Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус" - Страница 11

По левому борту тоже будет кушетка, но — на колёсиках, которую можно будет как выкатить наружу, так и закрепить внутри. Дед показывал мне «кино» про то, как в его мире эти каталки складывали ножки с колёсами при задвигании внутрь, а жёсткие носилки скользили по направляющим, но подробностей конструкции дед не знал, а выдумывать было и лень, и некогда. Каталку обтянем той же масляной тканью, плюс приделаю бортики, чтобы пациент не выпал на повороте при поездке. В комплект войдут и брезентовые носилки, которые будут храниться пристёгнутыми снизу под каталкой. Над нею останутся узкие окошки, высотою не больше полуметра, а над ними — подвесные шкафчики для всякого медицинского имущества. Их дверцы, по уже отработанной конструкции, сделаю поднимающимися вверх, добавлю только возможность надёжно заблокировать их в открытом состоянии. Вот эти откидные не то крышки, не то двери, а также сдвижные дверцы под кушеткой и кое-какие элементы отделки и будут деревянными, как и покрытие пола. Я бы сделал всё из металла, так и проще (для меня), и удобнее, и легче, но — эстетика, точнее, её восприятие большинством людей, отличается от моего, приходится соответствовать.

Из специального оборудования удалось придумать и разместить только выдвижные ящички под каталкой, которые превращались в столики для инструментов, два складных столика, две стойки для капельниц и лампы для бестеневого освещения каталки. Вряд ли кто-то будет делать хирургические операции в фургоне, но вдруг придётся? Ещё поставил плитку на два места под кастрюли, на которой можно будет хоть еду подогреть, хоть инструменты прокипятить. Разместил её между кабиной и каталкой, отделив от последней сплошной стенкой.

Причём я понимал, что всё это чистой воды кустарщина, дед уверяет, что в его мире оборудования столько, что для окон на левой стороне места не остаётся вообще. Но сам он вспомнить смог только названия некоторых аппаратов, не зная вообще ничего об их устройстве и предназначении, а кислородное оборудования мы просто не представляли, как должно быть устроено. Так что просто оставил место по левому борту, опять же — шкафчики, вот только чтобы долезть до них нужно убирать каталку. Ещё верхние крышки этих шкафчиков можно поднять — тоже не слишком удобно, но если там будет оборудование, то часто лазить в них не придётся.

Понятно, что за полдня я всё это не сделаю, и за день — тоже. Но если к вечеру субботы в мастерской Клёнова сделают деревянные детали, как обещали, а отрядный шорник изготовит подушки на кушетки — то к вечеру воскресенья, или утром в понедельник, я работу закончу.

Вечер провёл с обеими своими жёнами — Рома решил поспать и «отпустил» свою маму на вечерние посиделки. Дверь в спальню мы оставили открытой, чтобы услышать его плач, если проснётся. Ну, и горничную машину, имевшую комнату неподалёку, попросили прислушиваться и позвать нас, если что. Сама моя Мурка села мне на колени, обняла и так и сидела, уткнувшись в меня носом и поднимая голову только для того, чтобы что-о сказать. Ульяна привалилась ко мне с другого боку. Было мягко, тепло и уютно, так что мы два с лишним часа просто сидели, обнявшись, и говорили обо всём и ни о чём. В буквальном смысле — от школьных историй до цен на рынке в городе. Просто было хорошо сидеть в месте, говорить, слушать, да и просто молчать вместе. На ночь, правда, Маша оставлять малыша не рискнула, так что я снова оказался в полном распоряжении Ульяны.

За день субботы я, неожиданно для самого себя, закончил фургон — осталось только приделать деревянные детали, что всё же привезли сегодня. А ещё сделать и установить звуковой и световой сигналы, наподобие тех, что па пожарной машине, но с другим набором звуков и режимом работы светильников. Как выразилась тогда младшая внучка Пырейниковых, «сверкалку и крякалку». Только теперь я могу сделать их сам, используя самый дешёвые «нулевые» макры добытые на моей же изнанке, два из зеркальных щук и один из кенгуранчика. Первые отвечали за красный и зелёный огни (дед говорил про красный и синий, но я не хотел настолько детально копировать идеи того мира), последний — за звук.

От работы пришлось оторваться, когда приехала дочка тётки Яди с мужем и детьми: нужно было с ними познакомиться лично и подписать бумаги о найме. Дочка оказалась худощавой и весьма, скажем так, некрупной женщиной неопределённого возраста, в интервале от двадцати пяти до сорока пяти. В противоположность няньке её муж = внушал, даже очень. Дед тоже был под впечатлением:

«Вот зачем он зарывает свой талант на рынке⁈ Мог бы народным целителем подрабатывать, вполне успешно и без особых усилий».

«Да ладно⁈ С чего ты так решил⁈»

«Да-да, правда, лечить будет только от одной болезни — от запора».

«Смеёшься?»

«Ты только представь: дать ему в руки топор, поставить в тёмной комнате. Потом завести туда пациента, оставить одного и через десять секунд включить свет. И всё — запора как не бывало!»

«Да уж. Только одежду стирать придётся».

«Угу, и возможны побочные эффекты в виде заикания и энуреза».

Короче говоря, муж нашей новой няни на первый взгляд превосходил её по объёму и весу минимум раза в два с половиной. Я даже приотстал и спросил у Ульяны:

— Интересно, как они, вместе-то, ну, ты понимаешь. Как он её на раздавил, и как она решилась⁈

— Мышь копны не боится! — Ответила поговоркой хихикнувшая Уля.

Пока Ульянина горничная, сама имевшая дочку шести лет, увела пребывающих в восторге от поездки «на настоящем автомобиле» детей знакомиться между собой и с новым жильём, мы в кабинете подписали договор с женщиной. Кстати, из документов узнал, что её зовут Зоя Матвеевна, фамилия по мужу — Веткина. Муж, Прохор Лукич, подтвердил желание жить рядом с женой и готовность занять любую подходящую работу, если оплата будет не меньше, чем у него сейчас. Но уйти с рынка может не раньше, чем с первого августа, иначе придётся выплачивать крупную неустойку. Пообещал что-нибудь придумать к тому времени и вернулся в мастерскую.

Собирал «сверкалку и крякалку» я у себя в кабинете, и сдуру решил там же испытать. Точнее, испытания мигалки прошли спокойно, но когда я, подумав явно не головой, включил сирену… Я и сам подскочил от неожиданности, от того, как это прозвучало в помещении, что уж тут говорить про моих домашних! Мало того, что поднял весь дом, ещё и перепугал и слуг, и домашних, за что потом заслуженно, а потому безропотно, получил по шее, и не только в фигуральном смысле. Надо же додуматься, включить сирену в доме в десять вечера! И дед не помог — он просто не успел вмешаться, как сам потом заявил, просто не ждал от меня подобного и потому не отреагировал. И, по его словам, я сделал это вообще бездумно, не выдав свои будущие действия предварительным обдумыванием. Просто решил — и тут же воткнул. Действительно — придурок комнатный, пусть вслух меня так поименовать и не рискнул, дед только оторвался за всех. Ну, с «придурком комнатным» я согласился, тут и спорить не о чем, с «Джулио Балбесини» тоже всё понятно, но вот что такое «педольдо африканское»⁈ И почему именно африканское⁈

Ночевал я в этот раз в своём кабинете, в воспитательных целях, ага.

В воскресенье я, томимый чувством вины перед Беляковым, а также укоризненными взглядами домашних, сбежал в мастерскую. Там не только доделал карету «Скорой помощи», но и начал работу над разъездным пикапом для бухгалтера. Автомобиль для больницы я обкатал на изнанке, чтобы не вызывать излишнего ажиотажа у местных жителей на лице, поскольку сирену с мигалкой я тоже испытал. Местная живность, кстати, рванула от такой светомузыки во все стороны, аж трава зашевелилась. Волнами.

Весело было, но после обеда мне позвонили с просьбой «вернуться в семью». Так что остаток дня прошёл в традиционных для выходного занятиях, начавшихся с фамильного обеда и закончившихся планированием следующей недели.

В понедельник в Смолевичи выехали целой командой, на двух фургонах: впереди, на нашем семейном, Ульяна с Машей, сзади — я на новом медицинском автомобиле. Да, жёны поехали обе: Уля до сих пор не освоила вождение как следует, рисковала разве что по двору кататься, потому для её выезда всегда приходилось кого-то искать на роль шофёра. А вот Маша — та за последние пару месяцев соскучилась по рулению. Или, скорее, соскучилась по относительной свободе, так что, оставив накормленного Ромку няне, взялась свозить вторую жену в типографию. Ну, а по дороге мы все втроём хотели вместе передать свой подарок.