Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 18

— Кто? Тайна?

— Река. Белая река — живая. Язычники лучше нас понимали этот мир. Они поклонялись природе — лесу, дождю, солнцу и реке. А мы придумываем себе воображаемые идеалы.

Алла с любопытством уставилась на «сопроводильника». Надо же, с виду полуграмотный деревенский мужик, а мыслит такими категориями.

— Древние греки тоже поклонялись разным богам, в том числе и реке, — некстати ляпнула она.

— И римляне, — с умным видом согласился Ясик.

С ума сойти! Может, у него дети — студенты? Или внуки — отличники? Вот и радуют словоохотливого дедулю различными историческими байками!

— Ясик, а откуда вы все это знаете?

— Да я собирался поступать в Краснодарский университет. На историка. Провалился, конечно. В сочинении сделал сорок три ошибки. Ну и по истории, разумеется, заработал пару. Ничего, в этом году снова попробую!

— Но в университет можно поступать только до тридцати трех лет! — удивилась Алла. Может, в Краснодарском университете другие порядки?

— Так мне двадцать пять, — сообщил мужчина, — зимой двадцать шесть будет. Самый возраст.

Алла изумленно уставилась на его немытую физиономию. Доминантой в этом лице была, безусловно, пыльная, свалявшаяся борода неопределенного цвета. Нечесаные длинные патлы, густые грязно-рыжие усы… Если лишить мужика этих романтических атрибутов, кто знает, может, он перестанет быть похожим на спившегося Робинзона Крузо. Глаза-то у него вполне красивые — большие, темные… Нос тоже аккуратный, а вот губ, к сожалению, не видно…

— Что это вы так на меня смотрите? — подозрительно спросил Ясик.

Алла спохватилась и отвернулась, при этом у нее густо покраснели уши. В самом деле, как она себя ведет! Вдруг Ясик подумает, что он ей приглянулся?! Вот все посмеются!

— Кстати, мой отец тоже увлекался историей, — продолжил тем временем мужчина, — вот и назвал меня в честь великого русского князя.

— Князь Ясик? — удивилась Алла. — Не припоминаю.

— Ярослав, — с достоинством представился мужик, протягивая черную от грязи руку. — Ярослав Евгеньевич Мудрый.

— Шутите?

— Нисколько. Фамилия такая у нас — Мудрые. Поэтому батя и назвал меня Ярославом. Скаламбурил, так сказать… Ну ладно, мне пора в заповедник. Я вообще работаю здесь егерем. — Он встал и отряхнул с засаленных брюк прилипшие песчинки.

А Алла Белая осталась сидеть у воды Чего только на свете не бывает! Вот теперь у нее есть знакомый Ярослав Мудрый — самый настоящий. Надо бы снять его на камеру и пристроить сюжет на Центральное телевидение. Или использовать этот колоритный образ в фильме. Только как бы поделикатней попросить господина Мудрого сбрить эту отвратительную бороду? Что ж, она подумает об этом завтра.

На следующий день она раньше еще не успевшего появиться из-за гор солнца. Выглянула в окно и не поверила своим глазам: на темных елках лежал снег! Не бутафорский, сделанный из жеваной бумаги и пены, а самый настоящий — серебристый, ледяной! Алла вздохнула — придется доставать из чемодана зимнюю куртку. Погода в высокогорных деревушках часто бывает капризней парижской топ-модели: сегодня ты лежишь в бикини на горячен траве, а завтра перепрыгиваешь через влажные сугробы, неловко задираешь промокшие ноги и прячешь в пуховый шарфик красный нос.

Режиссер должен прибыть на съемочную площадку первым. Подумать, где будут располагаться камеры, где будут стоять актеры, прикинуть, сколько времени должен занять тот или иной эпизод.

Алла решила снимать сцену смерти главной героини в грозном пороге «Топоры». Конечно, куда безопасней было бы искупать Машку возле отеля — там река почти гладкая и нет камней. Однако это будет неправдоподобно — Машка прекрасно сможет выплыть на берег и зритель не поверит в трагическое самоубийство.

— Алла! Алла? — Ее размышления прервал настойчивый крик Ярослава Мудрого. Похоже, это входит у него в привычку — бесцеремонно нарушать ее частное пространство.

Однако сегодня бородатый Ясик был настроен по-деловому.

— Алла, а вас там все ждут. Вся съемочная группа. Меня послали за вами вместе с автобусом.

— Как — ждут? — Женщина посмотрела на часы. Половина восьмого. — Что, уже в «Топорах»?

— Ну да. Там девушка такая командует, энергичная. Всех разбудила в шесть и сказала, что вы велели явится в «Топоры»!

Алла, нахмурившись, влезла в пропахший бензином, неудобный автобус. Интересно, кто это там такой деятельный? Неужели Машка Кравченко? А может быть, хитрый Ясик обманул и в «Топорах» вообще никого нет? Кто его знает, что у него на уме, у этого Ярослава Мудрого?!

Но, подъезжая к порогу, Алла поняла, что Ясик не обманул. Женщина удивленно рассматривала готовую к работе съемочную площадку. Бодрые операторы деловито переставляли с места на место массивные камеры. Совершенно трезвый (о чудо!) осветитель мирно сматывал какие-то провода. Облаченная в обтягивающий гидрокостюм, Маша Кравченко гримировалась, поглядывая в изящное карманное зеркальце. Даже любитель выспаться Максим Медник был здесь — по-утреннему свежий, пахнущий дорогим одеколоном… Алла зажмурилась. Не может быть. Сейчас она откроет глаза и мираж исчезнет. Ей придется возвращаться в гостиницу — будить похмельного осветителя, поторапливать уныло матерящихся операторов, кричать на безмятежно дрыхнущих актеров! Так было всегда.

Женщина осторожно открыла глаза. Галлюцинация не исчезла. Интересно, какая муха их всех укусила?!

К Алле подошла гримерша Даша:

— С добрым утром, Алла Михайловна. Вы вчера сказали, что в восемь уже хотите начать снимать. Вот я и решила собрать всех пораньше, чтобы не задерживать процесс!

— Спасибо… — пробормотала растерявшаяся Алла. Вчера Даша показалась ей никчемной клушей, Алла даже пожалела о том, что послушалась Машку и взяла эту неудачницу на работу. Может быть, она ошиблась? Вон как девчонка суетится, старается! Открыла на развороте последний журнал «Вог» и пытается накрасить Машу Кравченко так же, как журнальную модель. Впалые щеки, полные губы. Сегодня Даша использовала тяжелый водостойкий грим — ведь Машиной героине придется прыгать в реку — причем, возможно, несколько раз.

Алла громко хлопнула в ладоши, призывая съемочную группу к вниманию:

— Итак, мы снимаем сцену самоубийства Тамары. Машка прощается с Дамиром, то есть Максимом, на пригорке, в профиль к первой камере. Вторая камера снимает сверху. Потом она бросается в реку, обе камеры ее провожают. Потом вылавливаем Машку, сушим ей волосы и снимаем следующий дубль. Всем понятно? — Обычно Алла говорила завораживающе тихим голосом, но сейчас ей пришлось почти кричать — так громко пела бушующая река под ее ногами.

— Алла Михайловна, здесь такая бурная вода! — закапризничала Маша Кравченко. — Неужели обязательно снимать здесь? Можно найти куда более безопасное место.

— Обязательно здесь, — металлическим голосом сказала режиссер, — это даже не обсуждается. Марш надевать платье. И губы сделай поярче, на камере они пропадут.

— А платье не налезает на гидрокостюм! — торжествующе выпалила актриса.

Алла посмотрела на девушку, как бык на тореадора.

— Натяни как-нибудь… Максим, ты хоть гримировался?

— Я попудрился. Машкиной пудрой, — охотно пояснил секс-символ.

— Намажься еще тональным кремом. Пусть эта… Даша, кажется, подведет тебе глаза.

— Да, и получусь как гомик!

— Не получишься. И вообще, это не твое дело, ты всего лишь актер. — Алла давно усвоила для себя простую истину: чем строже обращаешься с актерами, тем лучше они играют.

— Ну ладно, ладно, — он хотел погладить ее по щеке, но женщина уклонилась, — лучше подумай о том, как хорошо нам было вчера. И что я с тобой сделаю сегодня ночью.

— Ничего не сделаешь, Максим, — спокойно улыбнулась она, — не раскатывай губы, больше у нас ничего не будет.

— Это еще почему? — Самодовольный Максим с продуманным кокетством приподнял левую бровь.

— А у меня свидание. С другим мужчиной, — как ни в чем не бывало, объяснила она. Пусть теперь недоумевает, где она умудрилась отыскать в такой глуши другого мужчину!