Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 28

– Слушай, Цубаки, мне правда сначала кое-чего недоставало, но с тех пор, как появилась Масухо, все стало хорошо. Остальное – лишняя роскошь. Надзукихико, ты ведь тоже так считаешь, верно?

Тот посмотрел на растерянную кузину, затем на Ямагами и на Сихо и решил ограничиться общим ответом:

– Наверное, немножко-то можно. Вам идет.

Ямагами довольно закивал:

– А я что говорил?

– Нет-нет, мне хватит той одежды, которая уже есть. Больше пока не надо! Забери, пожалуйста, украшения, – попросила она Масухо.

Ямагами удивился:

– Но почему? Ты не любишь драгоценности?

– Я очень люблю красивые вещи, но это необязательно означает, что я хочу ими увешаться. С такими шпильками-кандзаси даже уборкой как следует не займешься, – недовольно сказала девушка.

– У тебя есть Масухо, зачем самой заниматься уборкой?

– Ты что, хочешь всю работу поручить ей?

– Если ей одной сложно, можно позвать еще воронов или обезьян.

– Нужно самому наводить чистоту хотя бы в своей собственной комнате! Иначе ты никогда не сможешь жить самостоятельно!

Не успела Сихо это произнести, Ямагами посмотрел на нее с подозрением:

– Ты что, собираешься уйти отсюда, когда я вырасту? Хочешь меня бросить?

Он говорил тихо, но воздух задрожал от растущего электрического заряда. Сихо прикусила губу и ласково похлопала Цубаки по голове.

– Глупенький. Как я могу тебя бросить?

– Матушка! – стал ластиться к ней Ямагами. Он уже был крупнее десятилетнего мальчика. – Если тебе что-то нужно, говори. Я все для тебя сделаю. Только не уходи от меня.

Прежде чем девушка ответила, встрял Надзукихико:

– Ямагами-сама, у меня есть одна просьба.

Продолжая обнимать Сихо, мальчик повернул к нему голову:

– Что же? Слушаю.

– Я хочу знать, как тебя называли раньше. Твое прежнее имя.

И божество, и девушка смотрели с одинаковым удивлением.

– А зачем тебе? – ничуть не рассердившись, спросило божество.

– Просто стало интересно. Тебе это неприятно?

– Нет, ничего такого, но я не могу тебе его назвать. Это было так давно, что я забыл, – равнодушно ответил Ямагами.

Значит, герой прав: божество потеряло свое имя.

– Прошу прощения за странный вопрос, – извинился Надзукихико, выходя из комнаты.

Его вдруг остановил звонкий голос:

– Постой!

– Госпожа Сихо?

– Почему ты спросил его об этом? Ты что-то хочешь узнать про Цубаки?

Надзукихико лишь на миг заколебался, стоит ли объяснять, в чем дело. Но, глядя в серьезные глаза Сихо, тут же решил, что лучше все ей рассказать.

– Его изначальная форма?

Она удивилась, и Надзукихико кивнул:

– Он не всегда был богом, пожирающим жертв. Если мы узнаем его прежний облик, его прежнее имя, это поможет нам спасти его. Может быть, вы что-то заметили, что-то почувствовали?

Девушка немного подумала, а потом неуверенно нахмурилась:

– Знаешь, с тех пор как я пришла на эту гору, я иногда вижу странный сон. Наверняка это просто сон, вряд ли он нам поможет…

– Все может быть. Сны, которые вы сейчас видите, уж точно не обычные, – уверенно заявил он, и Сихо смущенно улыбнулась.

– Тогда слушай. Как ты и думал, раньше Цубаки не пожирал посвященных, и они не были жертвами. Все изменилось после одного случая.

Ее голос звучал серьезно.

– Первые посвященные радовались, что смогут стать матерями бога. Но со временем их благодарность и радость исчезали. Как-то раз сюда насильно привели девушку, у которой был возлюбленный. Она пыталась убежать, и обезьяны убили ее.

Надзукихико ахнул.

– И в этот момент посвященная стала жертвой, так?

– Наверное. Точно я, конечно, не знаю…

Сихо подробно рассказала о женщине, которая помогала ей сбежать, а Надзукихико старался не пропустить ни слова из ее истории о побеге и о снах.

– Так вот, эта женщина и все другие посвященные носили имя Тамаёри-химэ.

– Тамаёри-химэ?

– Да. Судя по иероглифам, это должно означать «дева, одержимая духом», – объяснила Сихо, нарисовав знаки в воздухе.

Надзукихико кивнул:

– Ясно. Простите, что перебил. Продолжайте.

– Да мне больше и нечего добавить. После того как я вернулась, сны прекратились. Это как-то поможет?

Сихо просительно взглянула на Надзукихико, и тот снова кивнул:

– Очень!

– Тамаёри-химэ-но-микото? Та самая?

В прошлый раз они втроем договорились, что каждый самостоятельно разузнает, что может, пока события не начнут развиваться, и теперь сидели все вместе в гостиной у тэнгу.

Хозяин был возбужден, но в глазах Хисано читалось сомнение.

– Это еще кто?

– Мать Дзимму, первого императора Японии. Божество – предок императорского дома. Стой-ка, стой-ка… – скороговоркой забормотал Дзюнтэн, приложив руку ко рту. – Но если это так, она связана и с ятагарасу. Ведь трехногие вороны были посланниками Дзимму, верно?

У тэнгу заблестели глаза, но Надзукихико покачал головой.

– Не спеши. Проблема в том, что существовала не одна Тамаёри-химэ.

Дзюнтэн тут же поскучнел:

– Да, выходит, что так…

Надзукихико, когда-то побывавший в человеческом мире, навел справки о связи между людьми и ятагарасу. Поэтому, когда Сихо упомянула Тамаёри-химэ, он тут же вспомнил нескольких дев с таким именем, которые имели отношение к трехногим воронам.

– Хочешь сказать, есть и другие божества с тем же именем? – спросила Хисано.

– Их больше, чем звезд на небе, – серьезно ответил Надзукихико.

– Что?!

Надзукихико начал свой рассказ.

– Имя Тамаёри-химэ означает девушку, в которую вселился божественный дух, то есть это все жрицы-мико, служащие божеству. Женщина, любимая богом. Мать бога, жена бога, божественная жрица, которая может стать и дочерью бога. А значит, божеств с таким именем – огромное множество, и по всей стране числа нет храмам, посвященным Тамаёри-химэ. Когда я услышал это имя, то вспомнил трех самых известных дев. Во-первых, Тамаёри-химэ-но-микото, мать императора Дзимму, про которую говорил тэнгу. Считается, что она дочь морского бога Ватацуми. Ее старшая сестра, Тоётама-химэ, сочетавшись браком с Амацу-ками, понесла. Но когда ее супруг нарушил обещание не смотреть на нее во время родов, ей пришлось оставить новорожденное дитя и вернуться в море. Ребенка вместо нее стала воспитывать младшая сестра, Тамаёри-химэ, которая впоследствии стала женой своего воспитанника и родила императора Дзимму.

Он продолжил:

– Вторая – супруга Оомононуси-но Ками, Икутамаёри-химэ. Эта история известна по легенде о горе Миваяма и мифу об Оомиве. Икутамаёри-химэ была красива, и однажды ее стал навещать неизвестный мужчина. Желая узнать, кто ее таинственный супруг, она воткнула в его одежду иглу с нитью, и эта нить привела к горе Миваяме в стране Ямато – так женщина поняла, что стала женой божества Оомононуси-но Ками. И наконец, мать Камовакэ Икадзути-но Ками, Тамаёри-химэ из Камо. Ее история известна как «Легенда о красной стреле». Купаясь в реке, Тамаёри-химэ нашла красную стрелу, подобрала ее и положила у изголовья. После этого она понесла, и родилось дитя. Чтобы узнать, кто его отец, дед дал ребенку саке и велел угостить им отца, однако мальчик проломил крышу и вознесся прямо в небо. Его божественного отца называют Хо-но Икадзути-но Ками или Ооямакуи-но Ками. Император Дзимму имеет глубокие связи с ятагарасу. Где-то матерью его супруги считается Икутамаёри-химэ, а иногда отцом Тамаёри-химэ из Камо называют самого ятагарасу, который сопроводил императора Дзимму на земли Ямато. Я полагаю, что «бунрэй» – отделенная часть души одного из богов, о которых рассказывается в этих мифах, – и есть настоящая сущность Ямагами.

– Простите, я только и делаю, что задаю вопросы… – робко подняла руку Хисано. – Что значит «отделенная часть души»? Я слышала о разделении храмов… Это как-то связано?

Танимура объяснил ей:

– Синтоистское мировоззрение исходит из того, что божество может сколько угодно разделяться. Разделение храма – это почитание разделенного божества. Разделенному божественному духу поклоняются в отдельном храме, а изначальному божеству или духу – в основном храме. Знаете ведь: на храмовых праздниках часто проводят церемонию ками-ороси – приглашения божества с небес? Некоторые, глядя на это, начинают думать, что божества обычно в храме нет, но это не так. Изначальный дух всегда находится и в храме, и на небесах. Логика здесь в том, что божество может расщепляться.