Мастер путей. Трилогия (СИ) - Черный Александр Михайлович - Страница 9

К столу были поданы три стула с мягкой обивкой. Не совсем то, на что я рассчитывал после утомительной поездки длинной пару тысяч километров, но и то хлеб. Хоть, не на ногах стоять.

По одну сторону стола разместился дед. Как я понимаю по манере его поведения, он тут главный. Со званием и занимаемой должностью разберёмся походя, но девчонка у него явно как помощница. Она не заняла своего места до тех пор, покуда не расселись мы со стариком. Только, когда перед нами образовалось по чашке с налитым прямо из стоявшего на столе самовара чаем, девушка приземлилась с нами за компанию.

Кстати, интересный момент. Самовар здоровый, литров на пять. Высокий такой, статный, с литым основанием. Вот только чистейший, как наполированная пряжка ремня у солдата-срочника. Да ещё и без копоти, к тому же. Между прочим, даже запаха от горящей древесины нет, а чай обжигающе горяч. Электричеством тут и не пахнет. Как же самовар, прошу прощения за каламбур, сам варит? Не на святом же духе, право слово?

— Дозволь же имя твое разузнать, добрый молодец, — произнёс старец. — На одном наречии, чай, глаголем, да за одним столом хлеб едим. Не сыроядец ты, вестимо. Так как же родителями наречён?

М-да. Щекотливая ситуация. Так-то, по сути своей, дед истину глаголет. В дёсны не лобзаемся, но за одним столом сидим. Правила приличия настоятельно рекомендуют хоть представиться, что ли. Головной убор свой снял: брезентовая панама лежит на коленях. Хоть так продемонстрировал свою осведомлённость о правилах хорошего тона. Номинальную, правда, стоит сказать. Но вбитый калёным железом параграф, в простонародье прозванный «Ихтамнет», гласит, что свою гражданскую информацию ты не должен разглашать никому, никогда и ни при каких условиях. Только оперативный позывной, и то — не всякому. При попадании в плен даже этого не допускалось сообщать. В армии — да, дело другое. Фамилия, звание, номер войсковой части — это всё, что военнопленный может сообщить. На основании этого, как правило, формируют обменный фонд между воюющими сторонами. Но мы — дело другое. Потому привычка, помноженная на паранойю, ещё нескоро позволит мне представляться настоящим именем в среде незнакомцев.

— «Мастер» я, отец, — скрепя сердце, отозвался в ответ. — На него откликаюсь… и вы зовите, если что.

Старец нахмурился. Не требовалось быть бакалавром по психологии и мимике, чтоб понять: ему решительно не понравился мой отказ называться. Вот прям решительно и категорически.

Извини, добрый человек. Таковы обстоятельства.

— Мастер, значит, — неодобрительно повторил он. — На имя не похоже. Стало быть, личину свою ты от люда человеческого скрываешь. Не басурманин ли ты, часом?

— Ага, два раза, — буркнул я. — Окаянный. Извини, отец. Но есть ряд сведений, которые первому встречному не разглашают. Я же не прошу вас свои имена назвать.

— А ты попроси, — совсем слегка, едва уловимо, но повысил голос собеседник, будто с вызовом. — Мы — Бериславские. Древнейший на Руси род, чьи колена тянутся из веков задолго до Рождества Христова. Я же — Берислав, при рождении наречённый. Сия же дева — Алина Бериславская.

— А я «Мастер», — повторил я. — Род, может, и не самый древний, но и мы не лаптем щи хлебаем.

— Всё язвишь, пострел, — помрачнел дед. — Бог тебе судья, сообедец. Мы не выпытывать тебя позвали.

О-па! Зацепочка!

«Мы не выпытывать тебя позвали». Так это что получается? Я их стараниями тут оказался? То есть, я не лежу дома, вырубившийся от усталости и не смотрю сон? Я не разнесён на атомы взрывом фугаса у себя в квартире, из-за чего десятиэтажный дом сложился, как карточный домик? Это они меня, что ли, «позвали»? Та-ак…! Это надо разобраться!

Я поднял взгляд на Берислава.

— «Позвали», говоришь? — переспросил, залпом допив кофе и откинулся на спинку кресла. — Стало быть, зачем-то нужен буду. Просто так не зовут. И как, прошу прощения, «позвали»? Никаких «зовов» не слышал.

Старец сделал указание жестом своей помощнице. Видимо, предстоящий разговор затянется, что вымотает и без того явно уставшего деда.

Алина, пытаясь прятать удивление за робкой улыбкой, посмотрела на меня.

— Даже не знаю, как это тебе сказать… — как-то слегка растерянно проронила она. — Нам… нужна твоя помощь.

«Я, блин, что, вам „муж на час“⁈», — подумалось мне.

— Берислав Всеволодович, мой дедушка, — продолжила девушка. — Он Мастер Путей. Исследовал и изучал знания о давно утерянной магии Пути. Кажется, что ему удалось перевернуть каждый камень в стране и прочитать все книги. На сегодняшний день он знает о Путях всё, что только можно было запомнить. Но… он умирает.

Я скосился на старика. Вот умирающим он выглядит в самую последнюю очередь. Про таких говорят: «На нём пахать можно». Умирающий дед не будет таскать с собой боевой посох. Причём, видно, что таскает он его не для бутафории. Даже перемещается с ним, как с продолжением своего опорного-двигательного аппарата. Максимум, что можно с ним сделать, это дать ему аскорбинку. Две половинки.

«Одна от головы, другая от живота. Смотри, не перепутай», — подумал я.

— Над нами нависла угроза, — вздохнула Алина. — Скоро наступает срок исполнения древнего пророчества, и почти все предвестники уже сбылись. Нам очень срочно нужен тот, кто поможет его исполнить. На кону… всё.

На этом моменте я был вынужден поднять ладонь.

— Так, красавица. Тухтаптур. Осади коней. Ещё раз. Вот этот досточтимый убелённый сединой старец умирает? Да ты посмотри на него! Он своей палкой-дубалкой сейчас любого пророка нагнёт и на эту самую палку насадит! Да я отсюда вижу, что он живее всех живых! И потом. Про магию потом разберёмся. Давно для решения подобных задач выбирают случайных людей? Или вам моё начальство копию личного дела передало втихаря? Ежели так, то так и скажите. Своим мы завсегда подсобим.

Взгляд старца потяжелел. Вместе с ним слегка поникла и Алина.

Глава 4

Дед, который почти дед инсайд

— Дедушке… уже скоро тысяча лет исполнится. Столько ещё никто из людей не жил. Не может же он быть бессмертным, в самом деле? Рано или поздно… все там будем.

Та-ак…! А вот это требует разобраться! Тысяча лет?

Объяснений может быть несколько.

Первое — меня откровенно разводят. Отметается почти безоговорочно. Меня фактически переместило из моей квартиры в это помещение. Буквально. Они только что сами в этом расписались. Вероятнее всего, рук этой парочки это происшествие. Но я точно жив. Ощущаю вкус, температуру, запахи. Сижу, дышу, говорю и слушаю. Но я в месте, где оказаться не был должен ни при каком раскладе. Если случилось одно невероятное, то и другое может произойти. Но мелкая права. Люди столько не живут.

Второе — мало того, что я оказался в другом месте, так ещё попал в другой мир, где действует иное времяисчисление. Что такое «год»? Время, за которое планета совершает полный оборот вокруг своего светила. Значит, та же тысяча лет может быть и тысячей земных лет, и тысячей марсианских, и тысячей плутонских. Последнее — реально целая вечность.

Третье — в этом мире действуют другие законы биологии и физики. Тысяча лет? Дед что, тихоходка, что ли? Или гидра?

Если меня разводят, то деду навскидку… ну, лет сто пятьдесят я бы точно дал. Алина выглядит лет на двадцать, плюс-минус. Мелкая, компактная, но генетические проблемы с геном роста широкой общественности известны не первое десятилетие. И не такое видали. Но если нет… Если в тысячу лет старик и впрямь выглядит на сто пятьдесят… То сколько лет Алине?

Видимо, та правильно истолковала мой косой взгляд.

— Не переживай, мне всего лишь двадцать, — устало улыбнулась она. — Не уверена, что смогу повторить дедушкин подвиг. Все его потомки жили, как и положено, по сто или сто с гаком лет.

Нормально так, «положено». У нас если до девяноста дожил — уже герой.

— Маги в принципе живут дольше, — пояснила девушка. — Но тысяча лет — ненормально для любого живого существа. Человек так и вовсе на это неспособен.