Я – Ворона (СИ) - Вран Карина - Страница 18

Здесь же (к делу пришлось привлечь успокоившуюся Чу) нередко забивается болт на причинно-следственную связь. Картинка красивая? Отлично, едем дальше. И еще жестокость во всех проявлениях. Во время облавы схватили множество непричастных? Не важно, бросим в тюрьму, там разберутся. Не признаются, ироды? Пытать, непременно признаются.

Еще в ходу принцип: герои должны страдать. Как иначе они вызовут у зрителей желание им сопереживать? Чем сильнее и явственней показаны страдания, тем шире охват аудитории, которой ясно: да, и правда, страдает.

Пример: герой переживает за возлюбленную. Чтобы все это поняли, надо поставить героя на колени на горох… зачеркнуть! На мороз. На несколько суток, чтобы он дубел, но терпел. Синие губы, снег на ресницах, заледеневшие пальцы — это же так трогательно! Угу, цистит и прочие веселые болячки — это тоже трогательно. Как тронешь не там, кричать охота от переживаний.

Если вы еще не догадались, сценарий нашего чудесного сериала не предполагал сложных (нет) взаимосвязей между травмами от куклы и допущенными провинностями. Чисто рандомно: кому влетело, тому и пусть.

Чу не понимала до последнего, чего я добиваюсь своими расспросами. В индустрии так часто делают, к чему что-то усложнять? Лин Мэйхуа уловила посыл дочери значительно раньше. Достала из баула ручку, записную книжку. Начала делать пометки под моим чутким руководством (на упрощенном детском китайском).

Так, мы с ней успели раскидать причинно-следственные связи по большинству слуг. Демон у нас будет грамотный, для него «Преступление и наказание» не пустой звук.

Да, это лишнее время, которое придется «отгрызть» у чего-то другого. Например, у безумно красивых видов, кои без конца снимает оператор Бу. Но лучше бы у ее величества кусь отгрызли… Размечталась. Тогда пусть какую-нибудь драку сократят. Конечно, если большим дядям зайдет наша с мамой затея.

Нам осталось придумать, за что влетела ко мне Чу. Ее героиня, в смысле, с бедненькой-бледненькой молью-то всё ясно — по разнарядке.

— Ты с ней легко обошлась, — сводит брови мама. — Чу Суцзу, не надо падать в обморок! Дыши. Глубже, да, так. Может, она по ошибке зашла?

— По ошибке? — скепсис только не ушей моих льется.

Я скорее поверю в случайный визит к тигру в клетку, чем в ошибочный приход к кукле-демону.

— Постой, — матушка, похоже, и сама вошла во вкус, а также «поймала волну». — Распределяет слуг на разные работы управляющий. Он уже мелькал тут… Персонаж немолод и некрасив.

— А Чу молода, — подхватываю уже я. — И привлекательна. И старик ей — фу.

«Молодую» наша моль проглотила спокойно, а на «привлекательной» зарделась.

— Она ему отказала, — выстраивает цепочку дальше мама. — И он решил отомстить.

— Кто и кому решил мстить? — мы увлеклись и прозевали возвращение «дядь». — И за что?

— Режиссер Ян, — мамуля улыбнулась мне, а затем развернулась к щеглу. — Мы говорили о сценарии.

— О. И что именно?

Моя умница быстренько пробегается по записям. Отщелкивает одну за другой связки «провинность-кара». Завершает на Чу и управляющем.

— Пока у нас такие наметки, — мама отрывает листочки из записной книжки, протягивает их режиссеру. — Если вам покажется неуместным, простите меня. Я отняла ваше время.

Вежливая она у меня.

— Неуместным? — вскинул бровь Ян. — Это отлично. Как и при каких обстоятельствах наказать старика, вы уже придумали?

Глядите-ка! И этот ловит на лету. Щегол, как есть щегол.

— Пока нет, — гнет шею Мэйхуа. — Нужно немного больше времени.

Ян Хоу хлопает в ладоши.

— Отлично. Фан, пусть массовка ждет. Доснимем их позже, — взгляд черных глаз щегла падает на У-у-у. — И тебя тоже.

— М-может, не надо? — дрожит нижняя губа помощницы.

— Надо, милая, надо, — утешает бедолагу мамочка.

Рядышком я: пытаюсь не заржать и всесторонне примеряю к моли имя Федя. В том, что надо, мама права. И в том, что надо не страдалице компенсировать испуг как-то, а наказать старого похотливого козла, тоже права.

Тут к мести особое отношение раньше было. Умереть, но утащить с собой в могилу обидчика — нормальный расклад. Наблюдать за тем, как управляющий получит свое — приятнее, чем получить откуп серебром. Нет, понятно, что все люди разные. Как и суммы откупа бывают разные. Но месть, как мотив здесь, в Поднебесной, очень распространенное и одобряемое зрительской аудиторией явление.

Самое забавное, что мне (нам с мамой) сложно предъявить претензию: вы для себя стараетесь. Несколько кратеньких эпизодов (про виноватость) не затрагивают куклу вообще никак. Разве что с управляющим мелькну, и то постараюсь куда-нибудь между делом впихнуть. Чтобы, знаете, не провоцировать.

А история станет чуточку лучше. Гармоничнее — как я люблю.

Но до этого надо отснять канцлера.

Как вы уже могли догадаться по виду усадьбу, канцлер не чужд роскошной жизни. Он — чиновник первого ранга, подчиняющийся непосредственно императору. В случае нашей фэнтезятины правит ван. «Царь, просто царь», — мы можем перевести это примерно так.

Это прям в глубокие дебри истории династий надо зарыться, чтобы главой государства был ван. Помните, мы говорили про весны и осени? Про эпоху Шан (государство Шан-Инь). Вот тогда и затем при династии Чжоу (следующая после Шан) властитель также назывался ван.

А затем пришел Ин Чжэн, захватил все остальные царства, объединил под своей пятой (властью) Поднебесную. И взял себе (потомкам оставил в наследство) титул хуанди. Цинь Шихуанди, наверняка вы слыхали такое сочетание. Цинь — это Цинь, династия Цинь. Ши — первый. То бишь Ин Чжэн был первым императором, а все последующие — просто императорами.

Ван, как титул, тогда приуменьшил свое значение. Был — царь, стал — князь. Что нам все это дает? Да почти ничего, на самом деле, кроме того, что мы не запутаемся в титулах. И поймем примерно, в какую глубь веков нас занесло.

Итак, страной правит У-ван. Фамилия несуществующей в истории Китая династии. Мир выдуман, персонажи — плод воображения автора (сценаристов), все совпадения случайны. На постере к дораме наш царь смотрится поскромнее, чем его первый чиновник.

У-ван как раз не особый почитатель роскоши. Он правитель-трудяга, который встает в четыре утра и до заката не отрывается от дел. Указы, петиции, отчеты… Парадные одежды надевает только в случаях, когда это решительно необходимо.

Рачительность государя идет на благо стране и простым людям, но не всем чиновникам она по нраву. Им де не пристало сиять роскошнее, чем Сын Неба. А блистать-то хочется… Как-то так, на почве любви к великолепию, царь-трудоголик прощелкает заговор против себя.

Се-гун — наш сиятельный канцлер царства У — не любит себя в чем-то ограничивать. Гун — это обозначение чиновника высшей аристократии, введено было при династии Чжоу. Если переводить, будет значить «владыка». Кроме резиденции в столице, у гуна имеются обширные владения.

Его единокровная сестра — драгоценная наложница во дворце. Не царица, та — принцесса из сопредельного царства. И тот факт, что сестра всегда будет всего лишь второй женщиной в гареме, а не первой, бесконечно злит канцлера.

Итак, что нам надо знать о гуне? Первое: он любит власть. Второе: он любит деньги, как инструмент укрепления власти (один из). Третье: он любит внешние показатели статуса, как то: дорогие и красивые вещи. Четвертое: он привязан к своей сестре, но при необходимости разменяет ее на укрепление власти.

Куклу он заказал не из любви к роскоши. Она предназначалась в дар дочери царицы. Второй дочери: первая была рождена в тот же год, что и племянник канцлера. Первый сын государя. Большая надежда Се-гуна на продвижение вверх. По «второму кругу» обе женщины принесли царю дочерей. Тоже в один год. И вот как раз для той девочки, принцессы от законной жены, предназначался дар.