Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 17

— Эй, может надо чего? — крикнули снизу.

Женщина перегнулась через чугунные литые перила. Под ее окнами стоял водитель Ясик, запрокинув чумазую физиономию вверх. Чистоплотную Аллу невольно передернуло — она с детства не выносила вида грязных рук. Такое впечатление, что этот абориген моется в лучшем случае раз в год. «И ведь нестарый мужик, — поморщившись, подумала она, — да ему лет пятьдесят от силы, никак не больше. Может, и жена у него есть. Неужели она не обращает на это внимания?!»

— Так надо, что ли, чего? — настаивал посетитель. — А то могу подняться к вам и все сделать. Может, вам молочка из деревни принести? Или водочки? Или воды из колодца? Ах да, у вас же там водопровод! Или…

— Спасибо, мне ничего не надо, — выдавила она вежливую улыбку.

Но назойливый посетитель, видимо, решил злоупотребить ее благосклонностью.

— Вы такая красивая, — прокричал он, — как елочная игрушка.

— Ну, спасибо… Ярик, или как вас там…

— Ясик! — с готовностью поправил он.

— Ясик, вы идите по своим делам, не отвлекайтесь. Не тратьте свое драгоценное время. Если мне что-то понадобится, я вас позову.

Однако ее интеллигентный намек не дошел до сознания навязчивого мужика.

— Да я и не трачу время, — улыбнулся он, — у меня его полно, этого времени. Я сейчас не работаю, ничем не занят. Так что не беспокойтесь.

— Эй, ты что, не слышат? — К бедному Ясику приблизился неизвестно откуда взявшийся Максим Медник. — Тебя попросили убраться.

— Убраться? — не понял «сопроводильник». — В смысле подмести и пыль вытереть? Могу.

Алла зажмурилась — она могла представить, что произойдет в следующий момент. Суперменистый Медник не упустит возможности продемонстрировать физическую силу. Вот если бы Ясик был типичным русским деревенским мужиком — косая сажень в плечах, огромные грубые ладони, — тогда Максим скорее всего, побоялся бы конфликтовать с богатырем. Но Ясик не очень высок и вполне строен. Накачанный Макс явно сильнее.

Так оно и получилось. Когда она открыла глаза, несчастный Ясик лежал на грязной земле, а сверху на нем сидел Максим.

— Прекратите, — крикнула она, — Ясик, идите куда шли. А ты, Макс, поднимись ко мне.

— Ну что я такого сделал? — оправдывался Медник. Он стоял перед ней навытяжку, словно провинившийся подросток перед грозным директором школы.

— Мы только приехали, а ты уже создаешь проблемы.

— Я просто хотел защитить тебя, — он проникновенно посмотрел ей в глаза, — ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

«Знаю, — подумала Алла, — тебе очень хочется получать роли в моих фильмах. Я знаменита, могу прославить и тебя. И ради этого ты готов на все — бить слабых Ясиков, придумывать изощренные комплименты и спать со мной».

Он истолковал ее затянувшееся молчание по-своему. Шаг навстречу, протянутые руки, влажные глаза…

Он перебирал ее пальцы — тонкие и прохладные — своими — горячими и гладкими.

— Аллочка, ты издеваешься надо мной. — Сквозняк его теплого шепота гулял в ее слегка растрепавшихся волосах.

— Макс, очумел? — Ее голос был строгим, но неподвластное здравому смыслу тело своевольничало — оно радовалось умелым прикосновениям, податливо таяло в его холеных ладонях, словно разогретая на майском солнышке глина.

— Ну вот, — обрадовался наблюдательный секс-символ, — я так и знал, что ты меня не забыла. Что ты меня хочешь.

«Я просто хочу мужчину, — подумала Алла, — не обязательно тебя».

Она молча стянула через голову свое платье от Терри Мюглера. Дорогое черное белье, загорелый плоский живот, тонкая золотая цепочка вокруг талии.

— Мммм, ты само совершенство, — промурлыкал разомлевший Медник, и Алла некстати подумала, что Максим всего лишь играет роль. И неплохо у него получается — с этаким голливудским шиком. По закону жанра сейчас он должен сделать комплимент ее груди — Алла как раз расстегнула бюстгальтер.

— У тебя такая сумасшедшая грудь, — хрипло согласился с ее внутренним режиссером любовник. Он уже стянул свой наимоднейший свитер, и швырнул на пол эксклюзивные брюки. Алла с удовольствием рассматривала его торс, загорелый, в хитросплетениях железных мускулов.

«Надо бы тоже сделать ему комплимент. По-романтичней», — решила женщина и промурлыкал:

— Ты пахнешь золотым загаром, это так сексуально.

Актер польщенно улыбнулся и ловко стянул с нее миниатюрные кружевные трусики. В следующую секунду Алла уже лежала на ласкающем спину пушистом ковре, а настойчивые руки любовника перебирали глянцевые змейки ее волос, спускались ниже, к груди, гладили впалый, измученный бесконечными диетами живот. Глаза женщины были закрыты — она просто слушала его продуманный горячий шепот, внимала его гладким ладоням, вдыхала его дорогой парфюм. Алла Белая любила секс. Только за последний год у нее было больше двадцати мужчин. Известный спортсмен, эксцентричный политик, богатый художник, владелец сети ресторанов, знаменитый кутюрье, смазливый манекенщик. Она любила успешных мужчин, ее возбуждал запах удачи. Но иногда можно позволить себе и полное ничтожество — типа стриптизера Костика или супермена Максима Медника. «Никогда не стать ему звездой, — злорадно думала женщина, покусывая его прохладное ухо, — таланта не хватает… Боже, о чем я думаю?… Не хватало еще, чтобы этот самодовольный манекен заметил, что мне на него плевать. Начнет еще распускать слухи о моей фригидности!» Но Максим ничего не замечал. Похоже, его вообще не трогали чужие эмоции: глаза его были плотно закрыты, зубы сжаты. В следующий момент его скульптурное тело вздрогнуло, Медник шумно выдохнул ей в ухо и почти сразу же нервно полюбопытствовал:

— Ну как?

«И это все?! — подумала женщина. — Я даже не успела разогреться!» А вслух прошептала:

— Это было великолепно!

Белая река. Называется так потому, что состоит преимущественно из пены. Суровая, горная река; зимой и летом она напоминает ласковый ручеек, зато весной, когда начинают таять горные снега, превращается в грозный поток. Острые камни, огромные валы, водопады, сливы… Попробовал бы кто переплыть эту реку — его ждала бы мгновенная смерть. Температура воды в Белой никогда не превышает четырех градусов тепла. На некоторых участках река выглядит вполне спокойной, только игривые барашки белоснежной пены напоминают о таящейся опасности. Есть здесь и очень грозные пороги. Порог «Топоры» — в нем река становится пленницей двух огромных острых камней — узкий поток с ревом рвется из каменного узилища, но булыжники все равно сильнее взбесившейся воды. Порог «Киши». Два водопадных слива — почти друг за другом; в хитросплетении пенных валов мечутся огромные камни…

Алла сидела на берегу и смотрела в мутные воды своей тезки. Говорят, можно бесконечно наблюдать за тремя вещами — водой, огнем и чужой работой. Отель «Энектур» находился на пологом берегу — у его постояльцев была возможность спуститься к самой воде. А вот противоположный берег — крутой, по нему к грозной речке спускаются только молчаливые, покрытые речной влагой деревья. Женщина улыбнулась. Она не ошиблась, выбирая местность для съемки фильма. Дикое, полусказочное очарование местной природы не испортил бы даже самый плохой оператор. Пожалуй, она начнет съемки с финальной сцены — главная героиня бросается в пенные воды. Машка Кравченко наденет под просторное платье специально привезенный из Москвы гидрокостюм. К ее поясу будет привязан спасательный трос. А ниже по реке будут стоять несколько человек с веревками — на всякий случай… Нельзя же допустить, чтобы главная героиня утонула на съемках!

— Скучаете? — услышала она знакомый голос и даже вздрогнула от неожиданности.

Опять навязчивый Ясик. И даже короткая драка с Максимом Медником не заставила его держаться от Аллы подальше.

Абориген как ни в чем не бывало песок рядом с ней.

— Я тоже люблю смотреть на воду. Я здесь родился и вырос и знаю тайну.

— Какую же? — заинтересовалась Алла.

— Она живая, — заговорщицки прошептал мужик.