Под открытым небом (СИ) - Астафьева Александра - Страница 8

Мистер уже не смотрит на меня, а достает ключи, чтобы закрыть двери танцевального зала. Еще немного моего бессмыслия, и он будет готов развернуться, чтобы уйти.

– Подождите, девушка – танцовщица, у нее светло-русые волосы, высокая, стройная, с темно-карими глазами… Черт.

Я жалок, и ругательство отчаянно срывается с моих губ, когда мужчина начинает запирать ключами дверь, делая вид, что ему уже наскучил этот бессмысленный разговор.

– Боюсь, молодой человек, – поглядывает на свои часы, – не могу вам ничем помочь, под ваше описание подойдет любая девушка этого учебного заведения. Тем более, занятие окончено, и ученицы минут как пять уже разошлись. Всего доброго. И он исчезает по коридору, скрипя подошвой своих начищенных ботинок.

Я не теряю надежды. Может, мне стоит заглянуть в каждый зал этого корпуса, но моей идее приходит конец, когда я начинаю ощущать в кармане вибрацию своего телефона. Это Стив.

– Да, Стив, – мой голос отдается эхом в пустом коридоре.

– Джейден, – похоже, мой менеджер слегка взволнован, – ты срочно мне нужен. Я только что отправил на твой телефон сообщение с адресом, куда тебе стоит подъехать, чувак. И чем быстрее, тем лучше.

Его голос переполняет радость, я слышу это в трубке своего телефона. На пути к выходу из коллежда просматриваю его сообщение. Я знаю это место, и мне не составит особого труда добраться до него. Примерно прикидываю, сколько времени мне понадобится на это, затем печатаю Стиву короткий ответ: «Я буду там через полчаса».

Джиа

Неожиданно для себя просыпаюсь в приподнятом настроении, готовая ко всему с гордо поднятой головой. Вчера я ясно решила: больше не унывать, и при любых обстоятельствах двигаться только вперед. Вечером мы с сестрой приглашены к родителям на ужин, и вопреки всему мне просто необходимо переступить через свои принципы и амбиции, пойти навстречу маме и папе. В конце концов, они мои родители, и я, как примерная дочь, должна уважать и любить их в ответ.

Наскоро приняв душ, быстренько вливаю в себя чашку бодрящего кофе, чтобы примчаться в любимый балетный класс на занятия к одному замечательному балетмейстеру – мистеру Эриксону. Из всех зануд в Городском Театре Майами, работником которого я являлась еще несколько недель назад, он единственный, кто выслушал меня, проникся моей проблемой и не отказал в посещении балетного класса.

Нет, я не собираюсь возвращаться в театр, поскольку меня уже там никто не ждет, и, судя по тому, как весь балетный состав «оплакивал» мой уход, замена мне была предоставлена незамедлительно. На этот раз посчастливилось Саре Грей, ликующий взгляд которой теперь будет не отодрать от моей персоны. Представляю, как прикусив тонкую нижнюю губу, эта курица будет делать вид, что сожалеет о том, чего я имела неосторожность потерять. Всё это я уже проходила. Знаю. Сегодня в очередной раз мне придется столкнуться с этим незаменимым выражением ее лица. И откровенно говоря, теперь меня это мало волнует. Я не стану топтаться на одном месте, а расправлю крылья, вспорхну, как бабочка, и примерю многие нестандартные образы. Все еще услышат о Джии Меддисон Саммерс.

Наполненная уверенностью, вхожу в пустой зал в тренировочной форме для классического экзерсиса, держа в одной руке пуанты. Внутренне радуюсь, что никого еще нет, и я хотя бы начну разминку в тишине и спокойствии. Зал неимоверно огромный, со стенами белого цвета и наканифоленным серым полом.

Вокруг большие и высокие зеркала от пола до потолка, с прикрепленным посередине к нему станком, который охватывает периметр всего зала. С одной стороны класса зеркала, с другой – проступающий дневной свет сквозь огромные окна, отображающие вид на аналогичные классы второго корпуса учебного заведения. Другими словами, происходящее во время уроков в нашем здании и напротив – отчетливо просматривается, словно на ладони. Обычно по ту сторону проходят занятия более юных учениц, здесь же зал отдается в аренду нашему городскому театру балета, где ведет свои уроки мистер Эриксон.

Беспокойство и забота обо мне балетмейстера согревают душу. По его словам, я – лучшая балерина из его выпускниц, он никогда не хотел отпускать меня или предоставлять мне возможность заниматься у другого педагога. Поэтому, когда я убила его наповал новостью о том, что ухожу в иную для меня сущность, он очень переживал и уговаривал не предпринимать ничего, не обдумав заранее. Меня было не переубедить, и когда мистер Эриксон сдался, то ясно дал понять, что я могу спокойно вернуться на его занятия для поддержания своей формы. В театр бы мою персону не приняли обратно. Поэтому первым делом, после своего провального эксперимента, я позвонила ему.

Зачем мне все это?

Если бы я сама знала ответ… Пару дней назад я приходила сюда на занятия, было здорово и приятно работать, и взаимодействовать с другой группой профессиональных танцовщиц. Без танцев я не мыслю своей жизни. Это как наркотик: попробовал, еще… и еще, и втянулся. Меня не устраивает роль второго плана, а находиться не в первых рядах – вовсе не мое. И как вы поняли, я не собираюсь сидеть, сложа руки, и ждать падающих с неба звезд. Если не балет, значит другое направление в танце.

Осмотрев привычную для себя атмосферу вокруг, решаю начать самостоятельный разогрев, не надевая пуанты. Закинув одну ногу на станок, делаю приседание на другой – опорной ноге, постепенно растягивая внутренние мышцы своих бедер, а мыслями вновь переношусь к ожидающему меня вечером родительскому ужину. Все пройдет хорошо, я смогу не обращать внимания на привычные подколки отца и бездействие матери.

Моя проблема в том, что я слишком воспринимаю все всерьез. Хотела бы я поучиться выдержке Жаклин и ее ловкому, включенному вовремя, пофигизму, который сходит с рук, в отличие от меня. И все-таки, нужно постараться найти выход из сложившейся ситуации с отцом, потому что плакаться матери – бесполезное дело. Она полностью находится в его подчинении и незамедлительно выполняет любой его приказ.

Тяжело вздохнув, меняю позицию, стремясь правой рукой к подъему левой ноги. Следом идет разминка стоп и подготовка икр для классического тренажа.

Первая часть экзерсиса у станка предполагает основную нагрузку именно на эти мышцы ног. Следующая – на работу бедер и верхней части спины. Натянутое струной тело постоянно пребывает в напряжении и готовности, поэтому, чтобы не случилось травм, необходимо перед уроком подготавливать и разогревать свое тело самостоятельно.

– Боже мой, какие люди! – слышу знакомый и противный голос одной из состава театральных балерин.

Характерный стук пуантов по полу, и в зеркальном отражении моментально ловлю взглядом группу из нескольких моих бывших коллег, нарочно цепляясь глазами за отдельную особу, вид которой вызывает лишь тошноту.

Дыши глубоко, Джиа. Не обращай внимания на выскочек.

– Здравствуй, Саммерс, – подходит ко мне сучка.

Неужели меня нельзя проигнорировать? Сейчас начнет «сожалеть» о том, как несправедлив этот танцевальный мир и бла-бла-бла.

Сара Грей – та самая, которой сразу была отдана моя сольная партия из балетной постановки.

– Очень приятно видеть тебя здесь… И снова в форме, – делает вывод больше для себя, когда внимательно проходится по моей фигуре любопытствующим взглядом.

Представляю, что ее нет, и невозмутимо продолжаю свою растяжку. Сара явно слепая, раз не замечает, что мне глубоко плевать на ее внимание.

Она рада меня видеть? Увольте. Ей бы лишний раз поиздеваться и уколоть меня моим же провалом в самое чувствительное место. Идиотка становится ко мне вплотную, опираясь спиной на станок, тыча в меня своим тонким, длинным пальцем.

– Но в то же время я удивлена, – продолжает она, – разве ты не должна сейчас скользить на пилоне, раздвинув рогаткой ноги?

Слышу, как несколько ее дурочек прыскают со смеху.

– Бывшая балерина и шест для стриптиза – оригинальное сочетание, – язвит эта стерва.