Калинов мост (СИ) - Криптонов Василий - Страница 21

Шум происходил из столовой, туда я и направился. Обнаружил там аж человек пятнадцать охотников. Они пили чай, сидели где попало — на стульях, столах, полу — и внимательно слушали Брейгеля.

Брейгель же стоял с важным видом возле грифельной доски — молодец Алексей, все мои распоряжения исполнил в точности, — и тыкал в неё указкой. Голос Брейгеля был ласковым, как будто разговаривал с дебилами. Впрочем, с его точки зрения, вероятно, так оно и было.

— Ну таки что вы имеете мне сказать? Кто-нибудь? Ну же! Я весь изнемогаю в ожидании. Сколько стоит красиво пообедать в нашем с вами великолепном городе?

— С водкой? — хрипло спросил незнакомый мне охотник.

— Пускай будет с водкой, это хорошо для пищеварения.

— Ну, десять копеек…

— Десять копеек! — Брейгель стукнул по доске указкой. — Плюс завтрак — одна копейка, завтракать можно не очень красиво. А ужин ваша варварская поговорка вообще рекомендует отдать врагу, чтобы он подавился и умер. Итого — одиннадцать копеек в день для безусловного насыщения. И сколько же это получается за месяц?

Гробовое молчание было ему ответом. Охотники задумчиво прихлёбывали чай.

— Порядка трёх с половиной рублей! Я на всякий случай беру немножечко больше. А теперь скажите, кто из вас сейчас располагает такой суммой?

Поднялась одна рука и тут же смущённо опустилась. Брейгель, тем не менее, обладателя руки срисовал, подошёл к нему и хлопнул по плечу.

— Ну таки я вас поздравляю! Вот этот человек проживёт месяц. Остальные вымрут с голоду.

— Чего это? — подскочил «человек». — Да неужто я братьям своим помереть с голодухи позволю? Эй! Сегодня на мои гуляем! Всех угощаю!

Поднялся гвалт. Охотники категорически одобряли принятое коллегой решение. Брейгель же побледнел от ужаса и промокнул платком вспотевший лоб. После чего подскочил к доске, треснул по ней указкой и завопил:

— Человек должен совершенно точно иметь деньги, чтобы прожить месяц! Если он этих денег не имеет — нужно сейчас же, сию же секунду думать, как их заиметь! Не тогда, когда деньги закончились так же безнадежно, как стройная фигура моей уважаемой тёщи Розы Давыдовны, а тогда, когда они ещё есть! Это называется думать наперёд. А располагая означенной суммой, нужно её беречь. До тех пор, пока не появится излишек, который тоже нужно беречь, но об этом я расскажу после того, как вы научитесь складывать хотя бы два и два. Сейчас просто запомните: если сумма, которую вы имеете, ограничена, то расходовать ее следует исключительно на еду.

— А гульнуть? — последовал вопрос из зала.

— Гульнуть, как вы изволите выражаться, можно, если есть другие деньги. Те, которые вы имеете специально, чтобы гульнуть.

— Это ж сколько карманов надо? — озадачились в аудитории. — Сдуреешь всё упомнить…

Тут Брейгель заметил меня и со страдальческим видом всплеснул руками.

— Нет, господин Давыдов, я таки положительно не могу работать! Вы сами видите, эти варвары умеют жить лишь одним днём.

— Эй, варвары! — прикрикнул я. — Господина Брейгеля слушайте внимательно, он умные вещи говорит.

— Умные-то умные, да больно мудрёные, — откликнулись из аудитории. — Вот у меня, для примеру, есть рупь…

— Ка-а-ак это так — рупь у него есть⁈ — немедленно отозвались с другой стороны. — Ты ж мне рупь должен! Клялся, что ни копейки!

— Дак этот рупь — на еду на месяц, и то не хватает! Слыхал, что господин Брейгель сказали? Ещё два с полтиной нужно. А уже потом — долги отдавать.

— Да я тебе…

Началась драка. Пришлось растаскивать. Так прошло ещё пять минут под причитания Брейгеля о том, что он таки ну совершенно не может работать в этих безумных обстоятельствах.

— Ладно, не шуми, — сказал я ему, когда все охотники расселись. — Легко только на горшке бывает, и то — не всегда.

Охотники заржали.

— Вот, это им понятно! — воскликнул Брейгель. — Это им доступно!

— Работайте, Яков Соломонович, — развёл руками я. — Зачтётся.

Выйдя из гостиной и закрыв дверь, обратился к Алексею:

— А где наша звезда, Алёша?

— Это которая? Мстислава Мстиславовна?

— А что, вы уже других звёзд завели? Почему меня в известность не поставили?

— В кухне она. Говорит, что Брейгеля слушать не хочет, а поближе к народу быть — хочет. Вот и уселась там.

Мстислава на кухне расположилась с полным комфортом. Сидела в кресле и пила чай посерьёзнее охотничьего — с коньячком, судя по запаху. Закуривала это дело трубкой. Кухарка занималась своими делами, опасливо огибая бабку по широкой дуге.

Увидев меня, Мстислава с ощутимым усилием сфокусировала взгляд единственного глаза.

— Да что ж за эпоха такая пошла, — застонал я. — Кого ни ткни — все бухают!

— Я не пил, — поспешил заверить Алексей.

— Ты молодец, тебе в конце месяца премию выпишу. Мстислава Мстиславовна, разговор есть, дело важное. — Я прислонился к разделочному столу напротив боевой бабушки. — Ты, помнится, про шуликунов рассказывала.

— Про шуликунов? — Мстислава выпустила облако дыма. — Было, было… Ох, помню, впятером стояли, а их — полчища. Они ж что крысы. Только крыс бить — как семечки щёлкать, а эти твари умнее, быстрее. Чуть чего — врассыпуху, чтоб одной Костомолкой, или, там, Петухом не накрыть. Соображают, негодники. Визжат, верещат — уши вянут. А бошки у них — ух, до чего острые! Один как прыгнет! Как башкой мне своей — прям в сиську! Шрам остался…

— Это я помню, — поспешил я заверить Мстиславу, которая вознамерилась показывать шрам. — Размяться не желаешь? У нас нынче ночью как раз битва с шуликунами намечается.

— Много их? — сверкнула глазом Мстислава.

— Неизвестно. Людей похитили, твари. Двух девчонок, да двух мужиков взрослых. Средь бела дня.

— Ишь ты… — Бабуля выбила трубку в недопитый чай — к которому мигом потеряла интерес. — Вот засранцы, распоясались! Надо тряхнуть, никак иначе. Идём.

— Да ты погоди. Ты расскажи сперва…

— Ха! — прищурилась Мстислава. — Ты за кого меня, за дуру держишь? Я ему сейчас всё расскажи, а он — и был таков! Мол, ты, Славка, старая, сиди дома, рубахи штопай. Да я вам такую штопку устрою! Оплот спалю.

— Не надо оплот палить, — вздохнул я. — Понял, принял. Поехали.

Глава 11

— Ехать? — озадачилась бабка.

— Ну. Я тут не один, а с транспортом. Так что придётся минут двадцать друг к дружке интимно поприжиматься. Только имей в виду, на всякий случай: если что-то эдакое почувствуешь — это рукоятка меча.

Мстислава посмотрела на рукоятку меча, торчащую у меня из-за плеча и хмыкнула, принимая правила игры.

Тварь не проявила восторга по поводу того, что придётся везти в обратный путь двоих. Однако ничем, помимо угасшего взора, этого не выдала. Разговор возымел действие на примитивный разум.

Всё-таки интересное существо. По всем признакам — тварь, но особенная. Учится, выводы делает. И никакой агрессии к людям как таковым не испытывает. Человечину, во всяком случае, жрать ни разу не пыталась, даже когда самоходом бегала, до нашего знакомства. Уже тогда предпочитала куриные яйца.

Очень бы хотелось мне узнать тайну происхождения Твари. Но копать в этом направлении пока что вообще недосуг. Есть более приоритетные задачи. Всегда, блин, есть более приоритетные задачи…

Мстислава села впереди, я — сзади. Схватил поводья.

— Ну, погнали обратно в Караваево, — велел я, и Тварь сорвалась с места.

— Караваево? — переспросила Мстислава. — Ишь, как!

— Знакомое?

— А то ж! Там ведь мы с шуликунами и бились. Годов с полста назад… Видать, не всех тогда перебили, раз опять полезли.

— Ну, теперь сделаем красиво.

— То к гадалке не ходи — сделаем!

* * *

Когда мы вернулись, Афоня уже протрезвел. В немалой степени этому способствовала жена. Молоденькая, но уже такая, что её хотелось назвать не девушкой, а женщиной. С полным уважением. Днём она была у соседки, но вернулась, когда дошли слухи, что благоверный напился с говорящей лошадью. Лошади женщина нигде не обнаружила, так что оправдания Афони не сработали.