Развод со зверем (СИ) - Владимирова Анна - Страница 10

Я не ответил. Вышел в коридор и направился в кабинет. Ноги непривычно дрожали от слабости.

— Мне Алан сказал про твой ультиматум, — не отставал Лев.

— Да, не хочу, чтобы она попала в утиль, — хрипло отозвался я.

Даже говорить было тяжело.

— Люди не дают ей оперировать в ее мире, ты не даешь в твоем, — усмехнулся Лев. — Уверен, что желаешь ей добра?

— Что ты взъелся? — прорычал я раздраженно.

— Бесишь, Яр.

— Я всегда всех бесил. Тебя, Азизова…

— Это точно. Но ты белый и пушистый лишь во второй ипостаси. А так — такая же беспринципная тварь, как Азизов и я. Что ты все ноешь и выделываешься? Азизова ты можешь шантажировать, сколько влезет, и рассказывать ему, как потерял смысл всей жизни. Только стоит разок взглянуть на твою операцию, и все становится кристально ясно. Ты — маньяк, Князев. Одержим хирургией. Ты жить не можешь без того, чтобы не вскрыть кого-нибудь на завтрак.

— Все так, ты закончил? — Я развернулся и направился прочь. — Хорошего вечера.

— Кстати, ассистентка твоя на вахту опоздала, — донеслось мне в спину. — Так что твой вечер может тоже стать неплохим.

Я не остановился, но зубами скрипнул слишком отчетливо, чтобы порадовать Льва. Черт с ней. Моль — женщина взрослая, сориентируется, как добраться домой. Тут многие едут в город на личном транспорте, пусть учится выживать, раз решила остаться.

У меня самого этот день странным образом высосал силы. Я добрался до кабинета, пересек его быстрым шагом и толкнул двери в комнату, которая напоминала гостиничный номер. Я не оставался тут принципиально, но его упорно держали в чистоте, будто ожидая, когда я упаду тут без сил. Сегодня я был близок. Но душ привел в порядок, если можно было так назвать этот отрешенный тупняк, в котором я выполз в комнату. И только тут услышал, что в кабинете кто-то есть. И даже не успел осознать, а губы уже дрогнули в усмешке. Обмотав бедра полотенцем, я стер с лица нездоровую реакцию на неожиданную посетительницу и вышел в кабинет.

Моль сидела в кресле, оперевшись локтями в подлокотники и растирая виски. Я бесшумно приблизился к столу и деликатно кашлянул, на что она вздрогнула, вскинув голову, и широко распахнула глаза:

— Что… что вы… — запищала на вдохе.

— Что ты тут делаешь? — сурово потребовал я, как ни в чем не бывало направляясь к столу.

Она тоже приняла душ, судя по ее влажным волосам и свежему запаху, наполнившему кабинет. Рот почему-то наполнился слюной, и я украдкой сглотнул.

— Мне сказали, что я могу вас подождать здесь! — возмутилась она, не зная, куда девать глаза. Ее взгляд метался то ко мне, то соскальзывал вниз, то отскакивал к столу и убегал куда-то в пол, и так по кругу. — Охрана не знала, что вы в…

— А ты не слышала, что я в душе?

— Нет! — подскочила она.

— Так что ты хотела?

— Я собиралась спросить, чем вас так взбесили мои стандартные вопросы во время операции?!

— Ты идеально вела себя на первой пересадке. Возьми за образец.

— Я — ассистент, а не говорящий отсос!

— Второе мне больше подходит, только я бы предпочел, чтобы ты при этом молчала, — оскалился я нагло и не успел подумать, что, учитывая мой внешний вид, прозвучало это двусмысленно.

И Моль поняла все неправильно. Она взвилась с кресла, подлетела ко мне и вдруг так зарядила по морде, что у меня голова мотнулась в сторону, а в глазах потемнело. Только когда я выпрямился, ее уже и след простыл, а смешок, слетевший с губ, вдруг причинил непривычную боль.

— Ни черта себе ты бьешь, — прохрипел, восхищенно усмехаясь, и направился в ванную.

Когда я добыл льда и посмотрел на себя в зеркало, понял, что ее такую своеобразную метку до завтра не затянет. К сожалению. Или к счастью. Я пока не решил. Демонстрировать ей скорость своей регенерации нельзя, разочаровывать в силе удара — тоже. Это все, что у нее осталось против меня. До скулы эта боксерша не допрыгнула — разбила губу, рядом с которой наливалась гематома. Заслужил, что уж. Только какого черта морду корежит в довольном оскале? Что у меня за реакции на эту Рыжую Моль?

Она меня восхищает тем, что не сдается и не дает себя в обиду несмотря ни на что. Только таких жизнь ломает жестче.

Я вернулся в комнату, глянул на кровать, потом на полотенце со льдом в своей руке и приложил его к горящей морде. Если Моль не уедет сегодня домой, я тоже останусь. Мало ли, куда эта бойкая ассистентка может встрять еще…

Я попросил охрану дать мне знать, если она пройдет через проходную, и улегся ждать.

***

***

Я стояла перед раковиной и держала руку под холодной струей воды, пялясь на пальцы. Что я натворила? Какой кошмар! Теперь Князев меня мало того, что уволит, еще и заяву подаст за побои. Какая же я идиотка, что позволила себя спровоцировать! А он и рад теперь, наверное. Хотя, рад он будет не скоро. Бить-то я умею, к сожалению. А судя по тому, как ныла рука, ударила я его не без удовольствия, с размахом.

— Черт, — проскулила я тоненько в тишине уборной. Может, найти его и попросить прощения? Нет уж, тут либо к красивым, либо к умным. Не выйдет у меня поучиться у Князева, если он этого не желает. — Вот же гад… козел… ублюдок!

А смотрел как!

Я раздула гневно ноздри, глядя на свое отражение в зеркало, но снова видела лишь Князева! Голого, мокрого и в одном полотенце! Да что это за мужик такой, что стоит у меня весь день перед глазами?! И не противно ему самому так низко падать, подстроив мне этот вьетнамский флешбек! Может, он меня еще и в домогательстве обвинит ко всему прочему?

Я всхлипнула и убрала руку из-под воды, осторожно сжав пальцы в кулак. Вроде работают. Только это последнее, о чем стоило переживать. А дальше-то что делать? Я постояла еще немного в туалете, но жить-то тут не останешься… Выглянув в коридор, я заставила себя расправить плечи и выйти из укрытия с достоинством. Мало ли, может, меня там уже ждет охрана? Но никто меня не ждал. Я спокойно добрела до ординаторской, юркнула в раздевалку и принялась переодеваться.

На проходной меня тоже никто не тормознул, даже внимания не обратили. Я вышла на улицу, преодолевая желание ускорить шаг, и только тут сообразила, что стоянка с автотранспортом пуста. Уже стемнело и похолодало. Я потопталась немного, чувствуя себя все глупее. Редкий персонал выходил из здания, направляясь на стоянку транспорта, но напроситься в попутчики у меня не вышло. Один мужик вовсе не остановился, второй мотнул головой, виновато пожав плечами. Что это значило, я не стала уточнять. Пришлось признать поражение. Я поплелась обратно, ожидая, что на проходной меня не пустят, но охранник только проводил меня раздраженным взглядом и потянулся к стационарному телефону. Я сглотнула и направилась к лифту, вжав голову в плечи.

— Простите, — подошла я к охраннику, — я не могу уехать в город. Можно с этим что-то сделать?

— Спецтранспорт уже ушел, — пожал он плечами. — Боюсь, если вы ни с кем не договорились…

— Не договорилась. — Мне говорили на инструктаже, что ездить придется либо на своей машине, либо на спецтранспорте — других вариантов нет, и никто меня ждать не будет.

— Тогда вы можете переночевать в корпусе для отдыха. Вас проводить? У нас это обычное дело.

— Проводите, — безжизненно согласилась я.

Уже сидя в небольшом номере, похожем на гостиничный, я чувствовала, как напряжение сковывает мышцы — незнакомое место, опасное во всем, что здесь происходит, и Князев. Интересно, он еще тут? Как сильно я его ударила вообще? Я лишь успела оценить, что он не упадет и не ударится головой, прежде чем сбежала. А вот что там с этой головой…

Когда запиликал мобильный, я вздрогнула всем телом, подскакивая на кровати.

— Лала, привет! — радостно прозвучал голос мамы в трубке, а у меня что-то защемило в груди, и я едва сдержала отчаянный всхлип.

— Привет, мам, — ответила, прокашлявшись.