Прятки в облаках (СИ) - Алатова Тата - Страница 63

— Ложись! — встретил ее двойной крик.

Тело отреагировало быстрее разума. Упав на каменный пол, Маша пребольно ударилась коленями и локтями, слезы брызнули из глаз, волна вибрирующего тепла пронеслась от макушки до пяток, и все прошло.

— Маруся? — донесся до нее голос Власова. — Ты там живая? И где ты?

— Что это было? Уже можно вставать?

— Ага…

Маша с трудом поднялась, потирая разбитые колени и нахмурилась, увидев с каким виноватым видом менталисты таращатся на стену слеву от нее.

Они выглядели совершенно чокнутыми: обмотанные проводами, всклокоченные, с красными от недосыпа глазами. На большом, заваленном хламом рабочем столе, дымились остатки различных артефактов. В воздухе оседала пыль от какого-то серого вещества.

— Эй, — позвала их Маша, помахала рукой, привлекая к себе внимание и замерла, когда не увидела этой руки. Опустила глаза вниз и не обнаружила своих ног.

— Что за?.. — пролепетала она.

— Ты огребла изрядную дозу невидимости, — смущенно признался Власов.

— Невидимости? — неверяще повторила Маша и закрутилась в поисках зеркала. Не обнаружив его, она заглянула в увеличительное стекло на столе.

— В оправдание мы можем сказать, что повесили табличку «Не входить» на дверь.

— Нет там никакой таблички.

— Вовка, ты не повесил?

— Я думал, ты это сделаешь, — буркнул Плугов. — Маш, ты как?

— Превосходно, — заверила она их. — Меня совсем-совсем не видно?

— Совсем-совсем, — кивнул Плугов удрученно.

— А скажем, Зиночка или олень Васька, меня тоже не заметят?

— Кто их знает, у Зиночки особенные чары. Но за преподов мы почти ручаемся, хоть канкан перед ними пляши, главное, беззвучно. Ты невидимая, а не неслышимая.

— И надолго?

Менталисты переглянулись, что-то мысленно высчитывая.

— До полуночи примерно, — озвучил результат расчетов Власов.

— Какой кошмар, — притворно огорчилась Маша. На самом деле она была ужасно довольна: как часто она мечтала стать невидимой, и вот оно! — Только одно может меня утешить: надежное средство, чтобы развязать одной девице язык.

— Ха, — приободрился Власов, — есть у нас кое-что, доставим завтра утром. Оно, конечно, экспериментальное, результат не стабилен, вот заодно и протестируешь.

— Протестирую, — пообещала Маша. — Еще как протестирую.

***

Лев на ступеньках административного здания даже не повернул к Маше головы, когда она кралась мимо него. Хотя ее сердце так бешено колотилось, что казалось, даже глухой мог его услышать.

К сожалению, к невидимости не прилагалась бесплотность, поэтому дверь пришлось открыть, чтобы попасть внутрь. Маша только надеялась, что в холле, среди фикусов и гераней, никого нет.

Так оно и оказалось. Едва удержав стон облегчения, она тихонько поднялась по ступенькам к приемной ректорши, тут дверь, к счастью, была распахнута, и Маша заглянула внутрь.

Вместо старичка Наума Абдулловича за столом располагался стеклянный олень Васька. Вернее, разлегся прямо на столе, лениво положив голову на передние ноги. Наверное, он услышал Машу, потому что дернул одним ухом, которому явно не хватало самого кончика. Наверное, Зиночка не смогла собрать все осколки.

— Мне надо внутрь, — прошептала Маша и указала на закрытую дверь в кабинет ректорши.

Конечно, это была авантюра чистой воды, и прежняя, нормальная Мария Рябова ни за что бы не осмелилась на такое. Но теперь ее мало пугала возможная выволочка, которую устроила бы ректорша в случае провала шпионской миссии. Слова о ситуативных партнерах глубоко запали ей в душу, ведь у каждого действительно свои интересы. А на стороне Маши только сама Маша, и может быть, еще Дымов.

Васька покосился на нее с явным осуждением, однако спрыгнул на пол, уронив настольную лампу, важно процокал копытами к кабинету и нагло боднул рогами дверь, бестрепетно входя внутрь. Маша торопливо просочилась за ним, пока дверь за ее спиной плавно не закрылась, и прижалась спиной к стене, стараясь дышать беззвучно открытым ртом.

Ту-дум-ту-дум, — оглушительно билось ее сердце.

— Ну что еще? — раздраженно воскликнула ректорша. — Зинаида Рустемовна, уймите своего козла! Он не может шляться везде, где ему вздумается.

— Это олень, — с достоинством возразила Зиночка, и Васька по-кошачьи потерся боком о ее бесстыже обнаженную коленку.

Помимо завхоза в кабинете еще была и Бесполезняк, а в атмосфере явственно царил холод.

— Ваша выходка настолько безответственна, — сердито заговорила Алла Дмитриевна, которую олень явно ненадолго отвлек от брани, — что я не нахожу слов. Как вы только осмелились отправить Вечного стража обратно в стазис без согласования со мной. Я рассматриваю это как сознательную провокацию…

Ага! Значит, от Ивана Ивановича заговорщики все-таки смогли избавиться, — обрадовалась Маша. И пусть ее ноги ходили ходуном от страха, она позволила себе порадоваться, что хоть от этой напасти временно избавились. Насколько ей помнились рассказы про Вечного стража, в следующий раз его можно будет добудиться только через несколько месяцев.

— А мы тут не при чем, — голосом пойманного на списывании двоечника возразила Зиночка.

— Да неужели? — язвительно отозвалась ректорша. — Вы думаете, у меня нет возможности отследить столь мощные чары?

— А есть? — неуверенно уточнила Зиночка. Бесполезняк хранила глухое молчание, изображая собой статую.

— Будьте любезны объяснить, зачем вам это понадобилось, — потребовала ректорша.

Теперь уже и Зиночка окаменела, уставившись в окно.

— А я вам сама отвечу, — загремела ректорша. — Вы твердо вознамерились уронить мой авторитет, продемонстрировать собственную власть в университете…

Тут в дверь кто-то постучал, и сразу же, не дожидаясь ответа, в кабинет вошли две самого что ни на есть бюрократического вида тетушки. У них будто на лбу были пришпилены таблички «министерские служащие». У Маши от азарта даже волоски встали дыбом. Ох, как вовремя она сюда попала!

— Алла Дмитриевна, — сказала одна из тетушек, — что это за дикие вопли в учебном заведении?

— А это я завхоза, видите ли, увольняю, — сообщила им ректорша. — Добрый день, дамы. Прошу, — и она гостеприимно повела рукой.

Свободные стулья стояли слишком близко к Маше и она, по стеночке, посочилась в сторону окна, подальше от людей.

Тетушки решительно взяли эти стулья, переставили ближе к центру и уселись на них, водрузив объемные портфели на колени. В них было что-то неуловимо одинаково-въедливое.

— Зинаида Рустемовна Лялина входит в обязательное штатное расписание университета, — заметила левая тетушка. — Время от времени Лялина переходит в категорию студентов в рамках обязательной программы повышения квалификации, но никогда надолго не покидает периметр.

— Должна быть очень веская причина, чтобы уволить человека, чья семья поколениями служит учебному заведению, — кивнула правая тетушка.

— И это причина, безусловно, есть, — сухо проинформировала их ректорша. — Ваша Лялина без моего разрешения уложила спать Вечного стража.

Тетушки переглянулись. Вопросов на их круглых лицах было явно больше, чем ответов.

— Только действующий ректор способен пробудить или же усыпить Вечного стража, — напомнила левая.

— Значит, Лялина, объединившись с Верой Викторовной, нашла лазейку.

— Невозможно, — приторно улыбнулась правая. — Но позвольте уточнить, зачем вам вообще понадобилось пробуждать Вечного стража? В университете произошло какое-то ЧП, о котором министерство не было уведомлено?

— Не произошло, но могло произойти. Одна из студенток поймала видение о том, как в будущем ее зарежут.

— Зарежут? — переспросила левая тетушка скептически. — Мы не ослышались?

— Пожалуй, лучше мне начать все сначала, — вздохнула ректорша. — Вера Викторовна Толоконникова, декан факультета времени, утаила от всех важную информацию. Одна из наших студенток, Ря… — тут она закашлялась так, что на густо накрашенных глазах выступили слезы. — Сту… Пры… Черт. Что я хотела сказать-то? — и Алла Дмитриевна растерянно потерла виски.