Славные Времена. Том 1 - Брок Александр Александрович - Страница 15

– Здравствуй, красавица, – панибратски приветствовал я Лану, как мелкий дворянин обычно обращается к гильдейской рыбачке. Мы с Горманом вежливо поклонились и слезли с наших нарочито невзрачных лошадей. – Ну что, будем рисовать, а затем заедем в ресторан, пообедаем?

– Прошу вас принять кофей из моих рук, – приветливо, но вежливо ответила девушка. Никто вокруг не смог бы подумать сейчас, что еще десять дней назад мы с этой на вид такой чопорной рыбачкой гуляли по берегу моря в пяти стадиях от поселка, смеялись над моими шуточками, и я поправлял ей волосы, путающиеся на соленом ветру.

Покончив с ритуальной чашкой кофея, я вытащил из ящика кисти и краски. Горман помог мне раскрыть и поставить мольберт, и я уже начал смешивать краски на палитре, как вдруг кто-то нахально присвистнул сзади.

– Смотри, управские в нашем поселке завелись, – весело сказал кто-то. – Сейчас нам налоги заново посчитают… прямо кистями на стене.

Сзади меня стояло пятеро молодых рыбаков – руки в карманах старых парусиновых штанов, отбеленных солью, ноги в кожаных сапогах, ободранные куртки распахнуты на голой груди без фуфайки, на головах новенькие вязаные шапки ярких цветов – юные щеголи. Хотя вид у них был вполне отвязный, я не стал задираться и только сказал холодным тоном:

– Молодые люди, вы имеете дело с дворянином. Повежливее, пожалуйста.

– Подумаешь, какое дело – дворянин с управы, – нагло усмехнулся стоявший первым парень, с яркими глазами и рыжими волосами – очевидно, заводила. Он, очевидно, прекрасно понимал, что оскорбляет меня.

– Если хотите со мной разговаривать – ведите сюда вашего гильдейского старшину, а мне с вами разговаривать неугодно, – высокомерно сказал я, уже понимая, что скандала не избежать. Юные рыбаки были явно настроены на то, чтобы испугать меня, а то и избить. 'Ждали' – понял я, и вскользь посмотрел на многоопытного Гормана. Он потихоньку раскрывал висевший на лошади тюк, где были уложены сабли и пистолеты.

– Вам лучше идти отсюда побыстрее, а не то я вам живо все припомню! – неожиданно сказала Лина таким голосом, какого я от неё не ожидал.

– А ты помалкивай, детка! Как замуж за Зарада выдадим – перестанешь собачиться, – небрежно сказал вожак.

– В жопе видела я и тебя, и твоего Зарада! – вдруг отрезала всегда мирная Лина. – Прирежу и его, и тебя, если будете мешать. Понял, хрен морской? В руке у Лины неожиданно раскрылся её складной рыбацкий нож длиной аж с пол-рукм, которым она разделывала рыбу и обрезала снасть.

– Ещё будете мне указывать, за кого я выйду, дерьмо в приливе! – продолжила девушка. – Если Гильдия сейчас молчит, потом по суду взвоет! Вот господин дворянин не откажет подать на вас в суд. Хоть всем поселком верещите – я сама знаю, что буду делать!

– Ах ты, сука… – медленно начал выговаривать опешивший рыбак. Его глаза прищурились, но он не успел и руки поднять на Лину, как полетел на землю от моего удара.

– Челюсть сломанную подбери, крабосос, – холодно сказал я лежащему. – А вы, дружки идиота, бегом к вашему старшине и зовите его сюда, пока живы! Тут у нас нападение на дворянина. Ну?!

Против ожиданий, юные рыбаки не испугались и не подчинились. Один из них, самый шустрый и неумный, взвыл: 'Бей их!', и вытащил что-то из кармана, но тут грохнул выстрел – и его нож серебряной рыбкой полетел в песок, а рыбак схватился за простреленную руку.

Дело приобретало серьезный характер. Горман, не опуская дымящегося пистолета, другой рукой достал из тюка саблю и бросил мне. Я обнажил её, полюбовался сияющей сталью, затем другой рукой взял у Гормана ещё пистолет и скомандовал обомлевшим от выстрела рыбакам:

– Старосту сюда, и побыстрее!

Те не двинулись, притворяясь испуганными, и только злобно смотрели на меня. 'Похожи на бунтовщиков' – мимоходом подумал я, глядя на улицу, быстро заполнявшуюся разбуженными выстрелом рыбаками. 'Демон их подери, а ведь рыбачки-то все на рынке, мужьев остановить некому' – сообразил я.

Толпа рыбаков молчала, неприветливо разглядывая нас.

– Приведите сюда старосту и старшин! – громко сказал я. Никакого ответа не последовало – все молчали, и только на шаг придвинулись к нам. Я, тем не менее, не испугался, а наоборот, разозлился так, что начал терять хладнокровие, и громко сказал:

– Или вы приводите старшину, или я поджигаю поселок гранатами! Горман, зажигай!

Запахло серьезной стычкой. Горман, старый солдат, без промедления вытащил из тюка взятую якобы для глушения рыбы гранату, и мы оба поднялись в седла и приготовились к атаке. Рыбаки, мрачно глядя, все же остановились и начали искать глазами весла и камни, а кое-кто вынул рыбацкие ножи и приготовился швырять их в нас.

– Садись на коня сзади меня, – сказал я Лане. Она помотала головой, глядя на меня с непонятным восхищением, и, не теряя головы, отступила к своему дому, делая рукой незаметный знак: 'Бегите!'

'Девочка с характером!' – с восхищением подумал я. Хладнокровный Горман, тем временем, зажег гранату и примеривался бросить её в толпу. На войне он бывал и не в таких переделках, и нисколько не смутился в этом трудном положении.

– Еще один шаг – я подпалю ваш поселок с четырех сторон! – сказал я таким грозным тоном, которого даже не ожидал от себя. В голову ударил кураж, привычный всякому кавалеристу. Я был готов вдвоем атаковать в конном строю наглеющую толпу с ножами и прорубиться сквозь неё. Горман улыбнулся, и от этой страшноватой улыбки попятились рыбаки передо мной, без слов поняв, что их сейчас срубят.

– Сначала гранаты перед нами, потом рубим, потом вернемся и опять гранатами, – громко сказал я решительному Горману. – Они у меня запомнят, скоты, как ножи вынимать!

Рыбаки передо мной услышали и шарахнулись в стороны. Стычка уже казалась неизбежной, но тут послышался громкий свист, топот копыт, и два десятка конных полицейских из службы порта, немилосердно пыля копытами, вырвались из-за угла и разделили нас и толпу. Впереди отряда неслись майор полиции и знакомый мне чиновник – гильдейский старшина порта.

– Все назад! – заревел он таким голосом, что рыбаки отшатнулись. – Нападение на дворянина! В королевский суд захотели?! Где старшина поселка, мать его в жопу и за ногу веслом? Где его носит, козла, когда тут драка и стрельба?!

Рыбаки, очевидно, хорошо его знавшие, моментально отбежали с середины улицы к стенам. Из-за угла выскочил крепкий мужик в рыбацкой одежде и с виноватым видом подбежал к старшине. Я сделал знак Горману, и тот потушил фитиль на гранате, которую полицейские старательно не замечали.

– Прошу прощения, господин граф, – вежливо обратился ко мне гильдейский старшина. Судя по всему, он отлично помнил меня. Услышав такое обращение, сзади него тихо ахнули и ещё потеснились назад, и злоба на лицах уступила выражению страха.

– Виновные будут наказаны, – продолжал старшина. – Но, со своей стороны, осмелюсь заметить, что могли бы девушку забрать отсюда – и все дела. А сейчас с ней морока будет.

– Никакой мороки, – хладнокровно сказал я. – Я выдаю Лану за её жениха из другой деревни, дом и причал она продает, и ещё иск вчинит в Гильдию этим придуркам за принуждение силой к браку. Как ты, Лана?

– Согласна! – поспешно сказала рыбачка, сообразив, что к чему.

– Ну вот и уладилось, ваше сиятельство! – сказал старшина. – А иск я поддержу. Совсем одурели – девушку без долгов, члена гильдии – силком замуж выдавать. Закон есть закон!

Дело, действительно, улаживалось. Боевой кураж у меня уже, естественно, прошел. Я со вздохом слез с коня и с помощью Ланы сложил мои художественные принадлежности, пока Горман, сидя на коне под прикрытием полиции, зорко оглядывал все вокруг. Замечательному портрету Морской Феи не суждено было состояться.

Молча упаковав кисти и краски вместе с мольбертом, я посмотрел на девушку и спросил:

– Когда твой жених Вильнур приедет?

– Сегодня вечером, – ответила Лина, как-то странно глядя на меня.

– Очень хорошо, – сказал я. – Вот тебе двадцать золотых – это на свадьбу. Скажи Вильнуру, чтобы вы завтра же поженились – тогда отвяжутся. А послезавтра, по обычаю, подвесь часть простыни с кровью, чтобы висела у вас дома на окне, а часть – в этом доме на окне. Варварство, конечно, но тогда все заткнутся. Потом подадите иск в гильдию на поселок – специально я пришлю своего стряпчего, и стрясете с ваших придурков ещё денег. Ребенка заводите не сразу, чтобы болтовни не было. Когда родишь – сообщи через стряпчего, пришлю благословение и подарки. Если, конечно, на войне не буду. Я ведь на самом деле корнет Кавалерийской Школы, уйду воевать.