Развод со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 25

Меня сковало оцепенением, как во сне. Я не могла пошевелиться, беспомощно раскрыв глаза на приближавшееся чудовище. Все происходившее казалось бредом. Ужасным, как плохой наркоз, в тумане которого беспомощно вязнешь.

Когда послышался выстрел, мне показалось, что взорвалась бомба. Я взвизгнула, а чудовище взревело, мотнув головой.

— Лара, на выход! — заорал Ярослав, обходя операционный стол.

Он держал в руках оружие и целился в монстра. А когда тот кинулся, бросился ко мне и сгреб в объятья, закрывая собой. Послышался пронзительный звон лотков и инструментов и грохот стола. Приборы, все это время исправно отсчитывавшие жизненные показатели пациента, взвыли, а я обнаружила, что Князев тащит меня под руку вдоль стены. Только взгляд был прикован к ужасу, творившемуся за широкой спиной Ярослава — зверюга вытаскивала окровавленную лапу из пациента и… улыбалась! Скалила огромные зубы!

— Господи! — всхлипнула я.

— На выход! — прорычал Ярослав в ухо, толкая меня к проему, усыпанному стеклом.

А дальше случилось много всего разом. С одной стороны в предоперационную вбежала куча охранников с Львом Давидовичем во главе, а с другой на нас с Ярославом кинулся монстр. Я сдавленно закричала, чувствуя, как Ярослав с силой отталкивает меня от себя, а сам кидается на монстра…

…выпустив собственные клыки и когти.

И впивается ими в морду чудовища.

Последнее, что я осознала — мне очень больно и жутко страшно умереть. А дальше — темнота.

***

В смотровом повисла гнетущая тишина. Я смотрел в стенку, временами стискивая зубы от боли. Алан невозмутимо накладывал мне швы на плечо.

— Следи за капельницей.

— Иди ты в жопу! — огрызнулся бессильно я.

— Не дергайся! Рука тебе еще понадобится.

— Зато тебе уже нет, — мстительно парировал я.

— Зато ты будешь последним, кого я оперировал, — спокойно пожал он плечами и размял шею. — Не дергайся. И ты знаешь, я не мог отказаться.

— Не начинай эту песню заново!

Двери смотровой открылись, и внутрь вошел глава диагностики вместе со Львом. Я вцепился взглядом в первого, игнорируя второго. Диагност понял меня правильно и не заставил ждать:

— Ярослав Сергеевич, Лариса Дмитриевна стабильна. У нее легкое сотрясение. Полную диагностику еще проводим. В себя пока не пришла, но это седатики…

— Я скоро подойду, — перебил его я.

— Сделайте ему томографию головы, — вставил Азизов.

— У тебя есть претензии к моей голове? — ощерился я.

— Не шевелись, я сказал! И да, я видел на камере, как ты влетел затылком в стенку операционной…

Головой меня действительно приложило не слабо.

Все, что я успел сегодня в операционной — надавить скальпелем на грудину донора, и он рванулся с операционного стола, оборачиваясь в броске. Я отлетел к стенке прежде, чем безопасники Льва открыли огонь. Когда смог снова соображать и двигаться, все вокруг тонуло в криках, вое и звуках стрельбы. И я уже собрался оказывать первую помощь тем, кого еще можно было спасти, когда услышал, что в соседней операционной Лара…

Лев дождался, пока диагност удалится.

— Как он? — поинтересовался хмуро.

— Можешь у меня спросить, — процедил я, вперив в него злой взгляд. — Расскажи про потери. Я с удовольствием послушаю, чего вам стоила эта прихоть.

Он не стал огрызаться. Выглядел выжатым и отчетливо хромал, но ему повезло не сдохнуть. И мне — тоже.

— Главная наша «не потеря» — ты, Князев, — отчеканил он. — Но я был близок, чтобы все же прострелить тебе ноги, лишь бы ты не бегал перед моим прицелом!

— Ты даже в медведя не смог попасть в упор, не льсти себе!

— Кто знал, что он в полуобороте так может?! — вспыхнул Лев сдерживаемым раздражением.

— Все мы так можем иногда! А когда сердце начинают доставать — еще и не так! К счастью, ты все же нашел его затылок на своем прицеле.

— Не благодари, — прорычал Лев.

— Перестаньте уже! — рявкнул Алан. — Лев, что у тебя?

— Прибыл комитет Высших по зачистке, — неприязненно сообщил он. — Держу их в твоем кабинете, пока вы не решите, что делать с Ларой.

И он многозначительно посмотрел на меня.

— Я подтвержу, если ты заберешь ее себе, — вдруг предложил Алан, а до меня запоздало дошло.

Я прикрыл глаза, болезненно морщась. Твою ж мать… Разум заметался в поисках выхода.

— Сотрите записи на камерах, — потребовал я глухо. — Лара не должна попасть на прицел ликвидаторов!

— Ты в своем уме?! — вскричал Лев. — Она видела все это! Тебя и все остальное!

— Ярослав, это невозможно, — вступился Алан спокойно.

— Брось, тебе все равно уже! — рявкнул я, метнувшись взглядом к Алану.

— Тебе — нет! — вскричал он. — Если что-то заметем, и это вскроется, тебе тоже станет не все равно!

— Забирай ее себе, — холодно надавил Лев. — Ты рисковал жизнью, спасая ее! Да еще и так, что любому идиоту понятно, что ты защищал свою самку. Ну, это если ты вдруг не понял еще чего-то… Если и захотят подкопаться — не смогут.

— Я подтвержу, что она — твоя, — повторил Алан. — Решай. И перестань дергаться! Рана снова кровоточит. Антибиотики внутривенно сделай, не шути с этим.

Я сгорбился на кушетке, чувствуя, как схлынул, наконец, адреналин. Тело задрожало, да так, что пришлось сжать зубы, чтобы не клацали. Алан кивнул Льву, и тот убрался.

Нет, я бы не подпустил ликвидаторов к Ларе. Как не подпустил и этого медведя. Инстинкты сработали прежде, чем до меня дошло, что начать забывать Лару у меня не получится. По крайней мере, не так быстро, как хотелось бы. Сначала ее надо будет вытащить из этого всего.

— Ярослав?

— Да, — слабо отозвался я. — Подтверди, что она — моя женщина.

— Я могу помочь с документами, — неожиданно предложил он.

— Думаешь, тебе настолько нечем будет сейчас заняться? — усмехнулся я.

— Ничего мне не сделают, — покачал он головой. — Задача изначально была неподъемной. А моя клиника нужна Высшим. Они зависят от нас всех не меньше, чем мы от них. Ну, пошумят… Придется пережить несколько неприятных недель. Но потом все войдет в колею. А тебе я должен.

— Несколько неприятных недель и пара десятков неприятных трупов? — скривился я.

— Перестань, — огрызнулся он. — Договорись с Ларой, объясни ей все. Я бы сдал в реабилитационный все равно, но смотри сам. К вечеру сделаю тебе документы.

Я слез с кушетки, морщась от боли.

— Давай добавлю обезбола, — предложил Алан, глядя на меня с сомнением.

— Я тогда отъеду, — тряхнул я головой.

— Ну и отъехал бы. Я все решу.

— Ага, сейчас прям. Делай документы. Я к Ларе.

Но гордо выйти из смотровой не вышло. Я схватился за стенку и поковылял вдоль нее к двери, а потом все вообще пошло кругом перед глазами, и я сполз до пола.

— Каталку мне с бригадой, будьте добры, — донеслось до меня меланхоличное, будто сквозь воду. То, что Алан уже сидит рядом и держит за руку, я понял не сразу. — Придется все же отъехать, друг мой…

— Присмотри за Ларой, — прохрипел я, с трудом усаживаясь и упираясь здоровым локтем в колено.

— Давай переливание крови сделаю…

— Не надо.

— Как с вами, гениями, тяжело, — скрипнул зубами Алан, а в следующую секунду в смотровую уже ворвалась бригада с каталкой.

***

***

Я просыпаюсь от собственного стона. Уставшего, хриплого… Кажется, я какое-то время уже постанываю, потому что надо мной склоняется какой-то врач в маске и тревожно смотрит в лицо.

— Лариса Дмитриевна, вы как себя чувствуете?

— Не знаю пока… доложите… то есть… расскажите…

Мысли мечутся, вязнут в тумане. Веду взгляд в бок и на капельницу, обнаруживаю в вене катетер…

— У вас сотрясение и мелкие повреждения.

— Что… что произошло?

Молчание.

— А Ярослав… где он? Он жив?

Я не знаю, почему задаю эти вопросы. Они сами слетают с языка, будто бы только и ждали, когда смогу открыть рот.