Уйти в отставку (СИ) - "Леонардо НеДаВинчиный" - Страница 20

Проинструктированный до полусмерти Армин с тоской взирал на три шприца, помеченные красным скотчем, лежащие возле стаканчика «Хэлло Китти». Высоченного Шмидта приняло со стоном древнее кресло, а сам он очень старался выглядеть уверенно, но пальцы левой руки отстукивали по колену нервный ритм.

— Армин, открывай капельницы. Ну, мальчики, понеслась!

Леви смотрел на желтоватую жидкость, постепенно заполняющую прозрачную трубку. Полоска пластыря поперек. Тонкая игла в вене. Рядом подрагивает в напряжении теплое бедро — сопляк пододвинулся вплотную, хотя места хватало. Тьма наползала неторопливо. Баюкала, нашептывала, обещая взорваться за горизонтом событий россыпью миров.

Пространство свернулось в крошечную черную точку и…

Комментарий к Часть 4

*долгая пайка (уголовный жаргон) - “дать долгую пайку” означает посадить в тюрьму на длительный срок.

**Моргенште́рн (нем. Morgenstern, букв. - «утренняя звезда») - холодное оружие ударно-дробящего действия в виде металлического шарика, снабжённого шипами.

***очередники из коммуналок - в советское время так называли разные семьи, проживающие в одной квартире и стоящие в очереди на получение отдельного жилья.

****Царь Борис - одно из прозвищ президента Бориса Ельцина.

*****Ануш - распространенное в Армении женское имя. Ануш -

единственная яркая героиня армянского фольклора. Легендарная Ануш стремилась к личной свободе, отказываясь мириться с участью бессловесной жены. Известна широкой публике по одноименной опере и поэме Ованеса Туманяна. В России носящих имя Ануш часто “переименовывают” в Анну, что не совсем правильно, зато звучит привычнее.

========== Часть 5 ==========

Аккерман Леви Исаакович. Мы остаемся

Его подхватил не воздушный поток. И Леви уже был не Леви. Сущность сжалась в крошечное ядро и летела сквозь обжигающую синеву тоннеля со скоростью, которую назвали бы субсветовой. Если бы свет вокруг не превратился в мириады жалящих синих зарниц. Вдруг потащило куда-то вправо. Возможно, вверх или вниз, или к югу от Гренландии, или к северо-западу от рассвета над Тростом. Направления никуда не вели. Само понятие пространства транскодировалось и приняло иной, недоступный человеческому пониманию смысл. Впереди точка. Пульсирующая слепяще-белым. Вход в первый мир? Она схлопнулась, исчезая в жалящем мельтешении. Значит, путь закрыт. Почему? Да, правильно. Если верить шизику и Очкастой — там мир титанов, где нет живой оболочки для капитана Разведкорпуса, прокурора задрипанного городишки… Впереди замерцала следующая точка. К ней тянуло, словно магнитом канцелярскую скрепку…

Вспышка.

Стены прячутся в темноте. Но известно, что облицованы черным гранитом с вкраплениями малахита. Комната командующего в бункере. Сверху — четыре метра железобетона и полметра палладиево-иридиевого сплава. Сплав — защита от вражеских пси. Леви сидит за грубо сколоченным деревянным столом — ладонь чувствует гладкость старого дерева, отполированного временем и локтями тех, кто жил здесь до. Бронзовая лампа с абажуром бутылочного стекла освещает дымящуюся кружку с крепким чаем. Воздух заполнен свежестью лимонной корочки и терпким запахом секса. До начала решающего наступления полтора часа ровно. Леви нет нужды смотреть на скрытый в сумраке циферблат: чуткое ухо улавливает каждый поворот колесиков часового механизма и едва слышное «шурх», когда минутная стрелка сдвигается еще на одно деление. На кровати за спиной едва колышет воздух сонной аурой Эрен Йегер. Мальчишке нет нужды медитировать, проверять настройки оружия. Он сам оружие. Единственный после Праматери ментат воздуха, чья сила с годами лишь крепнет. Скоро поднимет к рассветным облакам самого Леви, Микасу, Изабель, Чёрча. Ментатов камня. И понесет их в восходящих потоках навстречу войскам Однорукого, управляющего водой. Сегодня с ними не будет Целителя… Его заманила на переговоры и прикончила Львица. Заморозила и прикончила, разбив одним ударом в ледяную пыль. «А ведь я предупреждал — это ловушка». Но Ханджи всегда был доверчив. Запись убийства прислал Однорукий, взломав с помощью своих пси слабенькую Сашу Блаус. Девчонку трясло от рыданий, когда транслировала в сознание офицеров и рядовых рассыпающиеся радужные искры и довольный смех на фоне.

Перед боем, в котором им суждено победить, новый командор вспоминает…

Месяц назад они выбили ментатов воды и холода с холмов Шинганшины. Однорукий отступил за Великие озера — зализывать раны. В тот день Целитель поднялся к храму Праматери по чудом сохранившейся лестнице. Обломки величественных колонн громоздились перед входом, но храм сиял белизной, омытый светом полной луны. Сдвинув на лоб гогглы, Целитель улыбнулся россыпи звезд. Ветер вплетал в давно не стриженные волосы прозрачную мелодию летней ночи. Тишина и умиротворение снизошли на истерзанную войной землю. Леви поднялся следом. Именно таким, радующимся шелесту травы и песням цикад, запомнил своего вождя. Именно такой, смотрящей сквозь горизонт, изваял его статую из белого мрамора. Теперь она в храме на почетном месте, рядом с самой Праматерью. «Что же ты наделал? Зачем отправился в волчью стаю один? Ты уникален — мог не только восстановить даже раздавленное тело, подарив еще одну жизнь, но разметать на клочки силой мысли. Да, я принял командование, но без тебя придется трудно. Ничего. Добрых снов в объятиях вечности, а мы справимся».

— Леви, — громкий шепот касается выбритого виска. — Пора.

*

Снова синие зарницы заиграли пурпурный блюз с привкусом сливочного мороженого. И снова отшвырнул от пронзительно-белой точки незримый сгусток… силы? энергии? Интересно, Леви Аккерману не посчастливилось родиться в третьем мире или, наоборот, — повезло, наконец, сдохнуть? Следующий мир также закрыт. Четвертый по счету. Что ж, причина ясна — именно здесь он, накаченный «бульончиком», покинул валяющееся поперек дивана тело и отправился в грибной трип по мирозданию. А вот и пятый…

*

Вспышка.

Сквозь велюровую зелень виноградной лозы тянутся к тонкой хрустальной вазе солнечные лучи. Блики игриво порхают по румяным бокам яблок, спелой желтизне груш. Кричаще-алый квандонг дразнит знакомым с детства в Дарвине запахом лакрицы. Из голозадого прошлого в памяти уцелели лишь эвкалипты-исполины, вершину которых не разглядеть, даже запрокинув голову, и терпко-сладкий вкус впервые съеденного «персика пустыни». Потом мать отправила его к деду в Нью-Йорк… С востока налетает ветерок, заполняя балкон густым ароматом роз. Сделав два шага, Леви опирается на выточенную из оникса балюстраду. Пальцы впитывают бархатистое тепло камня, пока пытается разглядеть над рубиновым морем высокую фигуру на флаерсерфе. Наверняка мальчишка наплевал на страховочный трос. Леви знает — Эрен запросто удержит равновесие, даже если угодит в торнадо, но… Надо было отправиться с ним. В разгар летней засухи система орошения накрылась тазом, и теперь они рискуют потерять к тасманийским дьяволам весь урожай. А розовое масло компании «Аккерман&Йегер» поставляется производителям эко-парфюма по всему глобусу. Засада! «Дым над водой, огонь в небесах» — браслет на руке играет первые такты хита «Дип Пепл». Наконец-то, твою мать! Палец привычно тычет мигающую оранжевым кнопку.

«Ты оказался прав. Это не электроника словила галюнов — полетели прокладки в шестом распределителе, и сработало аварийное отключение. Я захватил инструмент с запчастями. Вернусь где-то через полчаса — есть время выписать люлей поставщикам с монтажниками».

— Трос пристегни, дубина эвкалиптовая.

В ответ раздается беспечный смех. Оранжевый огонек гаснет. До сервака с компотом идти лень. Леви свайпит по сенсорному дисплею браслета. Найдя нужный адрес, энергично наговаривает голосовое, не скупясь на нецензурщину. Схавают как миленькие. Еще и продлят гарантийку на десять лет, уебаны. Знают — переть против Аккермана, героя Семидневной войны, — прямая дорога в жопу. Лучше сразу организовать похороны с оркестром. Командор «Черных ястребов» снес горы Бадахшана вместе с живой силой и военной техникой. Радикальный ислам уничтожен. Оставшиеся в живых усадили покоцанные задницы за стол переговоров. Дело отправилось к госсекретарю Смиту, а Леви, собрав мыслимые и немыслимые почести, свалил в отставку вместе с асом Четвертой эскадрильи уоррент-офицером Йегером. И вот они год выращивают цветочки посреди пустыни Виктория в Австралии. Мать оставила ферму, укатив из круглогодичного пекла к ажурной суете парижского утра. Европа, измученная терактами и нескончаемыми последователями Греты Тунберг, вернулась к провинциальной жизни, пахнущей воздушными круассанами, пивом, сваренным на берегу реки Таубер, и вепревым коленом, запекаемым под пряным маринадом из медовой горчицы в ресторанчике на Кармелитской. Эх, махнуть бы в Прагу денька на три… Да вот хренушки!