Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка (СИ) - Кальк Салма - Страница 18

— Это же замечательно, что ты маг! Может быть, ты научишься зажигать свет и греть воду? Или будешь повелевать водой и ветром?

— Я совсем не понимаю, для чего это мне, — качаю головой.

— Ты станешь ещё более ценным призом для возможного будущего мужа, — усмехается Тереза. — Богатая, да ещё и маг.

— Я пока не готова снова замуж, — говорю как могу весомо. — После этого-то брака едва-едва собираю себя обратно. Кстати, а что с твоими владениями? Они приносят тебе доход?

Тереза пожала плечами.

— Какой-то небольшой, да, — говорит она, и я понимаю — не задумывается.

Если Гаспар обеспечивал её нужды, то и можно было не задумываться.

— Ладно, посмотрим ещё, что там у нас и где. А пока скажи — ты собираешься на бал, о котором вчера говорили?

— Мне бы хотелось, — вздыхает, — но я не представляю, как получить приглашение. Мы не настолько знатны, и не настолько популярны в городе, чтобы нас приглашали.

— А наша госпожа баронесса? Она захочет пойти? — у госпожи баронессы есть титул, титул должен открывать двери в разные полезные дома.

— О, конечно, Эдмонда хочет пойти. И один раз она может сходить в том нарядном платье, которое у неё есть. Это же возможность найти для Симона богатую невесту, — фыркает Тереза.

— Дыры пускай сначала зашьёт, дырявые женихи богатым невестам ни к чему, — смеюсь и я.

— Эдмонда заказывала для него наряд у столичного портного, и не позволяет Симону надевать его каждый день, бережёт для выходов, — сообщает Тереза. — Кажется, за тот наряд до сих пор не расплатились.

— Они могут взять тебя с собой? Или подумать, кого ещё можно попросить?

— Лучше подумать, — вздыхает Тереза.

— А у тебя есть подходящее платье?

— Одно есть, да. Я могу его надеть, его шили всего лишь зимой, и шили в столице, здесь оно будет модным.

— Вот и хорошо. А дальше подумаем, кто будет шить нам новые платья. А они, кажется, будут нужны.

— Платья всегда нужны, — смеётся Тереза.

После завтрака я иду к господину Фабиану, и мы с ним усаживаемся за документы. Что ж, пока его работа производит хорошее впечатление — он показывает мне папки, в каждой из которых — документы на недвижимость. В них во всех стоит имя Гаспара.

— Скажите, господин Фабиан, мне нужно будет переоформить всё это на своё имя, так?

— Со временем — конечно. Господин Палан нам поможет, и его отец тоже. Начнём с того, что будет необходимо сделать прежде всего. Скажем, если вы готовы что-то отчуждать в пользу баронессы.

Документ на право владения столичным домом я осмотрела, сравнила с другим — там шла речь о доме, в котором проживал господин Гаспар с домочадцами, и окончательно решила отпустить от себя это имущество. Пускай поможет уговориться.

— Я готова уже прямо сегодня за обедом поговорить с баронессой, или же сразу после обеда. Пускай думает. Ей нужно сыночка пристраивать в хорошие руки, лишним не будет, — усмехнулась я.

— Только вот согласится ли она на часть, если до сих пор думает, что могла получить всё? — развёл руками господин Фабиан.

— Если не согласится, мы будем знать, что хотя бы попробовали, — утешаю его я.

Кроме двух домов в столице, передо мной лежали документы на дом в Массилии — улица Морская, дом восемь, на некоторое количество земельных владений — по-хорошему, нужно садиться с картой и смотреть, где они находятся и как вообще туда попадают. Видимо, в каких-то из них растёт тот самый виноград.

В отдельной папке — свидетельство о покупке неких рудников, я смотрю — сделка совершена три года назад, то есть — не так и давно, продавец — некто Рауль д’Эскар. Неужели это — тот самый лакомый кусочек, на который точит зубы баронесса?

— Господин Фабиан, расскажите о рудниках. Они доходны? Они выгодны?

— Да, госпожа Викторьенн, они доходны и выгодны, всё верно. Господин Гаспар долго уговаривал прежнего владельца расстаться с фамильным имуществом, потому что ему они не приносили почти ничего, и он думал, что всё выработали и искать там больше нечего. Однако, господин Гаспар позвал каких-то знающих людей, даже не просто людей — магов, и ему подтвердили, что жилы не иссякли и что их можно разрабатывать ещё долго. За эти сведения пришлось заплатить кругленькую сумму, но они позволили господину Гаспару уверенно вести себя с продавцом. Тот, кажется, до последнего думал, что продаёт просто землю, бесполезную во всех отношениях.

— Что ж, вы ещё расскажете, что мы там добываем, и куда оно потом идёт.

Появившийся без стука господин Палан изрядно взволнован, дышит тяжело — наверное, быстро бежал.

— Новости, господин Палан? — интересуюсь я.

— Госпожа баронесса Клион взялась оспаривать завещание господина Гаспара в суде. И представлять её интересы будет здешний юрист Питу.

— Располагайтесь, господин Палан, и рассказывайте — как именно звучит её запрос в суд? — спросила я.

— Они с Питу утверждают, что документ — подделка. Что вы оба куда-то дели подлинное завещание господина Гаспара, и заплатили Тиссо за то, чтобы он выдал за него вашу выдумку.

— Постойте, там же подпись принца? — не поняла я.

— Госпожа баронесса полагает, что принц на самом деле не имеет отношения к этой подписи, что Тиссо и вы таким образом всех обманули. И что принц не станет вникать в дела мелкого дворянского семейства и подтверждать чью бы то ни было правоту или неправоту.

— Но постойте, у нас ведь есть эта подпись, — продолжала недоумевать я.

— И откуда вы возьмёте его высочество герцога Монтадора, чтобы он для вас подтвердил факт этой подписи? — хмыкнул Палан.

— А где он обычно бывает? Ну, есть ли у него приёмная или ещё какое место, где его можно застать? — брякнула я первое, что пришло на ум.

Что я, за большими шишками не бегала и на интервью не уговаривала, что ли? Дома не переломилась и здесь не переломлюсь.

— И даже если бы его высочество, гм, находился в Массилии, отчего вы так уверены, госпожа Викторьенн, что он станет вас слушать? — мягко спросил Фабиан.

Наверное, не хотел обидеть. Не обидел, не проблема вот совсем.

— Хорошо, что мы можем сделать без принца? А уже если не сможем ничего, то тогда придётся его где-то добывать, вы не находите? — у меня азарт.

— Вы не понимаете, госпожа Викторьенн, — вздыхает Палан.

Нет, я не понимаю. Но и он не понимает тоже.

— Говорите, господин Палан, — прошу его. — Нам же нужна, ну, какая-то стратегия? Как мы дальше действуем? Пытаемся ли пойти на досудебное урегулирование, или же ждём вызова в суд?

— Какое там урегулирование вы ещё придумали, — отмахивается Палан. — Идём в суд. Вопрос только в том, как скоро назначат заседание.

— А как скоро его назначат? И кто в этот момент распоряжается спорной собственностью?

— Пока не доказано иного, наследница — вы, госпожа Викторьенн, — уверенно говорит Палан.

— Вот и славно. Значит, старый дом остаётся у нас. И можно как бы случайно слить информацию, что я хотела им поделиться, да передумала.

— Что сделать, госпожа Викторьенн? — переспрашивает Палан.

А я мысленно даю себе по лбу. Потому что, Вика, спокойнее, и не говори всякого странного.

— Простите, господин Палан, похоже, я заговариваюсь после болезни, надо спросить у господина Валерана, может ли быть такое. Да может, думаю, раз меня по голове били. Ещё и не такое может случиться, наверное. Я хотела сказать, что можно как бы невзначай сообщить госпоже баронессе, что у неё был шанс мирно договориться со мной насчёт дома и даже некоторой суммы на ремонт, но она свой шанс упустила. Послушала бы болтовню слуг, или ей бы кто-нибудь из вас так укоризненно сказал, что, мол, госпожа баронесса, профукали вы своё счастье, и деньги тоже, и теперь не задирайте лучше госпожу де ла Шуэтт, она вам в горло вцепится и не отпустит, — несёт меня, несёт, что уж.

Только вот с чего бы это? Мне нужно быть серьёзной и суровой, а я тут ржу. И смешу своих сотрудников, сидят вон, ухмыляются оба.

— Как вы здорово всё это придумали, госпожа Викторьенн, — смеётся Палан. — Мне и в голову не пришло бы.