Развод со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 24

«Побегаем», — сыто облизнулся он внутри. А Лара нервно оделась, не лишая меня удовольствия осознавать, что уходить она не хочет. Метка уже действовала — мои лапы для нее теперь будут казаться самым надежным местом. На какое-то время. А потом все пойдет на спад, и она снова станет своей собственной.

Я медленно вздохнул на стук двери и прикрыл глаза.

Только через небольшую паузу двери снова открылись, и в комнату быстрым шагом вернулась Лара.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя глупо! — тыкнула в меня пальцем. — С ума сводишь!

— Я предупреждал, что ты больше не выйдешь из моей спальни до завтра? — оскалился я, поднялся и направился к ней.

— Из нас двоих я умею бить правой, — тяжело дышала она, не спуская с меня взгляда. — Я останусь. А завтра подпишу все. И на этом ты исчезнешь из моей жизни. Идет?

— Посмотрим, — восхищенно улыбался я, чувствуя, как меня заполняет знакомым коктейлем предвкушения. Охота, приручение, наслаждение близостью…

… и расставание.

***

***

Я проснулась от того, что стало холодно.

Мда, после такой ночи, когда постель была доведена до крайней точки кипения, не удивительно замерзнуть, когда Князев ушел. Я вздохнула глубже и прислушалась, медленно сжимаясь в комок. В номере было тихо. По телу прошел озноб, и я закуталась в одеяло плотнее. Князев устроил мне такой секс-марафон, что организм ответил повышением температуры? Не удивлюсь…

Тело действительно немного ломило, мышцы ныли, а желудок урчал, требуя еды. Да уж… Сейчас бы поесть и завалиться спать дальше. Губы расползлись в улыбке. Вот это ночка… Сколько раз мы еще занимались сексом? Три? Пять? Я потеряла счет. Со мной никогда такого не было. И я не жалею. Будет, что вспомнить, определенно. Но теперь пора вытряхивать этот приторный туман из головы, собираться в кучу и валить.

Когда запиликал мобильник, я как раз усаживалась в кровати. Номер оказался незнакомым.

— Доброе утро. — От этого голоса у меня ноги сжались сами собой, сердце разогналось за вздох, а кожа покрылась испариной, сбрасывая жар. — Ты еще у меня в кровати?

— Нет, — хрипло каркнула я. — То есть, да. Но уже ухожу.

Я слышала, что Ярослав куда-то шел, и при мысли, что он уже обратился в сволочного хирурга Князева, а я еще витаю тут в облаках, стало не по себе.

— Не уходи, — неожиданно попросил он. — Сейчас принесут завтрак.

Голова немного пошла кругом, но я тряхнула волосами, заставляя себя собраться.

— На моем рабочем столе — твой новый контракт. И заявление на увольнение отсюда. Сядь и изучи все спокойно.

— У тебя тут что, камера наблюдения? — Я спустила ноги с кровати и поднялась, едва не застонав ему в трубку.

Как же все болит!

— Лара, при поступлении в штат другой клиники ты пройдешь обследование сердца, — привычно игнорировал он мои вопросы.

— Ты не сильно забегаешь вперед? Я еще ничего не решила, но это уже не твое дело, Ярослав Сергеевич. Мы же договорились. Увольнение подпишу. Завтрак не нужен.

— Лара, — угрожающе понизил он голос, — будет глупо не воспользоваться этим предложением.

— Хорошего дня, Ярослав.

И я отбила звонок.

Глупо. Знал бы он, к чьему разуму он сейчас взывает! Ту, в которую он меня обратил сегодня ночью, интересует лишь горячая ванная, плотная еда и пачка бумажных салфеток. Я уже умею сдаваться.

Я наспех собралась. Взгляд в зеркало в ванной заставил скрипнуть зубами — Ярослав оставил на моей шее такой размашистый автограф страсти, что ничем не скрыть! Укус к утру немного опух и причинял легкую боль. Пришлось распушить волосы, чтобы хоть немного спрятать это все.

Ну, Ярослав Сергеевич! Сволочь!

Пробегая мимо его рабочего стола, я сгребла заявление на увольнение, расписалась на нем и, подумав, забрала договор, приготовленный для меня рядом. Не буду разыгрывать гордость. По крайней мере, та женщина, которая вчера вернулась в постель своего босса, поступила бы именно так. Не то, чтобы она была мне хорошо знакома, но сейчас лучше побыть ею. Изучу документы спокойно, может, и соглашусь. А, может, и нет.

В коридоре меня ждал мужчина в деловом костюме. Он оживился на мое появление:

— Лариса Дмитриевна, доброе утро. Ярослав Сергеевич сказал отвезти вас домой.

«Незнакомая женщина» спокойно кивнула, ничуть не удивившись — Ярослав должен был убедиться, что я точно покину клинику. Ну и он все же джентельмен.

— Я только вещи соберу в ординаторской.

— Хорошо. Я буду ждать вас на проходной. Через сколько вы появитесь?

— Дайте мне полчаса.

— Договорились.

Вещи из шкафчика я собрала в пакет одним движением, а в ординаторской задержалась. В комнате никого не было. У Князева в графике стояла очередная пересадка, которая должна была вот-вот начаться, и Сава сейчас в операционной. Его чашка с недопитым кофе сиротливо стояла на стойке. Когда зазвонил мобильный, я искала стикер, чтобы оставить пару слов ему на прощание.

— Лала, привет! Сегодня все в силе? — бодро поинтересовалась мама.

Черт, уже? Я совершенно потерялась во времени!

— Привет, да, все… в силе.

— Занята?

— Нет. Вещи собираю. Подписала заявление об уходе только что…

— Зайка, мне так жаль, — вздохнула мама в трубке, но тут же добавила презрительно: — Все же этот козел тебя выжил!

— Я расскажу тебе все… Сегодня.

— Но ты в порядке?

— На удивление да.

Да. Потому что меня грело предложение Князева о работе в другой клинике. Черт, я же хотела еще поелозить эту мысль в голове, но на деле уже внутренне согласилась. Он прав — глупо отказываться от места в клинике, в которой он сам работал.

— Да, в порядке, — повторила я бодрее.

— Ладно. Тогда до вечера. Жду!

— Пока!

Улыбнувшись, я отбила звонок и прилепила стикер на чашку Савы. Только двери вдруг так неожиданно распахнулись, что я дернулась, и смахнула чашку ненароком на пол. Она разбилась с глухим стуком, но голос от дверей заставил забыть обо всем.

— Лариса Дмитриевна! Срочно в операционную! Мы теряем реципиента!

Через пять минут я уже натягивала форму, а через десять мыла руки, тревожно поглядывая на суету реаниматологов в операционной.

— Пропустите! — скомандовала, влетая внутрь. — Где Князев?

— Он принимает донорское сердце, — доложили мне.

Мне принялись рассказывать о реанимационных мероприятиях, а я смотрела на мониторы, и картинка не предвещала ничего хорошего. Какого черта клиента довели до такого состояния, непонятно. Хотя, всякое бывает.

— Вскрываем, — приняла я решение и уже взялась за скальпель, когда вдруг откуда-то послышался звериный рев и звук стрельбы.

Охрана за стеклом засуетилась и похваталась за оружие, только их смело рванувшейся с петель дверью. Послышались крики, звук бьющегося стекла и глухой удар. Команда врачей попятилась к стенам, нерешительно переглядываясь, а когда стеклянная дверь вылетела, бросилась в панике врассыпную. И только я осталась со скальпелем наперевес, не в силах отвести взгляд от того, что предстало на входе в операционную.

Сложно было понять, что это вообще. Мысли в голове заметались со скоростью пуль. Мозг в панике пытался классифицировать незнакомый объект, но сдавался потихоньку панике. Ноздри забило запахом крови и медикаментов, уши закладывало от воя сирены и криков персонала. А я смотрела на огромного зверя, выпрямившегося в полный рост.

Медведь? Так у него будто руки и ноги, как у человека, только больше! Тело поджарое с хорошо прорисованными буграми мышц под кожей, покрытой тонкой шерстью. Живот в нескольких местах прострелен, и из ран сочится кровь. Голова зверюги огромная, и, пожалуй тоже далека от медвежьей, хоть и напоминала отдаленно. Когда он раскрыл пасть и заревел, я отшатнулась, но тут же уперлась во что-то твердое позади и увязла, будто муха в паутине.