Симон. Новая глава (СИ) - "Noel Bartoli" - Страница 14

— А с этим безопасно, значит?

— Его я знаю.

— Отдаем предпочтение проверенным вариантам, понятно.

— В случае с тобой это не безосновательно, согласись.

«И не поспоришь», — Алекс чувствовал, как накрывает, душит злость от осознания, что всё происходящее сейчас: дистанция между ними, любовник в его квартире, только его, Алекса, вина.

— И все же ты представлял меня сверху, — он улыбнулся притворно самоуверенно, ничего другого не оставалась, как блефовать до конца.

— А тебе так сильно важно всегда оставаться правым? — тонкие пальцы уперлись в пояс джинсов, он выставил по бокам острые локти и прищурился.

— Не больше, чем всем остальным.

— Окей. Ты прав. Я представлял. Допускал такую возможность, каюсь. И речь не только о твоем бесспорно большом и прекрасном члене, но о возможности каких-либо отношений. Ты заинтересовал меня, и ты это знаешь. На месте того парня мог быть ты, уже много-много раз это мог быть ты. Но ты сам всё решил. Решил не давать нам шанса. Зачем сейчас ты здесь?

Алекс смотрел в его лицо, понимая насколько проебался. Слушал его голос, видел блеск в глазах и чувствовал, как нутро заполняется живой вязкой чернотой, и имя ей было «ревность», ею затапливало. Он дернул его на себя, больше не желая ничего слушать, обхватил руками. Поцелуй вышел смазанным, болезненным. Симон даже поначалу не понял, что происходит: первые несколько секунд пытался отбиться, но куда ему против Халка. Он обмяк на третьей секунде, на четвёртой прикрыл глаза, положив холодные пальцы ему на шею. Склонил голову, приоткрывая рот, впуская настойчивый язык, касаясь своим в ответ, тихо и ясно осознавая, что позволяет Алексу снова себя украсть. Пальцы гладили плечи и обводили заклепки на кожанке. Симон тяжело дышал, чувствуя его руки в своих волосах и на спине, а потом и ниже.

Не без труда оторвавшись от его рта, Алекс поглаживал кончиками пальцев его скулы и подбородок, будто пытался запомнить, пока Симон ощупывал его лицо шальным взглядом. Его губы подрагивали и блестели в свете уличного фонаря. Алекс чувствовал, что если ещё немного промедлит, у Симона сорвется поездка.

— Будь осторожен там, ладно?

Симон кивнул, до конца ничего не понимая, всё ещё блуждая вопросительным взглядом по чересчур сосредоточенному лицу.

— Алекс… — он попытался что-то для себя выяснить, но его перебили.

— Я ошибся очень сильно. Мне жаль…

— Алекс, — позвал снова, поглаживая ладонями его локти через куртку. Но ему не давали собраться с мыслями.

— Я украл у нас время, я знаю…

— И что теперь? — хрипло произнес Симон.

— Тебе ведь нужно лететь?

Он кивнул в ответ, чувствуя, как тело начинает бить мелкая, лихорадочная дрожь.

— Нельзя, чтобы поездка сорвалась? — снова уточнил Алекс.

— Нельзя.

— Если я тебя сейчас не отпущу, она сорвется.

Симон прикрыл глаза, понимая, к чему он клонит:

— Почему ты так поздно?

Алекс знал, но не мог сказать правду.

— Пожалуйста, будь осторожен там, и не садись больше за руль в таком виде, — он обнял его, ещё раз коротко и крепко целуя, после разжимая объятия.

— Ты не можешь, — Симон обхватил себя руками.

Он видел, как Алекс заводит «Ямаху» и больше не смотрит на него, разворачивается и уезжает: чёрный силуэт удаляясь, набирает скорость.

— Не бросай меня, — он сам не понял, как произнёс это, не поверил себе, и будто обиделся на собственные слова.

***

Через двадцать три часа перелета самолёт приземлился в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Сонного Симона встретил представитель агенства, черный тонированный микроавтобус увез в гостиницу. Два часа на отдых, и началась череда знакомств, встреч, приёмных. Его подпись на контракте запустила маятник. Время ускорилось, как запущенное в быстром режиме слайд-шоу: бесконечные примерки, студии, пробные фотосессии, развороты рабочих коллажей и цветовые концепции, комплименты и недовольство, нервные и неоднозначные в преддверии запуска рекламной компании дизайнеры.

After party после первого показала была в разгаре, а пьяный Симон набирал сообщение, спрятавшись за цветами между парапетом и стеной широкой лоджии банкетного зала с видом на громкий, ночной Лос-Анджелес. Теплый ветер приносил запах океана с побережья, но Симону почему-то всё равно было холодно, застегнув на все пуговицы тонкий короткий пиджак, он теребил запонки, пытаясь согреться виски. Нажал «отправить» и в чате высветилось его исходящее.

С: «Если бы ты знал, как я тебя ненавижу».

А: «Ты собирался с духом целую неделю, чтобы написать мне это?»

Симон поморщился, понимая, что нарушил собственное обещание игнорировать Алекса, его сообщения. Он написал ему на следующий день после того прощания, вывернувшего Симону душу. Он написал: «Как долетел?» Но Симон проигнорировал. Игнорировал целую неделю, а сегодня напился и вот, решил говорить ему только гадости.

С: «Нет. Как решил, так написал», — врал напропалую Симон.

А: «Так как долетел?»

С: «Выжил. Во все смыслах, будь ты проклят».

А: «Я и без того проклят, остынь. Расскажи лучше… хоть что-нибудь».

С: «Остываю вот, на балконе. Один. Пока все там».

А: «Где?»

С: «Веселятся. Здесь всегда вечеринки. Тебе это не интересно».

А: «Очень интересно. Но куда интереснее, почему ты один?»

С: «Если коротко, я напиваюсь в шикарном отеле в обществе прекрасных нимф обоих полов, и в том, что я не хочу никого из них, только твоя вина».

А: «Я тоже о тебе думаю».

С: «Перестань так говорить. Просто скажи, что тебе очень больно и ты страдаешь. Мне этого будет достаточно».

А: «Если тебя это успокоит, то я сейчас в ожоговом отделении в больнице, 50% спины обожжено, так что мне больно, надеюсь, тебе стало легче».

Симон протрезвел в мгновение.

С: «Это шутка?»

А: «Я бы хотел, но нет».

С: «Что случилось?» — он отставил стакан на парапет и тот сорвался вниз, снесенный ветром.

А: «Несчастный случай на съёмках. Меня быстро затушили, но огонь быстрее».

С: «И что теперь с тобой будет?»

Алекс усмехнулся наивному вопросу, хотел бы он видеть, с каким лицом Симон это набирал. Честный, неиспорченный мальчик.

А: «Ничего, пару недель посплю на животе, это неудобно, но терпимо».

С: «Мне жаль».

А: «Злишься уже меньше?»

С: «Ненамного».

А: «Честный мой мальчик», — Алекс отправил с опаской, проверяя, на какую дистанцию Симон его отодвинул.

С: «Тебе, наверное, неудобно переписываться в таком положении».

«Проигнорировал, но хотя бы не послал, уже неплохо», — подумал Алекс, набирая: «Я терпеливый».

С: «Будешь терпеть, чтобы отвечать мне?»

А: «Я рад, что ты написал, поэтому буду терпеть, что угодно».

«Как ты там?»

С: «Я злюсь на тебя, прости, но я очень злюсь, но ненавижу уже чуть меньше».

А: «Звучит многообещающе».

С: «Ты все мне испортил с тем парнем».

А: «Не получилось прощального ужина?»

С: «Нет, конечно».

Захотелось обнять его, прижать к себе наивного, патологически не умеющего скрывать чувства мальчишку.

А: «Понятно».

С: «Понятно. Мне идти пора».

А: «Иди».

С: «Выздоравливай».

А: «Симон».

С: «Что?»

А: «Я рад, что с тем парнем ничего не получилось».

С: «Отвали».

А: «Я напишу завтра, можно?»

С: «Наверное. Но утром я буду трезвым, поэтому не факт, что отвечу, сам понимаешь».

«Засранец, но, наверное, заслужено», — подумал Алекс, откладывая телефон на больничную тумбочку. Обезболивающее прекращало действовать, спина снова горела огнем, он незначительного движения рукой болью прошило от затылка, до крестца:

— Сестра! Блядь, позовите её кто-нибудь.

***

И закружилось для Алекса все куда жестче, чем даже в начале. Для человека, привыкшего брать здесь и сейчас то, что нравится, отношения на расстоянии — дело гиблое. А вот Симону расстояние дало преимущество: появилось то самое время, которое ему было нужно, чтобы на безопасном расстоянии узнать Алекса. И по мере их ежедневного общения Симон становился с ним тем, кем является от природы — капризным принцем, потому что чувствовал, как всё сильнее Алекс на него подсаживается.