Уравнение длиною в жизнь (СИ) - Медунова Мира "Клоденестра" - Страница 25

Виктору это совершенно не понравилось. Он где-то слышал, что подобная небрежность может быть опасна для здоровья, и уж спать в такой близости от телефона точно было не самой разумной идеей.

Хозяин дома бесшумно подошел к кровати сына. У него была только одна цель: заблокировать телефон и убрать его подальше от Ильи, но когда он взял трубку в руки, его взгляд невольно уцепился за содержание переписки. Последние сообщения не так давно состоявшейся беседы. Первой его мыслью было: «Видимо, девушка», но тут же он увидел имя собеседника, заставившее его невольно напрячься. Вернее сказать, это было не имя, а своеобразный ник, всего одно слово: «Лучший».

Виктор Аксенов терпеть не мог шпионить за своими близкими. Это было ему совершенно несвойственно, и, к тому же, в здравом рассудке Ильи он никогда не сомневался и был полностью уверен, что сын никогда не выкинет чего-то такого, что могло бы заставить его потом стыдиться.

Но это слово обескуражило его и вызывало смутную тревогу.

Почему «Лучший»? Почему не «Лучшая»? Почему…

И он не смог заставить себя остаться в стороне. Погасив экран телефона, он внимательно взглянул на Илью, после чего развернулся и неслышно вышел из комнаты.

Через полминуты он вновь сидел за столом в своем кабинете и читал столь встревожившую его переписку. Читал с самых первых смс, с самого начала этой долгой, безумной истории. Отчет и все рабочие дела были забыты. Никогда еще время не казалось ему настолько невесомым. Уже и ночь прошла, и за окном неотвратимо светало, а он все еще читал, читал и был полон таких мыслей и чувств, которые раньше ему были совершенно неведомы.

Только дочитав всё до конца (а к этому времени уже почти наступило утро), он вновь тихонько вошел в комнату Ильи и вернул телефон обладателю, о чем последний даже не догадывался.

Сразу после этого Виктор Аксенов быстро переоделся, сделал звонок директору школы «Возрождение», узнал интересующую его информацию, после чего немедленно вышел из дома. У него не было никаких сомнений относительно того, что он должен делать.

========== Уравнение №16 ==========

Всю ночь со вторника на среду Мирослава одолевали какие-то непонятные, сумрачные сны, в которых вроде бы и не было никакого сюжета, но они так угнетали и вызывали такое тяжелое эмоциональное состояние, что он даже во сне чувствовал себя отвратительно, хоть и никак не мог проснуться.

Утром ему стало очевидно: ложиться спать этой ночью вообще не стоило. Самочувствие было такое, словно он всю ночь напролет играл в какую-то муторную, компьютерную игру и так и не смог выиграть.

Кое-как одевшись и собрав все необходимые папки, он уже собирался выйти из дома, как вдруг раздался настойчивый звонок в домофон. Это стало для него полнейшей неожиданностью. Даже Аксенов никогда не приходил к нему так рано и сейчас это явно был не он. Не зная, что и думать, Мирослав в растерянности поднес трубку домофона к уху:

- Кто?

- Это Виктор Аксенов, отец Ильи. Мне нужно поговорить с вами. Если не возражаете, конечно.

На несколько мгновений Мирослав лишился дара речи. Этот спокойный, уверенный голос, просивший так, как обычно приказывают, словно бы в одну секунду поставил крест на всем том, что было ему так дорого. Но он быстро справился с собой и ровным голосом сказал:

- Входите.

Через полминуты Аксенов-старший вошел в квартиру и, как и его сын когда-то, удивленно оглядел узкое пространство прихожей. Затем внимательно, хоть и без всякой враждебности взглянул на Мирослава:

- Где мы можем поговорить?

- Здесь, - сказал тот, направляясь на кухню.

- Уверен, вы догадываетесь, что привело меня сюда, - сказал Виктор, невозмутимо усевшись за стол. – Вы обескуражены?

- Довольно-таки.

- Я узнал обо всем случайно, Илья еще даже не в курсе.

- Вы хотите засадить меня? – мрачно спросил Мирослав. – Считаете, что я совратил вашего сына?

- О нет. Я читал все ваши переписки и потому прекрасно знаю, что у меня нет никаких оснований обвинять вас в чем-либо подобном. В сущности, это у вас была серьезная причина подать в суд на Илью за то, что он сделал с вами в Новогоднюю ночь. И в том, что происходит между вами сейчас, тоже нет вашей вины. Вы как раз сопротивлялись до самого конца, но Илья оказался упорнее. Это качество вообще свойственно Аксеновым. Я даже уверен, что вам нет никакого дела до статуса моего сына, до его денег и возможностей, которые с каждым годом будут все возрастать. Если бы вас интересовал этот аспект, вы бы не боролись с ним так долго и наверняка попытались бы засудить его, чтобы выжать из меня приличную сумму денег. Вам бы это удалось, можете быть уверены.

- Так чего вы от меня хотите?

- Хоть мне и не в чем обвинять вас, я все же хочу, чтобы вы бросили Илью, - Аксенов-старший пристально посмотрел Мирославу в глаза. – Исчезли из его жизни раз и навсегда.

Мирослав достойно выдержал этот требовательный, угрожающе прищуренный взгляд, после чего спокойно сказал:

- Я понимаю вас. Будь я на вашем месте, я бы, скорее всего, тоже был не в восторге. Но если вы действительно читали все наши переписки, то должны знать, что я чувствую к Илье. И что он ко мне чувствует. Мы дня не можем прожить друг без друга. И мы оба боролись с этим. Но без толку. Это оказалось выше наших сил. Я бы исчез из его жизни, если бы был уверен, что это сделает его счастливым. Но я точно знаю, что это принесет ему огромную боль. Ему. О своей боли я мог бы забыть, поверьте.

- То есть вы боитесь вырвать молочный зуб?

- Что?

- Все дети боятся этой операции. И иногда это действительно довольно неприятно. Но боль быстро забывается, и на смену слабому, молочному зубу вскоре вырастает новый – крепкий и сильный.

До этой минуты Мирослав не испытывал ни малейших сомнений. Но эти тонкие, тщательно продуманные слова зародили в его душе колебание, что не укрылось от всевидящих глаз Виктора Аксенова.

- Вам ясно, что я пытаюсь сказать? Конечно, и вы, и Илья будете страдать, вы так сильно привязаны друг к другу, что это прямо удивительно для парней вашего возраста, но это не будет продолжаться вечно. В конце концов, боль неизбежно пройдет, и вы сможете зажить нормальной жизнью. Нормальной. Ни от кого не скрываться, завести семью, детей. Клянусь вам, будь вы девушкой, я бы даже вмешиваться не стал. У меня нет цели женить Илью на девице, равной нам по статусу, это мне вообще не принципиально. Но семья у него должна быть обязательно. Полноценная семья. Наследники. Я собираюсь передать ему со временем все, чем владею, ему предстоит взять на себя огромную ответственность и стать обладателем огромных ресурсов. И на что ему все это, если у него не будет нормальной семьи? Не будет тех, кому он, в свою очередь, сможет передать все это впоследствии? Будет ли он счастлив? Я в этом не уверен.

Каждое слово отзывалось острой болью в сердце Мирослава, хоть он и пытался делать вид, будто ему все равно. Молочный зуб… Неужели все это – не более чем молочный зуб?..

- Я не знаю, удастся ли нам забыть друг друга, - сказал он с предательской дрожью в голосе. – Я точно не смогу никогда, но…

- Почему вы так в этом уверены? – с мягкой улыбкой спросил Виктор. – С другой стороны, понимаю. Молодость, она такая – всё кажется вечным и неугасимым. Но вы оба справитесь и будете счастливы. Пройдет время, и от этой истории не останется никаких следов.

- Останутся, - мрачно возразил Мирослав. – Я и не хочу ничего забывать. Можно я выйду на пару минут?

- Конечно, я подожду.

Закрывшись в комнате, Мирослав со всей силы пнул ногой ближайшую стену. Боль, что он сейчас испытывал, была почти физической, ему хотелось упасть на колени и, сжавшись в плотный комок, хоть немного подавить ее, но он прекрасно понимал, что это ему не поможет.

Вне всяких сомнений, он бы не чувствовал себя так ужасно, если бы не была поколеблена его уверенность в том, что он должен быть с Ильей несмотря ни на что. Больше у него не было этой уверенности. Параллель с молочным зубом казалась ему все более и более зрелой, и у него внутри все скручивалось от ужаса, когда он думал о том, что именно ему в итоге придется вырвать этот зуб.