Непростительно молод (СИ) - "Shamal" - Страница 26

Кромсалов дернул уголками губ в неком подобие улыбки. Снова затянувшись горьким дымом, он коротко кивнул и щелчком отправил окурок в сугроб.

А вот это уже интересно. Нет, я, конечно, догадывался, но… но, блять, Кромсалов? Серьезно?! Он же до мозга костей тупоголовый гомофоб и вообще нецивилизованный ублюдок, которому я пророчил или тюрьму, или перо в бок годика так через два.

Он помолчал какое-то время, и я тоже никуда не уходил. Ждал, что же он еще скажет.

И он действительно продолжил.

— Я ведь был на той тусовке, — хмуро и тихо произнес он, устремив взгляд куда-то вдаль. — Вышел на балкон перекурить и попиздеть с одним пацаном, а когда вернулся, увидел уже, как Алена пыталась Лешу в чувство привести, била по щекам, потом водой отпаивала, — Кромсалов сжал в кулаке пачку сигарет с такой силой, что табак во все стороны разлетелся. — Он, уебок неадекватный, молол чушь… — парень стиснул челюсти, и на покрытых жесткой светлой щетиной скулах заиграли желваки. — Я не сразу заметил, что все это дерьмо Миха на камеру заснял. Потом уже выяснил, что он его Жанне скинул, а она, сука пиздливая, начала распространять. Ну то баба, с бабы спроса нет, а вот Михееву я бы еще раз ебальце подпортил, чтоб неповадно было.

У меня внутри все сжалось от ужаса, потому что я вдруг понял, что он это серьезно. И чувства к Лешке у него серьезные.

И хер знает, как отреагирует Лешка на всю эту ситуацию.

— А Руслана за что? — решил уточнить я.

— За длинный язык, я же сказал! — рявкнул Кромсалов, небрежно глянув в мою сторону.

Но я молчал, потому что этой информации мне было мало.

Кромсалов как-то совсем по-детски вздохнул и тихо сообщил:

— Он Лешку блядью обозвал. Не напрямую, но смысл был такой… Короче, сказал, что ему давно пора было хоум-видео снимать. Типа навыки хорошие.

— А тебя это, значит, задело, да? — не выдержал я, и Мирослав ожидаемо взбрыкнулся:

— Ты коней-то придержи с выводами. Я бы за любого пацана впрягся.

— Нет, не за любого, — категорично заявил я и, честно говоря, совсем не ожидал, что он тускло повторит за мной:

— Нет, не за любого…

Он поднялся на ноги, отряхнул себя от снега и направился прочь.

— Эй! — невольно вскрикнул я. — Эй ты куда? Ты тут сидел яйца морозил, меня что ли ждал, чтобы потрындеть?

Кромсалов медленно обернулся.

— Да ну вас нахер! Просто передай ему… — он задумчиво вскинул глаза в небо, а потом решительно отрезал: — Ничего не передавай и не говори, что видел меня.

Я, который буквально минуту назад был уверен, что внезапно свалившийся на голову Лешки поклонник — это очередное дерьмо, которое судьба подложила под дверь моему другу, неожиданно даже для самого себя рявкнул:

— Ну уж нет! Ты решил так трусливо слиться? Тебе не стыдно? Ты такой сильный мужик, боишься признаться себе? А Лёшка вон не боится!

Кромсалов оказался рядом в мгновение ока. Навис сверху с мрачной угрозой и зашипел:

— Помолчи, Есений! Чего ты орешь? — он заозирался, убедился, что людей рядом нет, и схватил меня за локоть, больно сжимая. — Ладно, идем! Но я не знаю, блять, что ему сказать!

Я выкрутился из хватки и, фыркнув, направился к подъезду.

— Привёл тебе Мирослава, — сообщил я, когда друг распахнул дверь в квартиру.

— Мир? Что ты здесь делаешь? — округляя глаза, удивленно пробормотал он, отступая назад, чтобы пропустить нас.

Я мельком глянул на Кромсалова, который с Лешки вообще взгляд не сводил и, в принципе, я мог его понять.

Лешка был миленьким, а вот такой домашний, в огромной футболке с Микки Маусом, серых спортивках и милых тапочках с заячьими ушами, которые ему Аленка подарила на прошлый день рождения, вообще был нереально теплый и уютный. Его хотелось обнять, утешить, напоить горячим чаем и, уложив рядом с собой, слушать его бесконечную болтовню обо всем на свете. А еще я впервые заметил, что он собрал свои темные волосы, которые были достаточно длинные для этого, в крохотный хвостик на затылке. Остальные, более короткие пряди, свободно спадали вниз, чуть прикрывая уши и шею.

Да, он был милым, но я его не хотел в сексуальном плане. Никогда не хотел.

— Черт, я не ждал гостей, но проходите, — засуетился Леша, оглядываясь, будто проверял квартиру на предмет отсутствия или наличия бардака.

Я заметил удивленную теткину физиономию, выглядывающую с кухни, и приветливо улыбнулся ей, а потом перевел взгляд на молчаливого Кромсалова, который из агрессивного дворового быдла вдруг превратился в смущенного мальчишку.

— Э-э, и что ты хотел? — неловко поинтересовался Лешка, складывая руки на груди.

— Ничего, — дернул плечом Мирослав, а потом посмотрел на меня, будто просил поддержки.

Блять, вот уж не думал, что попаду в подобную ситуацию!

Я глубоко вздохнул и произнес:

— Это он избил Миху и Руслана. Ну и еще выяснил, что это Миха снимал видео, потом скинул Жанне, а она уже отправляла всем, кто просил.

— М-м, — поджимая губы, невнятно промычал Лешка, низко наклоняя голову, так что выбеленная пережженная челка упала вниз и закрыла его лицо.

Я подошел ближе, попытался заглянуть в глаза, но он только горько ухмыльнулся и вдруг посмотрел на Кромсалова из-под ресниц.

— Я знал, — спокойно произнес он, глядя ему прямо в глаза. — Видел, как ты на меня смотришь.

Он попятился назад, пока не достиг двери в свою комнату. Кивнул, приглашая зайти.

— Поговорим?

И Мирослав, не отводя от него взгляда, шагнул следом.

— Ясь, пойди пока с теткой поболтай, хорошо? — попросил Лешка и захлопнул дверь. Я слышал, как задвинулась щеколда, отрезая их с Кромсаловым от всего остального мира.

Я постоял еще немного, чувствуя себя брошенным. Но долго мне скучать не пришлось. От невеселых мыслей меня отвлек шум из коридора.

— Чего стоишь, как истукан? — проворчала тетка, надевая свое поношенное пальто цвета переспелой вишни. Сунула пачку сигарет в карман, накинула на голову меховой капюшон. — Идем уже! Оставим их одних.

— Чего? — тупо переспросил я, не двигаясь с места.

— Говорю, оставь их в покое, Еся! — рявкнула она своим прокуренным ворчливым голосом и уперла руки в бока. — Ты скоро упорхнешь отсюда, Аленка скопытится рано или поздно, а он останется один!

— Но Кромсалов… — начал я, но заканчивать не стал. А что, собственно, Кромсалов? Лешка взрослый мальчик, ему не нужна нянька. Без наркотиков он вполне адекватный человек, поумнее меня. — И куда вы пойдете?

Тетка отмахнулась:

— Пойду встречусь со старыми знакомыми, сядем в уютном баре, возьмем по бутылке вина и начнем соревноваться, кому из нас жить хуевее. Хочешь с нам?

Идти мне все равно было некуда, поэтому я согласился.

Спустя десять минут мы уже спускались по крутой лестнице в неприметный бар с незамысловатым названием «Царица Тамара», разместившийся в полуподвальном помещении жилого дома. Это была типичная наливайка не первой свежести, и контингент там был соответствующий.

— О-о, Томка! — воскликнул какой-то мужик бомжеватого вида.

Томка? Так тетку Тамарой звать?..

— Здоров, Васек! — ухмыльнулась она, приобнимая его за плечи. — Я вам юное дарование привела.

— Неужто племянничек? — улыбнулся другой мужчина, высокий, лысоватый и в плаще. Его спутница — с виду типичная базарная склочница, хрипло и тихо рассмеялась, как мне показалось, совсем не к месту.

— Не, друг племянничка, — она вдруг вскинула палец вверх, призывая к тишине, а потом произнесла: — А теперь, Василий, ты будешь в восторге, но этого милого мальчика зовут Есений.

«Васькà» будто подкинуло! Он во все глаза уставился на меня, а потом схватил мою руку и затряс ею в каком-то эпилептическом рукопожатии.

— Очень приятно познакомиться! Василий Петрович, уличный поэт, гуляка и дебошир!

— Почти как в Петербурге, только полная херня, — доверительным шепотом сообщила тетка, подталкивая меня к столу.

Мы сели на грубо сбитую деревянную скамейку, и мне тут же принесли стакан.