Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 29

Теперь Хисано, кажется, поняла, в чем дело.

– То есть вы хотите сказать, что одна из этих трех богинь и есть Тамаёри-химэ, о которой говорила Сихо?

– Если коротко, то да, – кивнул Надзукихико. – Однако здесь возникает проблема. С первого взгляда кажется, что эти три мифа – разные истории, но в здешних местах считается, что род Мива, род Камо и род Хата связаны друг с другом и их истории тесно переплетены. Можно найти сколько угодно мифов и легенд о них. Да и сами божества – создания непростые. У одного и того же бога каждая часть души с отдельными свойствами имеет отдельное имя, а иногда их даже почитают как разных божеств. Обычно души богов и людей, в зависимости от их качеств, принято разграничивать на буйные, то есть арамитаму, и умиротворенные – нигимитаму. Если совсем по-простому, то нигимитама – это спокойная часть души, а арамитама – буйная, страшная часть. Оомононуси-но Ками из Мива, о котором мы уже говорили, в некоторых книгах считается нигимитамой божества Оокунинуси-но Ками.

– Впрочем, кое-что не позволяет заявить, что изначально это одно и то же божество, – сказал Танимура, бросив взгляд на книжные полки. – Поскольку очень часто нигимитаме и арамитаме поклоняются как разным богам, вряд ли у нас получится определить настоящую сущность Ямагами.

Впрочем, он не выглядел разочарованным.

– Пока это все были домыслы. Но у меня есть свои средства. Начнем с письменных источников. – И он вытащил из бумажного пакета папку. – Я изучил записи тэнгу о сделках с ятагарасу, и мне удалось установить, что самые ранние относятся к четвертому году Тэммэй[15], то есть к 1784 году.

– Двести одиннадцать лет назад?

– Да. Более поздние записи о торговле аккуратно сохранены, но о чем тогда беседовали с ятагарасу, что говорили о Ямагами – свидетельств не осталось. Ничего полезного оттуда не выудить.

Надзукихико про себя подумал, что это очень похоже на преуспевающих коммерсантов тэнгу, однако тут Хисано вытащила из рюкзака тетрадку с рукописными записями.

– С этими вашими сложными мифами я незнакома, зато побывала в местном архиве и префектуральной библиотеке. Нашла книгу о местных традициях, напечатанную сразу после войны, хотя ничего, кроме известных в деревне рассказов, там не было. Только легенда о посвященной из Рюганумы да сказки про воронов и обезьян.

– Сказки про воронов и обезьян?! А что это? – спросил Надзукихико.

Тут уже изумилась Хисано.

– А вы что, не знаете?!

Как-то раз из-за долгих ливней все посевы на полях пропали.

«Как бы сделать так, чтобы солнце вышло?» – ломали головы жители деревни.

Их жалобы услышал ворон и сказал: «Если принесете мне еды, я попрошу горное божество Ямагами, чтобы заставил небо проясниться».

Жители деревни сделали как сказал ворон, и на небо взошло солнце, поэтому с тех пор каждый раз, когда им нужна была ясная погода, они стали обращаться к ворону – помощнику Ямагами. Однако через некоторое время ворон растолстел и уже не мог как следует летать, поэтому частенько падал в озеро Рюганума.

Обезьяна увидела это и рассмеялась.

«Если будете приносить еду не ворону, а мне, я попрошу горное божество Ямагами, чтобы заставил небо проясниться», – сказала она людям.

Жители деревни сделали как сказала обезьяна, и на небо взошло солнце, поэтому теперь они стали просить о погоде обезьяну – помощницу Ямагами. Но и обезьяна вскоре растолстела и частенько падала с дерева. Теперь над ней потешался ворон.

Ворон и обезьяна поняли, что не нужно жадничать, и поклялись вместе исполнять одну обязанность. С тех пор, когда жителям деревни нужна была ясная погода, они обязательно делили подношения поровну между вороном и обезьяной.

– Вот такая сказка.

Танимура разочарованно спросил:

– И это все? Какая-то современная история, не хватает язвительности, присущей древним сказкам.

– Так она же показывает, что помощниками Ямагами были ворон и обезьяна! Ведь и сейчас божеству прислуживают ятагарасу и обезьяны.

Ему что-то не нравилось, но Надзукихико никак не мог понять, что именно.

– Помощники божества – обезьяны и вороны, значит… – бормотал тэнгу, глядя в никуда, и вдруг сощурился: – Слушай, а ведь был какой-то храм, где божеству прислуживает обезьяна, связанная с Тамаёри-химэ.

– Наверное, можно найти такой, если хорошенько поискать. Только мне в голову ничего не приходит.

– Нет-нет, это какой-то храм в честь божества, которое мы уже упоминали.

– Какой?

– Погоди-ка…

Тэнгу встал с дивана, подошел к стеллажу, вытащил оттуда толстую книгу и стал быстро ее листать.

– Обезьяна – помощник божества… Обезьяна, обезьяна… Ага, нашел!

Хисано встала сзади и через плечо Танимуры посмотрела на страницу, придерживая очки рукой. Нахмурившись, она прочитала:

– Храм Хиёси-тайся в префектуре Сига?

– Посланник божества в Хиёси-тайся – обезьяна по имени Масару, Божественная Обезьяна. В этом храме два святилища, западное и восточное, и в восточном поклоняются Оонамути-но Ками, у которого есть еще одно имя – Оокунинуси-но Ками. Его переселили из храма Оомива, что в Мива.

– С той самой горы Миваяма, о которой сложены легенды, посвященные Икутамаёри-химэ?

– Да. Но нас интересует покровитель восточного святилища, которого начали почитать еще раньше.

– И кто же это?

– Его зовут Ооямакуи-но Ками. Тот самый, который заключил божественный брак с Тамаёри-химэ из Камо, дочерью ятагарасу.

«Вот оно!» – подумал Надзукихико.

Когда Сихо и Цубаки, позавтракав, закончили уборку, Надзукихико остался побеседовать с Ямагами.

День стоял солнечный, яркие лучи делали тень от деревьев еще гуще, рядом с чистой водой источника воздух дышал прохладой. Момо, которая, как обычно, собиралась пойти поиграть, удивленно оглянулась на Ямагами, когда он вдруг отказался последовать за ней. Но когда Сихо сказала ей: «Подожди немножко, хорошо?» – собака вернулась и села рядом.

Сихо устроилась в тени дерева, на камне, а Ямагами встал сзади, чуть приобняв ее.

– Так что за разговор? Похоже, ты много чего успел во внешнем мире? – испытующе посмотрел он на Надзукихико, и тот слегка поклонился.

– Пытался найти твое прошлое имя.

– Да, ты говорил. Неужели это тебя так заботит?

– Очень. Сейчас ты не помнишь свое изначальное божественное имя. Возможно, это слишком смело с моей стороны, но я предположил, что именно поэтому твоя сила неустойчива, вот и решил помочь.

Ямагами замолчал. Сихо взглянула на него и похлопала на камень рядом с собой.

– Цубаки. Кажется, разговор будет важным, садись-ка тут.

– Хорошо, матушка, – послушно ответил тот и устроился лицом к Надзукихико. – Что ж, выслушаем.

– Тогда скажу как есть, Ямагами-сама. Думаю, раньше тебя называли Камовакэ Икадзути-но Ками.

– Камо… вакэ… Икадзути?

Даже услышав имя, Ямагами не выказал заметных эмоций. Он сидел в задумчивости, а Сихо посмотрела на Надзукихико.

– А почему ты так решил?

– Видите ли, когда мы искали горное божество, которому одновременно прислуживают ятагарасу и обезьяны, и при этом чтобы его мать носила имя Тамаёри-химэ, мы нашли Камовакэ Икадзути-но Ками. Побеседовав с тэнгу, мы пришли к выводу, что верования жителей горы основаны на богослужениях храма Хиёри-тайся. Считается, что Ооямакуи-но Ками из этого храма сочетался браком с Тамаёри-химэ из Камо. Ей посвящен миф о том, как, купаясь в реке, она подобрала стрелу алого цвета и понесла в своем чреве божественное дитя. По одной из версий, стрела как раз и была воплощением Ооямакуи-но Ками. В Хиёри-тайся поклоняются трем божествам: супруге бога, Тамаёри-химэ из Камо, ее отцу и ребенку, который был рожден в браке с божеством. Имя ребенка – Камовакэ Икадзути-но Ками. А отец Тамаёри-химэ из Камо – предок ятагарасу. Таким образом, получается вот что. По какой-то причине Камовакэ Икадзути-но Ками, которому поклонялись в Хиёри-тайся, прибыл сюда из западных земель, чтобы основать отдельное святилище. С ним приехали ятагарасу, родич его деда, и обезьяна, посланник его отца. После того как они создали здесь свой храм, местные девушки становились жрицами-мико и посвящали свою жизнь служению божеству. Как и описано в мифах, мико также вынашивала Камовакэ Икадзути-но Ками в своем чреве, выполняя роль Тамаёри-химэ. И если предположить, что именно эти жрицы были первыми посвященными, то все складывается.