Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 26

«Хорошо, что я пришла назад», – думала Сихо, совершенно выбросив бабушку из головы.

– Госпожа Хисано, пожалуйста, не расстраивайтесь, – робко бубнил тэнгу. Та была не в силах ответить.

Вниз по горе он почти тащил ее на себе, и в хижине женщина бессильно упала на диван. Она знала, что нельзя сердиться, но кровь ударила ей в голову. Упрямством девочка пошла в нее. А ведь она лучше всех понимала, что, если приказывать, не слушая возражений, внучка ни за что не подчинится. Впрочем, в том, что так получилось, была виновата не только бабушка. Все-таки Сихо вела себя необычно. Если верить тэнгу, это все из-за того, что она в плену у горы.

– Простите, я недооценил силу обстоятельств, – с горечью проговорил Танимура, поглаживая подбородок. – Заторопился из-за нашего положения… Не думал, что Сихо настолько позабыла себя. Можно сказать, ей промыли мозги.

Хисано выглянула из окна: на улице уже стемнело. Неужели Сихо сейчас изображает семью с этими чудовищами?

«Ну, я вам покажу!»

Внучка – добрая, хорошая девочка. Жила бы обычной жизнью – нашла бы себе хорошего человека, вышла бы замуж, могла быть счастлива. Нельзя, чтобы кто-то воспользовался ее добротой и разрушил ее жизнь ради других.

– Что значит «больше не буду пытаться спасти Сихо»?! – изумленно спросил тэнгу.

Надзукихико тут же возразил:

– Я этого не говорил. Я только сказал, что тем способом, какой мы пробовали вчера, вернуть ее невозможно.

Они были у Танимуры дома. Прошел почти целый день с тех пор, как Сихо встретилась с бабушкой на границе священной земли. Хисано, которую устроили в гостевой комнате, тоже погрустнела, услышав эти слова.

– Ничего подобного! Если постоянно навещать ее, Сихо наверняка придет в себя, – настаивала женщина.

Вид у нее был гораздо хуже, чем вчера. Она говорила умоляющим тоном, и Надзукихико, в глубине души жалея ее, все же покачал головой:

– Если ходить туда постоянно, то еще раньше, чем госпожа Сихо передумает, вас заметят обезьяны и Ямагами. Я вчера немного побеседовал с ней…

Тогда Надзукихико и понял, что Сихо не сдастся, что бы Хисано ей ни говорила.

– Ваша бабушка очень беспокоилась.

За ужином девушка даже не заикнулась о встрече с родственницей после долгого перерыва и весело болтала с Цубаки. Надзукихико подождал, пока она, как обычно, поест, все уберет и отойдет от Ямагами, а потом заговорил с ней. Сихо лишь на миг отвела глаза.

– Да… Я рада ее видеть, и мне жаль, что из-за меня она волнуется…

Девушка опустила голову и тут же снова выпрямилась.

– Просто сейчас я не могу оставить Цубаки. Пожалуйста, не рассказывай ему об этом, – быстро добавила она. – Если он узнает, что я хочу уехать домой, он перестанет меня слушать.

Она как раз собиралась вернуться в его комнату. Идти туда от кухни было довольно далеко, но девушка будто опасалась, что Ямагами подслушивает. Не то чтобы она боялась, однако вела себя не совсем обычно, и Надзукихико задумался.

– Это ведь я попросил вас отказаться от мысли о побеге. Я не собираюсь приказывать вам вернуться в человеческий мир.

В отличие от тэнгу, который знал о священной земле только по рассказам, Надзукихико с самого начала не надеялся, что Сихо легко согласится уйти в свой мир. К тому же Ямагами с ятагарасу стали ладить, и в глубине души он вздохнул с облегчением, увидев, что девушка вернулась.

Однако теперь, когда уверенная в себе Сихо вдруг заговорила так, точно боялась гнева Ямагами, он почувствовал какую-то неудовлетворенность.

– Мне кажется, божество сейчас спокойно. Чего вы так боитесь?

– Это потому, что я рядом. Думаю, я кое-что испортила, – виновато сказала Сихо. – Он стал думать, что со мной ему ничего не страшно, и оттого стал еще зависимее. Можно тебя попросить? Передай бабушке, чтобы она еще немного потерпела.

Девушка выделила голосом слова «еще немного» и молитвенно сложила руки.

– Я знаю, что так не должно быть, но это вряд ли продлится долго. Чутье подсказывает мне, что я нужна ему сейчас. Цубаки не уверен, что его любят, и поэтому тревожится. Что бы ни случилось, я его не оставлю. Если он почувствует, что любим, даже когда меня нет рядом, тогда он сможет спокойно дать мне уйти.

Говоря так, она действительно выглядела как мать, всю себя посвятившая воспитанию ребенка, и совсем не походила на ту девушку, какой была, когда ее привели сюда. Сколько же в этом решении – от ее собственной воли, а сколько – от воли горы?

Нынешняя Сихо казалась ему приятнее прежней, но при этом ему хотелось, чтобы в ее действиях хоть чуть-чуть отражалась ее душа. С другой стороны, вспоминая, что рассказывала Хисано, он боялся этого желания.

– Такие, как вы, редко встречаются. Не мне это говорить, но я иногда беспокоюсь, не слишком ли вы склонны думать о других?

Сихо на миг замерла, удивленно глядя на него, и пробормотала:

– А-а, ясно. Тебе бабушка что-то наговорила. Она всегда так.

Девушка улыбнулась и изобразила Хисано, изменив голос:

– «Ты ни о чем не думаешь! Нельзя быть такое добренькой! Будешь так себя вести – попадешь в беду!» Уши вянут.

Последние слова она произнесла очень тихо.

– Так ведь она беспокоится о вас.

– Да, наверное. – Сихо вроде бы соглашалась, однако слова ее звучали холодно. – Покойный папа то же самое говорил: защищай себя, не действуй безрассудно. Это как сказать, что я не соображаю, что делаю. А я, между прочим, тоже все продумываю.

Она с досадой закусила губу:

– Они твердят: «Что за дурочка! Сама идет навстречу неприятностям». Ну пусть бы родители не понимали меня, но они еще и насмехаются: разве послушно следовать чужим ценностям – значит думать своей головой? Вот мама надо мной не смеялась.

Девушка надулась, и Надзукихико проглотил слова, уже готовые сорваться с его губ. Видимо, Сихо не знала, что мать волновалась о ней и приходила к Хисано за советом.

– В общем, я как следует подумала, прежде чем решить остаться, так что и не подумаю из-за нее уезжать.

– То есть вы не собираетесь слушать свою бабушку, так?

– Признаю, я виновата в том, что заставила ее волноваться.

Однако в ее голосе особых угрызений совести не было. Она сама ничуть не сомневалась, что хочет остаться по собственной воле. Видя, насколько равнодушно девушка отзывалась о бабушке, Надзукихико догадывался, что это не настоящая Сихо. И все же пока она сама так считала, сделать он ничего не мог.

– …Так что сейчас госпожа Сихо, судя по всему, совершенно не собирается оставлять Ямагами и возвращаться домой. Мало того, она заявила, что не передумает, что бы вы, госпожа Хисано, ни сказали. Думаю, вам лучше отказаться от мысли переубедить ее.

Хисано, выслушав Надзукихико, продолжала сидеть с напряженным лицом и ничего не говорила. Несмотря на свое беспокойство, тэнгу спокойно взглянул на Надзукихико.

– Ну и что же, у тебя есть какие-то идеи, кроме попыток уговорить девушку?

– Да, но сначала… – вздохнул он и позвал: – Эй, герой, истребитель чудовищ. Если ты меня слышишь, появись, надо поговорить.

Не успел он закончить, прозвучал ответ:

– Чего ты хотел?

Хисано испуганно вздрогнула, увидев возникшего ниоткуда паренька, но Надзукихико и тэнгу удивились другому. Перед ними, опираясь на стол хозяина дома, стоял явно подросший мальчик. На вид ему было около пятнадцати лет. Одежда стала приличнее, нездоровый цвет кожи улучшился, и странная тусклость волос тоже исчезла. В противоположность неплохой внешности его вгляд излучал недовольство.

– Сами даже не попытались как следует уговорить Сихо, а смеете с важным видом меня вызывать?

Мальчик стрельнул глазами в Надзукихико, и тот склонил голову: