Сделай сам 1 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 18

Мужик уж больно сильно перенервничал, отдав немало нервов организации ярмарки, в подготовке которой хватало различных препонов и недоработок, не говоря уже о прямом саботаже определенных сил. Хватало у страны врагов, как внешних, так и внутренних. А уж интриги тут цвели и пахли вовсе бурным цветом. Даже губернатора Нижнего Новгорода, который также потратил 2 года своей жизни на подготовку к этому международному мероприятию, подвинули с должности, не дожидаясь даже окончания самой Всероссийской промышленной и художественной выставки. Но это было чуть позже — после отъезда из города монаршей семьи.

Да и возраст с прежним образом жизни давали о себе знать. Человеку еще 60 не стукнуло, а он уже весь был седой, как лунь. Поизносился организм, короче.

В общем, мы его спасли и после сдали на руки лучшим местным эскулапам. А он, как слегка очухался и вновь нашёл в себе силы заниматься делами выставки, продвинул нас в официальные «таксисты» четы Романовых. Авторитета и рычагов давления хватило.

— Доброе утро, ваши величества, — склонил я низко голову, распахивая заднюю дверь лимузина перед спустившимися со ступенек Николаем Александровичем и Александрой Фёдоровной. При этом был обряжен не в свой привычный деловой костюмчик-тройку, а в одёжу, по-другому и не скажешь, стародавних времён — конкретнее, как рында. И нет. Я не напоминал собой внешне судовой колокол. Я якобы был тем рындой, что являлся оруженосцем-телохранителем великих князей Московских.

Будь моя на то воля, я бы всю эту одежду с этой невероятно неудобной высоченной шапкой сжёг ко всем чертям. Но… Маркетинг — это наука бессмысленная и беспощадная. Если надо, станешь и рыночным Петрушкой на всеобщее веселье и хоть чёртом лысым. Главное, чтобы внимание привлёк и ассоциативный ряд построил. Кто единожды японскую телевизионную рекламу видел — знает, что я прав. А маркой нашего автомобиля батя выбрал — «РУСЬ». Не много и не мало! Да! Скромность — это не про нас!

Вот и пришлось мне, значит, соответствовать названию. Тем более что высшее общество здесь и сейчас затеяло этакую игру — обнаряжаться в стародавние костюмы. Отчего лишь император с императрицей, да небольшое число сопровождающих их лиц, смотрелись строго и прилично. Все остальные же играли в попугайчиков времён царя Гороха.

Хотя отца сия повинность миновала. Кази, сам обрядившийся в свой мундир военно-морского офицера заставил и папа́ напялить его лейтенантские погоны вместе со всем к ним полагающимся. Видать, чего-то всё же желал добиться от государя по военно-морской части, раз вырядился так.

— Благодарю, Александр Евгеньевич, — нет, тут не было никакого уважения со стороны отдавшего мне должное монарха. Откровенно ржущие глаза выдавали его с головой. Еще бы! Целый Александр Евгеньевич Яковлев. Целый непризнанный гений! И где? На побегушках! В клоунском костюме! Швейцаром подрабатывает! Отчего бы над ним не подтрунить столь тонко, да так, чтоб только мы вдвоём и поняли, что тут к чему? У-у-у! Злыдень!

Хотя, будь я на его месте, тоже не сдержался бы, наверное. Да не наверно, а точно не сдержался бы. Но я-то на своём месте! Так что глубоко внутри мне стало обидно. Очень. А бухать с горя мне ещё нельзя. Маленький. Придётся злость копить, растить и лелеять, дабы впоследствии выплеснуть её наружу. Да! Так и надо записать в дневнике, чтобы не забыть отомстить. А после не забыть, что уже отомстил и не отомстить аж два раза.

Не проронив в ответ ни слова, я лишь вновь склонил голову, молясь про себя, чтобы эта чёртова шапка, которая непонятно за счёт чего держалась у меня на голове, не упала на землю.

Дождавшись же пока два главных пассажира займут свои «места по боевому расписанию», я нагло залез следом внутрь и захлопнул за собой дверь, отрезая всех прочих от царского тела.

— Прикажете трогать? — под пышущими интересом взглядами пассажиров я откинул небольшое креслице, что прежде сложенным примыкало к спинке переднего сиденья, после чего степенно уместился на нём и поинтересовался «пожеланиями клиентов».

— Трогайте, — слегка кивнул мне Николай II, и я с трудом сдержал порыв своего детского организма. Прям на языке вертелось поинтересоваться, кого же мне и за какое место надо трогать ажно по цельному прямому императорскому приказу. Однако ж отлегло. Сдержался.

— Трогайте, милейший, — повернувшись боком к водителю, передал я поступившую команду отцу. Да. Банальный передаст! А что делать?

Едва заметно дёрнувшись, автомобиль тронулся с места и не спеша покатил по заранее согласованному маршруту. Всё же мой отец ещё не наловчился не бросать сцепление. Отсюда и толчки при начале движения. Да и сцепление у нас было отнюдь не лучшей для авто конструкции. Подобрать нормальный фрикционный материал пока не вышло. Я ведь инженером-технологом по всяким железякам был, а не химиком. И чем скреплять в единое целое тот же асбест, к примеру, вот в упор не помнил. Какие-то там синтетические смолы. Но какие? Пришлось в итоге громоздить тяжеленный «танковый» вариант многодискового и шумного — сталь по стали, но только с толстенными кожаными вставками между ними, чтобы стальной гарью в салоне не воняло. Лимузин всё же, а не грузовик какой утилитарный.

В общем, нашими молитвами тронулись мы с места не спеша. Хотя, не спеша — это было по сугубо моему мнению. Те, кто оказался вынужден срочно бросаться вслед за нами на колясках и прочих «каретах», полагали наши 20 верст в час какой-то безумной скоростью.

— Изволите отведать охлажденной минеральной воды? — полноценный холодильник мы встроить в машину не смогли. И так с ней намучались, что не описать словами. Потому впихнули справа от моей сидушки этакий термос со льдом. Фактически обычный холодильный ящик, только очень небольшой. Всего на пару бутылок. Сейчас там находилось шампанское «Абрау-Дюрсо» — это расстарался достать Кази, поскольку купить его где-либо простым смертным заводчикам не представлялось возможным. И рядом с ним соседствовали «Ессентуки» за номером 4. Понятно дело, что сразу бухлишку предлагать не стал. День только начинался и император нам был нужен трезвый, словно стёклышко, а не остекленевшим.

— Не стоит. Мы только с завтрака, — словно безэмоциональная кукла произнесла императрица на ломанном русском, лишь слегка мазнув по мне своим взглядом. У-у-у! Селёдка сутулая! Или селёдка не может быть сутулой? Не знаю, не ихтиолог и даже не Ихтиандр. Но эта точно такая.

— В таком случае, может быть, прикажете прибавить скорость. А то тащимся, как улитки, честное слово. Машина аж слегка подвывает от такого обращения, словно стреноженная гончая. — Да, это я, конечно, подобрал эпитет. Но лимузин действительно подвывал, что двигателем, что сцеплением, как старый советский ГАЗ-ик. Иными словами говоря, совсем не Роллс-Ройс «Фантом», а до него «Серебряный призрак», что получили свои «потусторонние» наименования за ту тишину, с которой они появлялись на улицах городов.

— Ещё прибавить скорости? — натурально удивился Николай Александрович, у которого аж брови на лоб полезли. Это он кинул взгляд на то, как за окном мимо нас проносятся дома и деревья с восторженными горожанами.

Ну, как проносятся. Для местных хроноаборигенов, может, и проносятся. А для меня едва вползают в нашу видимость.

— Ну да, — беззастенчиво пожал я плечами. — Пусть не в три, а хотя бы в два раза. В четыре предлагать не буду, понимаю, что местные жители могут испугаться и подумать чего нехорошего. Как и все сопровождающие ваши величества лица. — Да. Реклама, как она есть. А для чего ещё я здесь, как не для этого? Товар необходимо показывать лицом, а мы плетёмся, словно мулы какие. Эх. Негде разгуляться душе. Я же русский! Я ж за скорость!

— И какова сейчас скорость? — не ответив ни да, ни нет, прежде поинтересовался император.

— Ровно двадцать вёрст в час, ваше величество, — тут же судорожно вцепившись в руль — опыта-то вождения кот наплакал, быстро кинул взгляд на спидометр и озвучил увиденную там цифру мой отец.