Усатое наследство Изабеллы (СИ) - Ганова Алиса - Страница 23

Ведьма сжала пальцами руку, чтобы остановить растекающийся по венам свет. Несколько раз полоснула себя когтями, зашлась в жутком, оглушительном визге и внезапно осыпалась серым прахом, оставляя после себя противную, зловонную пыль.

Кашляя и задыхаясь, я отползла от кучи и из последних сил метнулась наперерез Шарлю.

Лишь чудом мне удалось быстрее дотянуться до тонкой цепочки, подтянуть к себе часы и увести их из-под уродливой полукрысиной морды.

— Отдай! — зашипел он, угрожающе скаля острые зубы.

— Ага, — кивнула, изображая страх, покорность. Подняла руку и, смотря в его чёрные с алым отливом, нечеловеческие глаза, со всей силы ударила часами по паркету. А потом ещё и ещё. И продолжала колотить, пока не поняла, что стекло раскололось, искорёженный корпус развалился, а часы перестали идти и затихли.

— Разорву! — ринулся на меня Шарль.

Я зажмурилась, сжалась, прижимая к груди израненную осколками руку. Однако ничего не случилось. Разве что раздалась какая-то возня.

Распахнув глаза, увидела, что Красавчик сдавил локтем шею крыса и душит его, не давая добраться до меня.

Крыс хрипел, сипел, от бессилия царапал острыми когтями паркет…

«Ну же, Красавчик! Давай! Победи!» — взмолилась я и услышала хруст ломаемой шеи.

Ведьмова тварь обмякла и навсегда затихла.

Обессиленная борьбой и невзгодами, я растянулась на грязном паркете.

— Изабелла? — обратился ко мне Красавчик приятным хрипловатым мужским голосом, с такой знакомой, родной сердцу интонацией.

— М? — отозвалась, не в силах поднять глаза. Базиль — высокий, статный мужчина, а я когда-то тискала его и целовала в мохнатый животик! Какой ужас!

— Знаешь, — он сел рядом. — Я несколько вырос и больше не могу спать у тебя на груди, как раньше.

— Угу. И в одной постели тоже не можешь, — от стыда мои щеки запылали.

— А прилечь рядом могу?

Пока раздумывала, он растянулся рядом со мной, на паркете. Коснулся моей руки, сцепляя наши пальцы.

— Знаешь, а у моего преображения есть и польза. Теперь ты можешь положить голову мне на грудь.

— Она не такая пушистая, как прежде, — улыбнулась я, украдкой поглядывая на красавца, в которого превратился мой маленький друг.

— Зато какие у меня волосы, — провёл рукой по макушке. От улыбки на его щеках появились милые ямочки, а зелёные, красивые глаза знакомо лукаво блеснули. — Правда, сейчас они пахнут сомнительно.

Подумав немного, я прижилась к Базилю, положила голову на его широкую грудь.

Я слушала биение его сердца. Мужские ладони успокаивающе поглаживали меня по спине и плечам, а потом Базиль приподнялся и обжёг мою макушку нежным поцелуем.

— Ты ведь не откажешься от меня, Изабелла?

Прежде чем покинуть строение, заполненное вещами из прошлой жизни Базиля, он захотел рассказать мне о себе. Мы перебрались в другую комнату, приоткрыли створки и окна, чтобы впустить свежего воздуха, и присели на пыльную софу.

Базиль приобнял меня и начал свой рассказ.

— После того, как колдовство перестало действовать, я, Изабелла, вспомнил, что было до того, как я стал котом.

— А раньше не помнил?

— Даже попав в родной особняк, я чувствовал, что знаю его, но мысли были как в тумане, и я не мог вспомнить, что было до того, как меня в мешке бросили в реку.

— В реку? — прижала я руку к груди.

— Да. Но ты не волнуйся, я же живой, — погладил меня по руке. Красавчик и раньше гладил меня лапкой, но теперь это был красивый, статный молодой мужчина, от одного взгляда на которого моё сердечко трепетало.

Как порядочная девушка я должна держать расстояние, но я не могла отодвинуться и разъединить наши руки.

Заметив моё волнение, Базиль крепче притянул меня к себе, нежно поцеловал в висок и продолжил рассказ.

— Лишь одно я знал точно: запах ведьмы вызывает тошноту и ненависть, и что это запах врага.

— Я не послушала тогда тебя, — вдохнула я.

— Не грусти, Изабелла. Беды в прошлом. Мы живы.

— Этот особняк твой? — спросила я с замиранием сердца.

— Да. Я единственный сын и наследник графа Андреса ди Брасса и графини Амелии ди Брасс, родился и вырос здесь. — Он горестно вздохнул. — Был здесь счастлив, и здесь же со мной случилась беда.

Базиль помолчал немного, прежде чем продолжить.

— Когда я покидал дом и отправлялся в путешествие по поручению отца, то попрощался с родителями и пообещал им, что как только завершу дела, сразу вернусь.

Я запомнил их, держащимися за руки и смотрящими друг на друга влюблёнными глазами. Несмотря на то, что их брак был договорной, они жили душа в душу и нежно любили друг друга.

На быстроходной шхуне я удачно добрался до западного побережья. Как только спустился на берег, немного передохнул и сразу занялся поручениями отца.

Дела складывались идеально, однако спустя седмицу я получил письмо, в котором отец с печалью поведал, что матушка истаяла от неизвестной хвори за несколько дней и ни один лекарь не смог ей помочь. Он пребывал в невыразимой печали и просил меня как можно скорее вернуться.

Разделяя горе отца, я скорее отправился домой. И не передать мой шок, который я испытал, когда вошёл в родной особняк и не узнал его.

Вся прислуга сменилась. Даже дворецкий, горничные и кухарки, которые работали у нас с моего рождения, ушли. А самое омерзительное… — Базиль сглотнул, вспоминая прошлое. — Меня, как хозяйка дома, встретила Маргета, нагло заявив, что она — кузина моей матушки и теперь моя мачеха.

Я не поверил ей. Мой отец даже по правилам приличий должен был держать ещё полгода траур и уж никак не жениться. Чувствуя подвох, я потребовал разговора с отцом.

Меня проводили в его кабинет, который оказался пустой, и заперли. А потом, как трусы, через замочную щель сообщили, что отца тоже не стало. Предчувствуя смерть, он пожелал скорее жениться, чтобы не оставить любимую женщину без признания.

Я не верил ни единому их слову. Пытался выломать дверь, но на меня обрушилась невыразимая сонливость, и я потерял сознание.

Очнулся в узкой клетке в подвале, в центре колдовского круга, в котором мраковым огнём сияли странные символы.

Маргета провела ритуал, чтобы остановить моё сердце, но матушкин оберег не дал ей этого сделать. Я обратился в кота.

Маргета впала в ярость. Она хотела выставить дело так, что я умер во сне. А не вышло. Тогда она лишила меня памяти и приказала крысиному лакею утопить.

Я застыла, представляя этот ужас, который пришлось пережить моему другу.

— Мне повезло, что мешковина оказалась старой. Я разодрал её когтями и протиснулся в дыру. Я спасся, добрался до деревни, попросил помощи. А меня чуть не забили кольями, приняв за мраково отродье. И только попав к твоей сумасбродной тётушке Абигайль, я нашёл приют и понимание.

Она же посоветовала мне пока затаиться, попытаться вспомнить о своей жизни хоть что-то и уже потом что-то делать.

Только как я ни пытался вспомнить прошлое, оно не желало возвращаться. А потом тётушка Абигайль заболела и, пожалев меня, завещала тебе вместе с мельницей.

— Но почему мне? — спросила я. — И почему только мельница, а не домик?

— Меня тоже удивило её решение, но тётушка сказала, что ты добрая милая девочка. И что… — Он посмотрел на меня, вскинув бровь, как обычно делала тётушка Абигайль, — так надо, и что когда-нибудь я пойму почему.

— Ты? — уточнила я.

— Да. Именно я.

— Не понимаю, — развела я руками.

— Знаешь, Изабелла. Мне кажется, что у тётушки был дар предвидения.

После слов Базиля я вспомнила, как мама говорила, что тётушка Абигайль не иначе как ведьма и напророчила нам беды. Однако теперь, я скорее склонна думать, что тётушка видела мамин характер и догадывалась, что до добра он не доведёт.

Однако же мне вспомнилось также, что тётушка и раньше отказывалась продавать мельницу, когда папа нашёл хорошего покупателя. Жаль, я не успела спросить у неё, что она хотела этим сказать мне, а теперь уже и не спросишь.