Усатое наследство Изабеллы (СИ) - Ганова Алиса - Страница 5

Раньше я пугалась внезапного появления друга, а теперь привыкла.

Отложила шитье, открыла окно, скорее впустила Красавчика и, увидев его, спрыгнувшего на пол, в свете настольной лампы, покачала головой.

— Господин Кот. Где вас носило? Вы грязный, как… — не смогла подобрать слов.

Красавчик вернулся довольным, но покрытым коркой грязи от носа до кончика хвоста. Ни одного белого пятнышка не осталось. Лишь правое ухо сохранило естественный черный цвет.

Вытерев лапы о старый коврик, который я положила для него у окна на случай непогоды, он загадочно улыбнулся и с гордо поднятым хвостом подошёл ко мне.

— Не подлизывайся, — проворчала я, с ужасом прикидывая, как буду его отмывать.

Красавчик молчал и смотрел с таким обожанием, что сердиться на него было просто невозможно.

— Ладно, помою тебя, но когда дошью. А пока, чтобы мама тебя не увидела, — погрозила пальцем, представив, как она гоняет Красавчика метлой. — Сиди тихо в углу.

Красавчик кивнул. Но вместо того, чтобы спрятаться в укромном месте, встал на задние лапы. Балансируя на них, вытянул шею, разомкнул зубы и выплюнул на мои колени блестящий увесистый золотой.

Я поморгала, не веря глазам. Чтобы убедиться, вытерла кругляш фартуком и поднесла к свету…

Настоящий золотой!

— Откуда? — от изумления я присела на корточки.

— Измазался в грязи и притворился чёрным котом. Богач испугался, что я перебегу дорогу, бросил в меня золотым. Я схватил его и был таков.

— Я бы тебя тоже испугалась, если бы увидела таким, — я не смогла сдержать улыбки.

Красавчик выглядел как маленькое чудовище с глазами-изумрудами, сияющими от гордости. — Ладно, схожу вниз и скажу маме, что теплая вода нужна мне, чтобы постирать одежду.

— Не спеши, — друг совсем как человек почесал верхней лапкой шейку, отчего грязь начала осыпаться комьями. — Скоро всё само отвалится.

— Ну уж нет! — подбоченилась я.

— Не ворчи, Изабелла. Лучше отдай грымзе золотой. И отдохни.

— Ты это сделал для меня? — Мой голос дрогнул. — Спасибо!

Я подхватила Красавчика под мышки и закружила. После чего поняла, что вечер закончится не только купанием, но и уборкой комнаты. Однако это сущая ерунда в сравнении с тем, что Красавчик сделал для меня.

Первым моим порывом было скорее отдать маме золотой, рассказать, какой наш кот умница, чтобы она подобрела и перестала ворчать на него, но, уже дойдя до лестницы, остановилась и вернулась обратно в комнату.

— Нет, — скрепя сердце приняла непростое решение: — Если мама узнает, что золотой принёс ты, или что я нашла его на мельнице, она заставит тебя ходить грязным, а меня отправит разбирать мельницу по камню в поисках клада. Поэтому будет лучше, если я продолжу шить, а золотой отложу. На всякий случай. Вдруг заказов не будет.

Спрятав золотой в тайничок под полом, я хорошенько отмыла Красавчика, поделилась с ним овощным супом с гренками. Потом подмела полы в комнате, помыла. Уже за полночь дошила последнюю рубашку. И всё благодаря трогательной заботе друга, которая окрылила меня.

Утром я отгладила рубашки месье Тьоззо, сложила их стопкой и решила заняться домашними делами: постирать белье, пересадить пострадавший амарилис, приготовить яблочный пирог для Красавчика.

Собрала грязные вещи, сложила на кухне в большую кадку, уже собиралась залить мыльным раствором и горячей водой, но от стирки отвлёк требовательный грохот.

— Иду, иду, месье Тьоззо! — Я поспешила впустить его, решив, что он торопится в свой цех. Однако, открыв дверь, увидела на пороге мадам Грильде. Скорчив недовольное лицо, соседка нагло протиснулась мимо меня и вошла в мастерскую. Плюхнулась на стул, который от её веса жалобно скрипнул.

— Я пришла забрать платье и нижнее белье, — огорошила меня мадам Грильде.

— Вы пришли рано.

Я метнулась к амбарной книге — свериться с датой, когда заказ должен быть выполнен. Торопливо перелистнула страницы, исписанные моим почерком, нашла запись и, ткнув пальцем, показала торопливой заказчице.

— На три дня раньше строка.

— Ничего не знаю! — грубо оборвала она меня. Скинула плащ, подбитый кроличьим мехом, и откидываясь на спинку стула. — Прогулочное платье и белье должны быть готовы сегодня.

Платье Грильде винного цвета я шила вечерами. Осталось подшить подол. А к нижнему белью пришить тонкое кружево. Я могла бы дошить сегодня, но не после такого грубого отношения.

— Оно будет готов в срок, и не днём раньше, — отчеканила я, спрятав руки за спиной.

— Ах так, — топнула ногой нахалка, покрываясь красными пятнами. — Тогда я всем расскажу, что ты обманываешь заказчиц.

— Но это ложь!

Грильде гадко хохотнула.

— Меня уважают, а ты никто. Твоя репутация будет испорчена. Так что, Изабелла, уже к вечеру заказ должен быть готов, или ты растеряешь клиентов. Их ведь и так немного.

Уходя, она громко хлопнула дверью. А я, оставшись одна, сомкнула от негодования пальцы в кулаки. Меня потряхивало от возмущения.

— Я ей отомщу, — запрыгнул на колени Красавчик и, успокаивая, погладил меня лапкой. — Она горько пожалеет о своей грубости и лжи.

В пакостном настроении я села подшивать подол ненавистного платья, от души желая, чтобы эта врунья икала весь день. Я могу отказаться, но тогда гадина оболжет меня, — на что мы будем жить? Голова разболелась, и я несколько раз больно колола палец.

Забирая заказ вечером, довольная мадам Грильде небрежно бросила на стол плату и процедила сквозь желтые, плохие зубы:

— Так и быть, я обращусь к тебе ещё.

— Можете больше не приходить. Уходите.

Я вытолкала её и захлопнула дверь. От обиды хотелось плакать.

Чтобы отвлечься, я помогла маме чистить овощи. И не заметила, как Красавчик куда-то улизнул.

Перед тем как ложиться, вышла во двор, долго звала его, но он не отозвался.

Ночью от волнения я ворочалась, а утром Красавчик вернулся как ни в чем ни бывало. И вместо того, чтобы поболтать со мной, занялся своими кошачьими делами.

— Что ты делаешь? — спросила я его, когда после обеденного сна он спустился по лестнице и деловито зашёл в мастерскую.

— Важное дело, — он запрыгнул на рабочий стол, потоптался на нём, поиграл обрезками.

Когда ушёл, я случайно заметила, что исчезла чернильница.

— Красавчик! — заинтригованная пропажей, позвала друга. И почти не удивилась, когда он не отозвался.

Вот чувствую, что чего-то задумал. Надеюсь, не залить нахалку Грильде чернилами!

Однако стоило представить её, круглое, перекошенное от гнева лицо с фиолетовым оттенком, настроение сразу улучшилось.

Я не злая, но иногда так хочется, чтобы подлость была наказана.

Ночью Красавчик где-то пропадал. А утром вернулся задумчивым, подозрительно молчаливым.

— Что случилось? — Я взяла его на руки и заметила, что несколько белых кошачьих «пальчиков» отливают чернильной синевой.

Проследив за моим взглядом, Красавчик сжал пальцы в кулачок и спрятал за спиной.

— Измарался, — виновато объяснил, опуская зелёные глазки. Потом широко зевнул, устало положил голову на моё плечо.

Чтобы другу было удобнее, я переложила его на мягкую подушку.

Красавчик свернулся в пушистый клубок и сладко задремал.

Следующие два дня он вёл себя как обычно, а на третий под вечер снова ушёл куда-то на всю ночь, не сказав мне ни слова.

Зато утром вернулся и вошёл в комнату, вышагивая, как гвардейцы на торжественном смотре.

Я всегда чутко спала и, почувствовав возвращение друга, проснулась. Приоткрыла глаза и стала наблюдать за ним сквозь ресницы.

Красавчику не терпелось поговорить. Он взволнованно расхаживал из одного угла комнаты в другой и ждал, когда же я проснусь.

Я же из маленькой вредности продолжала изображать, что крепко сплю.

Не вытерпев, Красавчик запрыгнул на постель, потоптался по ногам, потарахтел над ухом, даже покашлял. Я не выдавала себя.