Спасти Мышиного Короля (СИ) - Рождественская Елизавета - Страница 3

— Не стоит ограничиваться одним воспоминанием, — Лиам придвинулся ближе и заглянул в мои в глаза. — Я подарю вам ещё много моментов, более ярких и стоящих.

Я не нашлась, что сказать. Прозвучало подозрительно многообещающе, я даже напряглась, и не зря, потому что в следующую секунду Лиам ошарашил меня новостью.

— Знаю, что родители должны сказать вам об этом, но считаю непростительным пережитком то обстоятельство, что молодые люди не могут сами обсудить своё будущее, — тихо проговорил мужчина. — Поэтому я решил поговорить с вами лично, Мари. Чтобы новость о скорой свадьбе не стала для вас полной неожиданностью.

Мои глаза стали круглыми, как магические порталы. Я подалась вперёд и, в упор глядя на Лиама, прошептала:

— О какой такой свадьбе вы говорите, Лиам?

— О нашей с вами, дорогая Мари, — в тон мне прошептал он. — Знаю, мы мало знакомы, но поверьте, я стану для вас таким мужем, что каждый день вы будете благодарить Светлейшую Мать за то, что она свела нас.

Я онемела от свалившегося на меня счастья, а Лиам ещё некоторое время расточал комплименты и фантазировал на тему нашего благословенного союза. Когда он наконец заметил, что невеста подозрительно молчалива, то с сомнением спросил:

— Вы, будто, совсем не рады, Мари… А мне сегодня казалось, будто между нами зародилась симпатия.

Сначала захотелось похвалить самопровозглашённого жениха за проницательность, но отчего-то стало стыдно. В конце концов, молодой человек не виноват, что я давно и отчаянно помолвлена.

— Нет, Лиам, отнюдь, — ободряюще улыбнулась мужчине. — Мне лестна ваша симпатия и… вы правы, сегодня днём мне действительно было хорошо рядом с вами, но… Дело в том, дорогой Лиам, что у меня уже есть жених. Мы помолвлены уже много лет и…

— Но… — перебил мужчина, удивлённо уставившись на меня. — Ваш отец сказал, что вы давно свободны ото всех обязательств, и он с радостью одобрит наш брак. Этот союз послужит благом для королевства и откроет…

— Что значит «давно свободна от обязательств»? — ошарашенно уточнила я. — Что значит «с радостью одобрит»?

В душе что-то опасно забурлило, но Лиам, конечно же, снова не понял. Воистину бессмертный мужчина.

— Это может значить только то, что никаких женихов у вас нет, дорогая Мари, — объяснил он, словно неразумному младенцу, и добавил: — Кроме меня, разумеется.

Я вскочила с места, словно подоконник был сделан из раскалённого железа, и ринулась в кабинет. Отец с крёстным просматривали какие-то бумаги, потягивая, кажется, бренди. Не обращая внимания,. влетела разъярённой горгульей, снова забыв о правилах приличия и тяжело дыша, уставилась на родителя. Он, в свою очередь, вопросительно посмотрел на меня.

— Что значит «давно свободна от обязательств»? — рявкнула, всё меньше напоминая маленькую принцессу Мари. — Может мне кто-то уже объяснить, почему семейство Флеттинген не почтило нас своим присутствием? И куда вдруг подевались мои обязательства в виде Флеттингена-младшего?!

Отец выдержал поистине бесконечную паузу.

— С чего ты решила, что вас с Эриком Флеттингом что-то связывает, Мария?

Отец произнёс этот вопрос так спокойно, что я вдруг ощутила себя умалишённой, которая придумала помолвку и танцы на балах, подарки и обещание скорой встречи и вообще ВСЁ, чем жила двенадцать долгих лет.

— Мари? — отец саркастически изломил бровь.

— С того, что мы помолвлены? — задала ответный вопрос. — Я ещё достаточно молода и не страдаю провалами в памяти.

— Ваша помолвка была расторгнута ещё два года назад, — возразил отец. — Эрик сам разорвал её, когда оказалось, что его родители…

— Разорвал? — из лёгких словно выбили весь воздух, но я нашла в себе силы говорить. — Разорвал помолвку? Со мной? А узнаю я об этом от тебя? И только сейчас?!

— Не кричи, Мария, — строго сказал отец. — О вашем возможном браке речь заходила, когда тебе было семь лет. Кто мог знать, что ты вообще думаешь об этом всерьёз?

— Десять лет эта помолвка и вами воспринималась всерьёз, дорогой папа! — парировала я, душа в зачатке злые слёзы. — Отказался… от меня…

— Мария…

— Не хочу ничего слышать! — рявкнула и вылетела из кабинета.

Пролетев мимо застывшей с арфой сестры и притихших голубков на софе, я резко остановилась около мамы и спросила:

— Ты знала? — её взгляд был красноречивей любых объяснений. — Почему не сказала мне? Почем он сам мне не сказал?!

— Дорогая… — замялась мать. — Вы были ещё так юны, и мы подумали…

— Плохо подумали!

Задерживаться в гостиной дольше не было никакого смысла. Я выбежала в коридор и понеслась по нему, не разбирая дороги. Влетела в свою комнату, рванула с кровати Щелкунчика и с витиеватым ругательством, от которого у любой приличной барышни уши бы завязались большими красивыми бантами, швырнула его об пол. Раздался противный скрежет, от куклы отскочила какая-то деталь, а челюсть безжизненно съехала на бок. Это отрезвило. Я присела на пол рядом и взяла Щелкунчика на руки.

— Бедный… — вытащив из кармана кружевной платок, перевязала Щелкунчику сломанную челюсть. — Пострадал из-за вероломства твоего дарителя… Чтоб его химера сожрала! Паршивец! Бесчестная скотина!

Я вскочила на ноги и яростно затопала по комнате. План созрел моментально.

— Разорвал помолвку и отсиживается где-то там, в своём северном имении… Ну нет, Эрик Флеттинген, — бубнила, собирая в небольшой дорожный саквояж, уменьшавший вещи до размера кукольных, всё необходимое для недолгого путешествия. — Ты посмотришь мне в глаза, и сам скажешь, что разорвал помолвку. А ещё объяснишь почему! А потом, так и быть, я ударю тебя чем-нибудь тяжёлым и гордо уйду, чтобы выйти замуж за Лиама Гофмана! Он будет катать меня на собачьих упряжках, смешить и подарит много… чего он там мне сегодня наобещал! Вот!

Злость достигла пика, с пальцев непроизвольно сорвались яркие искры и около ног вырос розовый куст с тёмно-лиловыми бархатными бутонами и острыми шипами.

— Вот эти розы с собой и возьму, — кивнула, заталкивая своенравную магию глубже. — И запихну их тебе в… за шиворот!

Да, из всех членов своей семьи я обладала самой бесполезной магией. Давным-давно магический дар в нашем мире имел чёткое распределение. Стихийная магия и боевая, лекари и бытовики… Дар передавался из поколения в поколение, за чистотой крови следили усерднее, чем за королевской сокровищницей. Но потом случился какой-то сбой в системе координат, и в семьях боевых магов вдруг стали рождаться бытовики и медиумы, а род целителей вдруг обретал талантливого стихийника или теневика. Сначала такие сбои старались скрывать, но сейчас разнообразием магии в роду уже никого не удивишь. Мои отец и брат — боевые маги различной степени силы. Сестра и мама в совершенстве владеют бытовой магией. А я… я умею выращивать цветы. При любой погоде, в любом, даже самом неподходящем месте. Раньше это обстоятельство меня не расстраивало. Я росла младшей любимицей, опекаемой от волнений, невзгод и любого рода ответственности. Папа всегда назызвал меня «моя маленькая принцесса», и большую часть времени так я себя и чувствовала. Поэтому цветочный дар никак меня не смущал. Согласитесь, принцесса, виртуозно управляющаяся с тряпками и грязной посудой такое себе зрелище, как и принцесса, уничтожающая всякую нечисть боевыми заклятиями. А вот милая дева, умеющая даже на отвесной скале развести настоящий цветущий оазис, это умение было как раз под стать моему внутреннему состоянию. Но вот сейчас, впервые, я ощутила никчёмность собственной магии. Мне бы уметь открывать порталы, обладать силой ментального воздействия… Эрик получил бы знатного пинка, не дожидаясь, пока я до него доберусь и навешаю тумаков своими собственными конечностями.

Ночь прошла в мрачных думах, в итоге к утру сон меня всё-таки сморил, и я безбожно продрыхла до полудня. Проснулась от назойливого причитания Аниты над ухом.