Развод. Точка. Нет (СИ) - Чернякова Наталья - Страница 13

— Говорил воспитательнице Алле Николаевне, но она ответила, что я всё придумал, у нас это, — мальчик подыскивал нужное слово, — образцовый приют. Вот.

Аллу Николаевну — дородную высокую женщину я знала, она приводила детей из детского дома ко мне в студию, а потом забирала их.

Мне она не нравилась, ибо с виду казалась грубоватой, громко разговаривала, требовала безукоризненного подчинения, резало слух, когда называла детей по фамилии — Полунин, Петров, Марченко.

Стёпа по странному стечению обстоятельств (хотя ничего волшебного в этом нет, фамилия распространённая) был моим однофамильцем — Петровым, потому запомнила его сразу, на первом же занятии.

— А почему вы свободно гуляете по городу да ещё уходите так далеко? — вклинился в беседу Кир.

— У нас до шести вечера свободное время, отпускают погулять, кому есть восемь лет, но мне семь исполнилось в сентябре, уже большой, тоже можно, если попросить дежурного воспитателя, но вечером мы должны быть в приюте — в шесть тридцать у нас ужин. Только вы не говорите никому, что я воровал, а то больше не отпустят. Хотел сходить к маминой подруге — тёте Варе, она живёт в том же подъезде, где мы, то есть, — Стёпа запнулся, — где мы жили. Но большие ребята не пустили, сказали, сначала нужно заслужить свободу. А мне к тёте Варе очень надо… я хочу попросить её, чтобы она забрала меня из детдома.

У Стёпы на глазах снова блеснули слёзы, я тоже едва не расплакалась, представив, как тяжело живётся ещё недавно домашнему мальчику в этом обществе малолетних преступников и равнодушных педагогов.

Я видела, как у мужа заходили желваки, вероятно, он думал о том же самом. Чтобы отвлечься, посмотрела на часы: было полчетвёртого.

— Кушать хочешь? — спросил Кир, покосившись на Стёпу.

Мальчик вопросительно посмотрел на меня, я кивнула и улыбнулась.

— Хочу, мы ещё в час ели суп, котлету я не захотел.

— Почему не захотел? — нахмурился Кир.

— Она невкусная. Воняет. У мамы всё было вкусно, она хорошо готовила. И бабушка тоже. А их повара продукты тянут домой, вот и невкусно. — Видимо, уловив мой недоверчивый взгляд, Стёпа замотал головой: — Правда-правда. Так большие ребята говорят и Оля тоже.

Конечно, после домашней пищи ребёнку трудно привыкнуть к столовской. И не факт, что повара именно такие, какими описал их Стёпа. Просто подходы к готовке пищи другие, чем дома.

По себе помню, редко сдавала деньги на школьные обеды, потому что всё казалось невкусным, ела только толчёнку или лапшу, остальное оставляла нетронутым, но не будешь ведь платить немаленькую сумму только за то, чтобы поесть в столовой копеечную вермишель? Потому всю школьную жизнь перебивалась буфетной продукцией: булочками и пирогами.

— А кто такая Оля? — между делом спросила я, доставая телефон, ибо услышала характерный звук сообщения. SMS была от Макса. «Всё нормально?» — написал он.

Отвечать было некогда, потому я просто отправила смайлик с поднятым вверх большим пальцем.

— Оля… она тоже из детдома, нас вместе привезли, у неё тоже нет родителей.

Муж хмыкнул и перевёл взгляд на меня:

— Может, заедем в кафе? Что-то есть хочется. Я бы сейчас супчика какого-нибудь неострого навернул. А то когда ты ещё ужин приготовишь.

Я кивнула Киру и улыбнулась, обращаясь к Стёпе.

— Пиццу любишь?

— Люблю, бабушка иногда пекла.

Мы заехали в итальянский ресторан и взяли себе две разные пиццы, а Киру — лёгкий суп минестроне. Стёпа по кусочку попробовал каждую и решил, что самая вкусная «Маргарита», потому что похожа на ту, которую пекла бабушка.

Пообещав, что я принесу на следующий день специально для него кусочек тортика, мы расстались со Стёпой возле ворот детского дома.

Он всё шёл и оглядывался, до конца не веря, что мы не пойдём на него жаловаться директору детского дома за воровство.

Мы и не планировали, хотя побеседовать с Инной Александровной стоило бы, но только о том, что большие заставляют маленьких воровать, а воспитатели, зная об этом, проблему замалчивают.

Однако этот разговор решил взять на себя Кир, пообещав встретиться с директрисой в ближайшие дни.

* * *

Утром муж подвёз меня на работу, ибо накануне вечером испекла огромный торт и прямо на жарочном листе решила доставить его в Центр творчества, чтобы угостить всех своих воспитанников, особенно тех, кто из детского дома. Испекла я его без орехов, красителей и прочего — того, что у детей часто вызывает аллергию. Обычный наполеон с заварным кремом.

Накормив до отвала ребят и напоив их чаем, я отдельно положила в полиэтиленовый мешочек оставшийся кусочек торта для Оли — подружки Стёпы.

Когда ребята направились к выходу, потому что в фойе их ждала Алла Николаевна, я поинтересовалась у мальчика, не обижали ли его после возвращения в приют большие ребята.

— Нет, они просто посмеялись надо мной, что попался, и отстали. Может, не будут больше заставлять воровать. А то мне нужно к тёте Варе.

— Всё-таки решил попросить её об усыновлении?

— Решил, — Стёпа наклонил голову и упёрся взглядом в линолеум, будто рассматривая на нём небольшую дырочку на стыке. — Только она наверняка откажется, молодая ещё, младше мамы даже, может, женится и родит своих детей. Зачем я ей?

— Выйдет замуж, — по привычке поправила я.

— Ну да. Выйдет замуж, — повторил Стёпа. — Ладно, пойду. — Он обмотал шарф вокруг шеи и направился к выходу.

— Подожди… Мы с мужем приглашаем тебя на выходные. — Я не заметила, как произнесла эту фразу, наверное, стало невозможно жаль мальчика, хотя раньше даже не думала о том, чтобы позвать его к нам домой. — Ты не против?

Стёпа, вскинув голову, с удивлением посмотрел на меня:

— Я не против, но зачем вам со мной возиться?

— Мне очень нравится с тобой возиться, да и с другими ребятами тоже, — сказала, надевая куртку — был перерыв в один час.

— Хорошо, спасибо, только надо прийти к директору, там какие-то документы подписывают, Оля говорила.

Я поняла, что девочка для Стёпы — большой авторитет. Мы вместе вышли в фойе, рядом с раздевалкой стояла нетерпеливая Алла Николаевна и держала его куртку.

— Петров, как обычно, копаешься. Надевай скорее. Медлительный такой!

Стёпа сжался от крика и посмотрел на меня глазами полными ужаса.

— Не кричите, пожалуйста, на мальчика, это я его задержала.

— Мне всё равно кто. Он должен стоять в фойе в соответствии с расписанием — нам ещё нужно успеть на обед.

Нет, надо всё-таки сходить в приют и встретиться с администрацией. Сегодня же. Я повернула голову и неожиданно наткнулась взглядом на Макса, стоявшего у выхода.

— Женщина, вы совершенно невоспитанная. — Голубев так и впился глазами в Аллу Николаевну. — Вам нельзя работать с детьми. Кто у вас директор? Петракова, что ли?

— Да-а, — почему-то быстро присмирела Алла Николаевна.

— Сегодня же позвоню ей, и вы больше в детском доме работать не будете.

— Пожалуйста, не надо! — Некрасивая сцена быстро развивалась: — Исправлюсь, обещаю. Поймите, я без мужа воспитываю больного ребёнка, вообще не высыпаюсь, вот и срываюсь иногда. — Она заплакала, махнула рукой и повела детей в приют.

Я с сожалением посмотрела вслед: дело не в том, что она одна мучается с ребёнком, а в том, что из-за своей судьбы ломает других.

— Вот что значит — мужчина. С женщинами Алла Николаевна разговаривает по-другому. А откуда ты знаешь директрису приюта? — Я с удивлением взглянула на Макса.

— Дело в том, что у них заделался спонсором, через месяц доставлю первую партию компьютеров. — Я не успела восхититься его замечательными качествами характера, как Голубев переключил моё внимание на Стёпу. — Этот мальчик, с которым ты спустилась, такой… — Макс с трудом подыскал нужное слово: — запуганный.

— Он ещё совсем маленький, один на всём белом свете, потому такой. Я решила его забрать на выходные.

— Кругом много несчастных, что ж теперь всех подбирать? — Макс с недоумением посмотрел на меня.