Дионисов. За власть и богатство! - II (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 19

— А Пржевальская уже приехала? — спросил я вахтёра напоследок.

— Вернулись они, как же. Но она сейчас отъехала по делам в офис.

Немного взгрустнулось, конечно, и чтобы приободриться, я поехал в офис к Северине Пржевальской — мне тоже таскаться по городу с деньгами не очень-то хотелось. Да ещё и одному. Офис с табличкой «Przewalski» выглядел небольшим, располагался во флигеле старого особняка.

— Ох, и здесь эта страсть к латинице, — пробормотал я, заходя внутрь…

После некоторых препирательств с пожилым секретарём, утверждавшим, что «Северина Артуровна только приехала, и сегодня не принимает», в фойе показался тот самый охранник, с которым мы совсем недавно участвовали в перестрелке.

— А. Это вы. Сейчас спрошу.

Он без лишних церемоний постучал в кабинетик, пропустил.

Картина в кабинетике открылась презанятная. Северина Артуровна возлежала на диванчике босая в чём-то, отдаленно напоминающем халат. Капиталина Павловна сидела рядом, делая педикюр.

Зыркнула хмуро, даже злобно, и продолжила мазать лаком безымянный палец левой ноги барыни.

(А какая эта была нога! Эх, Саша, держи себя в руках! Ты тут по делу!)

— А, это снова вы, — лукаво улыбнулась Северина. — Прошу простить. Привычки юности, небольшие шалости, знаете, после трëх суток в шато… Капиталина Петровна, тоже простите, что смущаю вас визитом Александр Платоновича. Вы ко мне по какому-то делу? Или…

— Я по делу, принëс деньги на погашение ссуды, — я вытащил пачку денег.

А секундой спустя понял, что только что пропустил намëк. Жирненький такой.

Ну, правда. В каких ещë случаях молодой человек, уже пообщавшийся с дамой утром, является к ней в этот же день повторно, погнавшись в соседний город?

Всë очевидно выглядело как моя безрассудная, даже назойливая попытка пригласить на свидание. А деньги были лишь предлогом. Я чуть не забыл, что в нынешнем возрасте Александра всё происходит обычно примерно так.

— Хорошо, — Северина изменилась в лице, снова став серьёзной и холодной. — Давайте сюда ваши деньги. Капиталина Павловна, подайте мне мой портиком.

Дальше последовало молчаливое пересчитывание наличности с многозначительным видом, занесение данных в портативный компьютер и подписание некоторых бумаг.

— Это всё?

Момент в любом случае казался упущен, но я — был бы не я, если бы не позволил себе попытку исправить оплошность.

— Северина Артуровна, разумеется, не всё. Деньги, которые я принёс, выглядели как повод увидеться с вами, но это абсолютно не так. Просто представился удобный случай. Я настолько погружён в текущие хозяйственные дела, что совершенно забыл о том, что испытываю симпатию к вам не только как к возможному партнёру по бизнесу. И был бы рад пообщаться в куда более неформальной обстановке.

Северина на миг вспыхнула и потупила взгляд. Потом сказала с привычным выражением:

— Нет, Александр Платонович, момент, очевидно, упущен. Даже если вы сейчас пригласите меня… на свидание, я буду вынуждена отказать, того потребуют правила хорошего тона.

Вот чертовка, какая же она умная! И красивая притом. Обычно в противовес этим качествам идёт тяжесть характера, но тут была, скорее, не тяжесть — а крепость и ледяное, мрачное спокойствие и расчётливость. Цену себе знает, но не то, чтобы набивает.

— Вы же понимаете, что после такого я точно попытаюсь. Вы свободны, скажем… завтра вечером?

— О, нет, разумеется, я занята! И завтра вечером, и послезавтра… Я уже устроила себе внеплановый трёхдневный отпуск с приборкой в шато. Вы, кстати, вполне могли наведаться туда ко мне, ведь так? Вы были чем-то заняты?

Конечно, был. Например, вызволял одну представительницу ссыльный уральских литовцев с пулемётом из башни своих заклятых соседей. И сбрасывал одного альбиноса с обрыва.

Но оправдываться я не собирался.

— В таком случае, вы наверняка свободны в конце недели?

— О нет, и там я очень, очень занята. Давайте вернёмся к этому диалогу через пару недель, ближе к декабрю. Ведь я должна была оставить вам небольшую лазейку?

— Я принимаю правила игры, Северина Артуровна, — кивнул я. — Обязательно вернусь к этому во второй декаде ноября.

— Хорошо. Что касается доставки оборудования — я получила радиограмму, что системы хранения могу быть доставлены в течение недели. Я пришлю вам курьера, если процесс получится ускорить.

После она подала мне руку, я поцеловал. Не так пОшло, конечно, как часом ранее руку княжны Марьяны, но вышло неплохо.

Ну, а потом я мчал домой, уставший, голодный, в предвкушении вкусного ужина, приготовленного Ангелиной или домашними, лёгких бытовых занятий и заслуженного отдыха.

А на подъезде заметил некоторую суету в сотне метров дальше по участку. К древнему грузовичку Макшейнов на подъезде к поместью добавилась ещё пара машин, поодаль толпились люди, таскали мебель и вещи, и я даже не сразу понял, кто и откуда они все. Именно там, дальше по реке, стоял домик несчастной девушки, убиенной живодёром в первый день моего прибытия во Фламберг

И я, честно говоря, напрягся. Говорили же, что могут приехать перекупщики и наследники. Припарковал мотоцикл недалеко от сторожки, не заходя в поместье, пошёл дальше.

А потом увидел среди разгружающих вещи Рустама. А потом начал узнавать фигуры девиц, крутящихся около грузовичка. А потом — откуда-то из-за кустов вынырнула рыжеволосая фигурка, округлила глаза, уронила коробку, которую несла в руках, подхватила юбки и…

В общем, Надежда Константиновна Крестовоздвиженская запрыгнула на меня и припечатала к забору, обхватив руками и ногами. Тупай от такого поворота спрыгнул с плеча и длинным прыжками помчался к Фламбергу.

А на меня посыпались поцелуи — неумелые, со колючей дужкой очков съехавших, сопровождавшиеся бессвязной речью, что-то вроде:

— Александр Платонович… Я ждала… Много думала про тот поцелуй… Я соскучалась… Я уже собралась уехать куда-то… тут ваша записка… ох…

Разумеется, я ответил на поцелуи и позволил своим рукам совершить разные наглости. И был весьма удивлён, когда благопристойная вдовушка в ответ распустила руки куда посерьёзней, крепко схватив меня и направив мою ладонь… в общем, у меня не оставалось выбора. Мысль о подходящем месте для продолжение пришла сама собой. Осторожно спустил на землю, взял за руку и потащил Надежду Константиновну… хотя какую, блин, Константиновну, Наденьку — через кусты и пролом в стене, который только-только начинали ремонтировать. И дальше — в сторону сторожки, которая была совсем недалеко и как раз очень удачно пустовала, ведь наши сторожа были при делах…

И, конечно же, у самой приоткрытой двери услышал окрик с башни-донжона.

И, конечно же, кричала Ангелина:

— Саша-аа! Я тя вижу! Слышь, у Замойских что-то горит! Это твоих рук дело?

— Ох! — забормотала Надежда Константиновна. — Заметили… Что я делаю… что я творю… мне надо спешить…

Похватала юбки, юркнула в пролом в заборе — и была такова.

— Спасибо, Ангелина! — крикнул я в ответ.

Ну, и пошёл сам разбираться, чего там у того горит — чуйка сработала, что стоит посмотреть. Вошёл во Фламберг, забрался в донжон, отбиваясь от прислуги, у которой всегда было много вопросов по хозяйству, где нос к носу столкнулся с Ангелиной.

Признаться, я был расстроен.

— Ещё раз — спасибо!

— Да брось, она теперь рядом, ещё тысячу раз успеешь!

— Ага. Ну-ка, посмотрим…

Грубовато выхватил подзорную трубу и встал к бойнице. Замок Замойского благодаря рельефу был виден вполне отчётливо. Полыхало чуть ближе к нам, за первыми воротами. То ли конюшни, то ли какие-то хозяйственные постройки.

Я повёл подзорную трубу правее от пожара, к правым отрогам гор. Как раз примерно туда, откуда Рустам в период нашей бурной дискуссии с Замойским угрожал ему из снайперки, и чуть подальше от места, где я прикончил Живодёра.

И спустя секунд десять поисков на опушке рощ я заметил жёлтую тачку Степана, пропавшего ещё сегодня утром. А ещё заметил чёрные точки всадников, прущие через поле.