Усатое наследство Изабеллы (СИ) - Ганова Алиса - Страница 22

— Быстрее шевелись. Я устала ждать! — Раздался звук оплеухи. А потом вопль: — Почему открыт портрет?!

— Миледи! Здесь следы! Женские! Швея где-то здесь!

— Ищи её! Не упусти, олух!

Раздался грохот падающих вещей. Звон бьющейся посуды и зеркал…

Я съежилась, накрыла голову руками, желая стать маленькой, незаметной мышкой.

Огромные сапоги Шарля топали совсем рядом, поднимая взвеси пыли. Вот-вот он поднимет стол и найдет меня!

Но прежде чем он нашел меня, я сама выдала себя, громко чихнув:

— Ап-хчи!

— Она здесь! — просипел Шарль, и стол надо мной поднялся.

Увидев меня, он жутко оскалился, зашипел, как шипит змея или крыса перед нападением. От одного его ледяного, нечеловеческого взгляда моё сердце едва не разорвалось.

Я закрыла лицо руками, приготовилась, что сейчас он меня поднимет за шкирку…

— Мра-а! — раздался боевой клич Красавчика. Черно-белой молнией он прыгнул на лакея и стал драть его.

Но в этот раз я не ликовала — понимала, что мы обречены, и я, попав в ловушку, заманила в неё и верного друга.

Красавчик отчаянно драл Шарля, раздирал когтями кожу до крови и ошмётков. Но он такой кроха по сравнению с жутким гигантом, у которого одна лапища как кошачье тельце!

С замиранием сердца я наблюдала, как Шарль с шипением шарит руками по телу, пытается поймать шустрого кота, но тот, хоть и маленький, а вёрткий — ловко, как белка на стволе, успел браться на спину!

Не в силах справиться с юрким соперником, Шарль рухнул на пол и стал кататься по паркету, пытаясь раздавить моего маленького защитника.

Я вскрикнула, в ужасе зажала рот ладонью.

В последний момент Красавчик успел увернуться от огромных сапог лакея, пинающих воздух и паркет. Не давая передышки врагу, дружок запрыгнул на перевёрнутую мебель, с неё на самую высокую нишу книжного шкафа и, кувыркнувшись в воздухе, прыгнул в лицо Шарлю.

Тот взревел от боли, попытался поймать Красавчика, но мой друг скакал по нему и драл его то там, то здесь, не даваясь в руки…

Графиня же стояла и с надменным, самодовольным видом наблюдала за смертельной схваткой.

В пыльный зал она пришла в красивом изумрудном платье, кашемировой шали и со сложной причёской из завитых локонов. Выглядела она вроде бы как прежде идеально, однако же, кроме голоса, в ней ещё незримо что-то изменилось.

Я не понимала, что именно. Но стоило задержать на графине взгляд — её изящные, миловидные черты поплыли, и я увидела перед собой некрасивую длинноносую женщину со злыми глазками и большим ртом, перекошенным в злобной усмешке.

Моргнула, пытаясь согнать наваждение, но оно не уходило.

А потом меня озарила догадка…

— Ведьма!

Я едва выдохнула, однако она услышала. Или почувствовала мой взгляд. Повернулась и, поняв, что я заметила её истинную внешность, оскалилась, показывая мелкие, острые зубы.

С ненавистью глядя мне в глаза, ведьма сунула руку с длинными жёлтыми когтями в лиф шелкового платья и достала часы — карманные, на золотой цепочке.

— Побегал, Базиль, и будет. Закончилось твоё время! — гаденько захихикала она.

Красавчик, которого ведьма назвала Базилем, зарычал, отчаянно захрипел, но продолжал драть Шарля, разрывая ему лицо, шею, ноги в кровавые ошмётки.

— Достаточно!

Ведьма нажала на заводную головку часов. Золотая круглая крышка со звонким щелчком открылась.

Сощурившись от удовольствия, ведьма склонилась над часами и длинным, когтистым пальцем начала переводить стрелку на циферблате.

— Щёлк. Щёлк. Щёлк… — затарахтел торопливо часовой механизм, отсчитывая время…

Красавчик дёрнулся, застонал от боли и на моих глазах начал расти, меняться.

Словно заворожённая, я наблюдала, как вытягивается его тело, вытягиваются лапки; как чёрная шерсть превращается в тёмно-оливковый костюм и длинные тёмные волосы, а белая отметина на кошачьей шейке и белые лапки — в белую рубашку и босые человеческие ноги…

О, Светлая!

Я покачнулась.

Всегда думала, что колдовство — сказки и россказни.

Но на моих глазах произошло невероятное преображение!

С Шарлем уже боролся не кот, а молодой мужчина, осыпая лакея градом звучных ударов…

Ладно, я всегда интуитивно понимала, что невероятно умный зверь, который читает, пишет, поёт и знает столько всего, не может быть обычным! Вот только одного я до сих пор не могла принять: что Красавчик — тот самый темноволосый мужчина, который нарисован на портрете!

Это что же, особняк принадлежит ему?

Мысли дикими пчёлами проносились в голове. Но я отринула их, сжала кулаки, болея и переживая за друга.

Он побеждал Шарля, брал верх, но… С последним щелчком часов в руках ведьмы, Красавчик неподвижно замер.

Подранный, избитый, залитый кровью Шарль тут же сбросил с себя соперника, тяжело дыша откатился в сторону и, поджав ноги, скрючился на боку.

Тогда-то я заметила, что из его подранных бархатных штанов вывалился омерзительный крысиный хвост, растущий на глазах!

О, Светлая! Начертила на груди защитный круг.

Покачивая часами, ведьма довольно ухмыльнулась, бросила на жуткого лакея брезгливый взгляд и отчеканила:

— Шарль! Разберись с ним!

Моё сердце ёкнуло. Красавчик, то есть Базиль, лежал перед врагами неподвижной куклой. Он и пальцем не мог шевельнуть! А я смотрела на него и пребывала в шоке, потому что не могла поверить в реальность происходящего.

Не иначе, как я сплю.

Но увы, всё происходило наяву. И если я сейчас не сориентируюсь, мы оба заснём вечным сном.

Взгляд упал на перевёрнутый, сломанный стул. Я готова была схватить его и ринуться на Шарля, чтобы не дать ему наброситься на неподвижного Красавчика. Но ведьма прокаркала:

— Остался последний круг. Пружина магических часов остановится, а вместе с ним твоё сердце. Ты сохнешь, Базиль, но об этом даже никто не знает. — Она угрожающе покачивала часами. — Твоё место на некоторое время займёт Шарль. А потом… потом мне никто не будет нужен.

Смотря на часы, поблескивающие в скудном свете лампы, я понимала, что в них заключена огромная сила и жизнь моего друга.

Я должна забрать их. Должна вырвать из мерзких лап!

От одной мысли, что придётся коснуться ведьмы, на затылке поднялись волоски.

Она жуткая, но если я ничего не предприму, злобная тварь расправится с нами.

Отбросив мысли и сомнения, я кинулась на неё. Сбила с ног…

Часы выпали из рук ведьмы, покатились по паркету.

— Шарль! — завизжала она.

Я потянулась к ним, но ведьма схватила меня за волосы, сильно дёрнула. От боли у меня перед глазами встала красная пелена.

Ведьма не ослабляла хватку и продолжала так сильно тянуть, что вот-вот сорвёт волосы вместе с кожей.

— Не уйдёшь! — расхохоталась она и завизжала: — Шарль! Хватай часы!

Громила медленно, но перевернулся на живот. Продолжая меняться, он щёлкнул лысым хвостом по паркету и медленно, по крысиному пополз.

Слёзы от боли застилали глаза, но я отчаянно тянулась к часам.

Ведьма нечеловечески сильна. А когда второй рукой, от которой омерзительно разило, схватила меня за горло и сдавила, острыми когтями впившись в кожу, я поняла, что ничего не могу сделать, хотя часы так близко… Стоит протянуть руку — и я коснусь их!

Я задыхалась, хрипела. Пыталась разжать удушающую хватку, но не могла даже сделать крошечного вдоха.

И вдруг на краю сознания вспомнила, что на лифе ношу иглу! С детства ношу, по наставлению тётки Абигайль от сглаза и ведьм!

Из последних сил дрожащими пальцами нащупала на лифе тончайшее остриё, потянула за кончик с ушком и не глядя, буквально наугад всадила ведьме в руку.

Ничего не произошло.

Если только хватка немного ослабла.

Я жадно втянула в горящую грудь воздух, дёрнулась и, распласталась на полу.

Наверное, игла слишком тонкая. Надо большую.

Откашливаясь, обернулась и увидела, что ведьма, стоя на коленях, рычит и царапает зазолотившееся запястье когтями, пытается достать иглу. Она тонкая, как заноза, полностью, с ушком, вошла под кожу.