Корпус Вотана (Недомаг-мажор) (СИ) - Северин Алексей - Страница 49

Однако полет и в самом деле получился быстрым и приятным. Кабина только поднималась и опускалась за счет антигравитационных двигателей. На высоте 100 метров, для нее открывался коридор, позволяющий перемещаться за счет сжатия пространства. Представьте лист с двумя нарисованными точками. Мысленно проведите между ними линию. Это будет условный путь, который нужно преодолеть. Теперь сложите лист пополам, чтобы точки совместились и проткните лист ручкой. Вот через такой “прокол” в пространстве и двигалась кабина. Не слишком быстро, так как резкий скачок на 500 километров мог не лучшим образом отразиться на состоянии неподготовленных пассажиров.

С высоты птичьего полета была четко видна граница между соленой и пресной частями кольца. Темно-синяя морская и бирюзовая пресная воды смыкались, но не смешивались ровно посредине. Сквозь толщу воды можно было увидеть конусообразные строения — подводные фермы, занимавшиеся производством съедобных водорослей, разведением ценных прород рыб и моллюсков.

Второе кольцо, в отличие от первого, радовало глаз всеми оттенками зеленого, желтого и коричневого. Это был сельскохозяйственный рай, состоящий из бесконечных садов и полей. Только поля были не привычные — прямоугольные или квадратные, а круглые, с антенной в центре. Такая форма наиболее удобна для роботов-комбайнов. Пространство между полями занимали сады, где фрукты собирали роботы-дроны. На неогороженных пастбищах паслись коровы, овцы и козы. На невысоких холмах стояли аккуратные одно и двухэтажные аккуратные домики с солнечными батареями на крышах. Сверху можно было видеть крошечные фигурки, катавшиеся на велосипедах между связывающими холмы асфальтированным дорожкам.

Энергией все это хозяйство снабжали подземные станции на основе холодного термоядерного синтеза. Там же под землей находились инкубаторы для птицы и людей, которые служили источником энергии для транспорта, курсирующего между вторым кольцом и Облачным Замком.

Не держи его энергетическое поле, Архипов непременно вывалился бы наружу. Он был выходцем с сельскохозяйственной планеты, где техническое развитие не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел внизу.

Ярославу пасторальные пейзажи быстро надоели, и он мирно дремал, как, впрочем, и Смирнов с Бакуничевым.

Кадеты проснулись от солнечных зайчиков, скользнувших по лицам. Спросоня, Ярослав принял это за глупую детскую шутку. Но дети здесь были совершенно ни при чем. Это солнечные лучи отражались от удивительного здания из стекла и мрамора, похожего на причудливый полухристианский-полуинуистский храм — здешнего “речного вокзала”.

Как и большинство здешних построек, вокзал был совершенно безлюден.

Едва кадеты вошли в гостеприимно распахнувшиеся автоматические двери, к ним подъехали роботы-разносчики с изящной надписью “буфетъ” на начищенной медной бляхе, предлагая прохладительные напитки и канапе с осетриной и черной икрой.

Ярослав от угощения, бог весть, сколько пробывшего под полем стазиса, отказался. И предупредил Архипова, что будет лечить его с помощью магии, если у того схватит живот. Архипов отдернул руку от вожделенного бутерброда и даже спрятал его за спину.

А вот Смирнов с Бакуничевым с удовольствием умяли все, что было на подносах, справедливо полагая, что им врачебная помощь со стороны Ярослава не угрожает. Архипову оставалось лишь с завистью смотреть на синхронную работу челюстей сержантов.

В здании вокзала все было красиво, стерильно и искусственно. Даже деревья в кадках.

Ярослав увидел окошко с надписью “Справочное бюро” и направился туда. При его приближении в окошке появилось голографическое изображение симпатичной девушки азиатского происхождения.

— Чем могу быть полезной, сударь? — Спросила голограмма.

— Когда нас переправят в Облачный Замок?

Изображение на несколько минут замерцало и вновь стало четким.

— Яхта “Харон” ожидается по-расписанию, в течение 10 минут к причалу номер 1. Спасибо за обращение. — Голограмма исчезла.

— Хорошенькое название, — пробурчал Ярослав, — прямо жить захотелось.

Вскоре голос из динамиков известил о том, что “Яхта “Харон” ожидает дорогих гостей у причала номер один”.

Чтобы не возникло путаницы, на полу зажглась световая дорожка, ведущая на широкую мраморную лестницу, спускавшуюся к самой воде. Это и был пресловутый первый, он же единственный, причал.

Сделанная из черного металло-пластика, хищной формой напоминающая то ли на касатку, то ли утюг, с огромным вдавленным в корпус иллюминатором во весь борт — яхта полностью оправдывала свое название. Ни дать ни взять — лодка легендарного проводника в мир мертвых.

Возле трапа курил молодой парень в белой рубашке с тремя полосами и ромбом на погонах и лихо заломленной на затылок фуражке.

Швырнув окурок в воду, он поднес пятерню к козырьку, словно муху отогнал. У кадет такое приветствие называлось “показать краба” и, в зависимости от ситуации, считалось либо признаком лихости, либо неуважения.

— Старший помощник капитана Илья Платонов! — Бойко отрекомендовался он.

— А ты не слишком молод, салага? — Спросил посчитавший приветствие издевательством Бакуничев. — Честь отдавать не научился, а уже старпом.

— Честь тебе жена отдавать будет, зелень подкильная, понял?

— Ты меня на “понял” не бери. Отойдем? Объясню тебе, кто из нас “зелень”.

— Платонов, якорь тебе в голотку! Живо дуй в трюм и проверь топливо. Через пять минут отходим. — По трапу на берег спускался седобородый человек внушительного роста, с кожей, похожей на кору столетнего дуба, одетый в шинель плотного сукна — настоящий морской волк. От взгляда его суровых глаз становилось не по себе. Платонов сжался и тенью проскользнул мимо капитана внутрь судна. — Прошу прощения, господа кадеты, за действия моего помощника. Приходится учить, что называется, на ходу. Я проведу с ним воспитательную работу, когда прийдем в порт назначения.

Смирнов поежился. Он не сомневался, что душеспасительной беседой этот воспитательный процесс не закончится. Очень уж капитан напоминал полковника Сурового.

— Разрешите представиться. Капитан Джеймс Кук.

— Родственник того самого капитана Кука? — Осведомился Ярослав.

— Правнучатый племянник. Меня назвали в его честь. Как гласит морская мудрость: “Как вы яхту назовете, так она и поплывет”. Вот и мне пришлось стать капитаном. Прошу на борт, господа. Компанию вам составить не могу. Наш маршрут требует моего непосредственного внимания. Забортных красот не обещаю. Мы почти до самого конца будем двигаться в тумане времени. Но вы будете вознаграждены видом Облачного Замка с моря. Даже я всякий раз не могу сдержать слез восхищения, каждый раз, когда снова вижу его.

Наше подсознательное бережно хранит воспоминания о древних колыбелях человечества: Атлантиде, Лемурии, Гиперборее. Во сне, не скованные условностями быта, мы иногда попадаем на чудные улицы, гуляем по фантастическим проспектам, а иной раз целуемся на кружевных мостах через реку. И если сложить сны множества людей, то окажется вдруг, что места наших снов удивительным образом совпадают. Это наша память возвращается туда, где было хорошо.

Облачный Замок был построен по образу и подобию древних легендарных столиц. Поэтому завидев его башни, было невозможно сдержать слез радости и умиления, словно от возвращения в детство.

Слезы текли по щекам Ярослава, возвращавшегося в место своего рождения, Бакуничева, несколько раз бывавшего в Облачном Замке вместе с отцом и мачехой, не прятал чувств обычно сдержанный Смирнов, Архипов же пытался вобрать в себя и навечно запечатлеть в пямяти это грандиозное зрелище. Белый город, озаренный Солнцем, выплывающий из густого тумана. Легендарный город мечты, столица самой могущественного государства из когда-либо существовавших. Центр мира.

Облачный Замок напоминал семибашенный торт. Семь кольцевых улиц, символизирующих семь планет, поднимались от порта к цитадели, их, подобно солнечным лучам, пронизывали двенадцать широких прямых проспектов.