — Ты тоже ходишь?

Он вдруг замер. В его глазах что-то изменилось. Зрачки сузились. Силт фьорда тебе в горло! Урод сканировал Ксюною!

После паузы Мастер наконец произнёс, тихо, четко:

— У неё уже созрело ядро.

Мама нахмурилась, а Мастер продолжил, почти с восхищением:

— Она… считай, уже маг.

Он снова перевёл взгляд на меня, прищурившись, словно что-то заподозрив.

— А у тебя ядро ещё больше, — произнёс он, задумчиво растягивая слова. — Хоть ты и травмированный Алхимик, но, похоже, смог его развить.

Тактом этот мужик явно не блистал. Я не понимал, почему мама его терпела. Она лишь нахмурилась, когда он упомянул «травмированного Алхимика», хотя эти слови задели её сильно. Ведь это была ее наследственность.

Мастер, словно не заметив её реакции, повернулся к княгине и, глядя ей прямо в глаза, добавил:

— Ваша Светлость, признаю, княжич не так прост. Это настоящий самородок. Он не только сам развивается, но и помогает расти моей дочери.

Мама заметно удивилась. Слова с ноткой уважения из уст этого человека, похоже, звучали неожиданно и, мягко говоря, непривычно.

Но княгиня молчала, её взгляд оставался холодным. Она словно ожидала подвоха.

— Скажите, Ваша Светлость, — продолжил Мастер, — как вы спасли мою дочурку от той подставы с кистой?

Мама поджала губы.

— Это княжеская тайна, — отрезала она резко, как удар ножа. — Я не могу рассказать, как мы её защитили.

Мастер нахмурился, взглянув на неё исподлобья, в его взгляде читалось подозрение.

— Значит, это сделал не ваш род? — уточнил он. Блин, этот мужик отличный следак!

Мама покачала головой.

— Как это не наш? Наш. Но способ секретный.

И тут Мастер, словно догадавшись кто изобрел это способ, снова посмотрел на меня. Я в ответ лишь стоял молча, глядя на него. Его взгляд был странным, будто он пытался увидеть меня насквозь. Что ж, пусть пялится. Все равно этому дятлу не разглядеть мою душу с запутанной бородой, хех.

Наконец он произнёс:

— Ладно, Ирина Дмитриевна. Я оставлю свою дочь здесь ещё на полгода. Очень уже у нее ответственный учитель.

Он осторожно вернул заплаканную Ксюню в огороженную игровую зону. Она продолжала всхлипывать, её маленькие плечики подрагивали от рыданий. Я тут же опустился на пол и подполз к ней, заслонив её своим телом, чтобы она не видела этого «мудака».

Только когда он ушёл вместе с мамой, напряжение немного отпустило. Я быстро огляделся, заметил мыльные пузырьки, который артефактная игрушка продолжала выпускать, и решил немного отвлечь Ксюню. Сосредоточившись, взорвал сразу пару пузырьков, сказав:

— Пу-пу-пу!

Ксюнька вздрогнула, прекратив всхлипы, и подняла заплаканные глаза. Увидев, как пузырьки весело лопаются, она заулыбалась. Как мало ей нужно для счастья!

А я стоял рядом, и в голове крутилась мысль: вместо этих пузырей надо было взорвать мочевой пузырь «отца года».

Книжная лавка «У дона Педро», Рязань

Воевода княжеской дружины Опасновых Матвей Мутов зашёл в запылённую книжную лавку в центре Рязани. Лавка принадлежала его старому знакомому — некогда путешественнику, коллекционеру редкостей и артефактов, мудрому человеку с весьма странным вкусом. Продавец книг, Педро Сантьяго, поселился в небольшой квартире прямо над лавкой, несмотря на своё немалое состояние, позволяющее жить гораздо шикарнее. Лавка, хоть и расположена в центре города, посещалась редко: её коллекция привлекала только дотошных историков и ценителей редкостей.

Сантьяго мог достать далеко не только книги, и Матвей это прекрасно знал. Но сегодня из всего его широкого ассортимента воеводу интересовал не товар, а совет.

— Матвей Максимович! — с улыбкой приветствовал Сантьяго, отрываясь от толстого фолианта, который читал за прилавком. — Что привело вас ко мне?

Матвей, проходя между узкими рядами полок, слегка кивнул, отвечая на приветствие.

— Сеньор Педро, есть ли у тебя что-нибудь для развития Разрушителя?

Книжная лавка «У дона Педро», Рязань

Сантьяго, удивлённо подняв бровь, захлопнул книгу.

— Вы открыли в себе новую Атрибутику?

Матвей покачал головой и пояснил:

— Не для меня. Речь о благородном господине, у которого пробудился дар Разрушителя.

Сантьяго оглядел воеводу с лёгкой усмешкой, но его глаза выдавали неподдельный интерес.

— Сколько лет этому Разрушителю? — уточнил испенец, приподняв бровь и внимательно изучая лицо Матвея.

— Ноль, — коротко ответил Матвей, сложив руки на груди.

Сантьяго моргнул непонимающе.

— Господину несколько месяцев от рода, — пояснил воевода.

— Ого! Он ещё младенец? Но уже проявлял Атрибутику?

— Да, — кивнул Матвей. — Уже взрывает кисты.

На удивлённый взгляд Педро он поспешно добавил, отмахиваясь рукой:

— Мыльные пузыри, в общем-то.

Сантьяго хлопнул глазами, раз-другой, его лицо выражало одновременно изумление и интерес.

— В таком возрасте это опасно, — произнёс он, окинув воеводу беспокойным взглядом.