Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 49

Под ногти словно врезались иголки, а кожа горела и пузырилась от гнева.

Малфой всё ещё прижимал к её губам свою грязную ладонь. Направив палочку на неё, он наложил «силенцио», от чего её язык словно прирос к нёбу. Малфой развернул Гермиону к себе спиной. Раздирающая боль была так велика, что кроме этого Гермиона ничего не чувствовала.

Тогда, второго мая, она увидела лишь труп Римуса, но не застала его смерть. От этой мысли внутренности скрутило в тугой жгут, а еда, которую она запихнула в себя сегодня утром, вновь медленно начала подниматься вверх по пищеводу.

Вокруг всё стихло, хотя Гермиона не была уверена, что вообще понимала реальность происходящего. Возможно, тишина была лишь плодом её воображения. Но уловив шёпот Малфоя, она поняла, что они действительно стояли в полной тишине.

— Я не успел, — его голос раскалённой плетью хлестнул её сознание.

Гермиона пыталась закричать на него, но губы не размыкались, поэтому единственный звук, который она издавала, было отчаянное мычание.

Гермиона неожиданно потеряла способность дышать.

Люпин мёртв. Опять. Его тело лежит перед ней, ещё горячее от битвы.

Имя сорвалось с её губ, когда Малфой сказал ей выбрать. Римус был важен для Гарри. Словно тот хранил в себе частичку его отца, и ей показалось, что если он выживет… если он сможет дать Тедди то, чего не смог отец Гарри, то…

Гермиона заблудилась. Она позволила мыслям дрейфовать где-то далеко. Лицо Тонкс, обрамлённое фиолетовыми волосами, возникло под веками. Гермиона тихо заскулила, эмоции захлестнули её так, что горло будто пережала колючая проволока. Тонкс тоже будет мертва.

Тедди…

Свою тревогу и горечь она выплеснула на Малфоя. Как только скорбь подчинила себе её сознание, как и тогда, Гермиона внезапно округлила глаза. Мир замер на месте.

Принятие. Это было единственным, что смогло бы удержать Гермиону от схождения с ума. Хотя остекленевшие глаза тяжело вытравить из памяти. Скорее даже, невозможно.

***

— Я в порядке, — её голос прозвучал слишком тихо, когда они спустились вниз и заперлись в какой-то небольшой комнатушке, напоминающей подсобку Филча.

— Грейнджер, — Малфой невольно опустил глаза на неё, а затем отвёл взгляд в сторону. — Сейчас Он сделает тот перерыв.

Спустя минуту голова начала раскалываться от шипения Волан-де-Морта. Гермиона взглянула на Малфоя, обнаружив, что тот, не прекращая, сжимал её ладонь. Он скривился, словно испытывал адскую боль от голоса Тёмного Лорда. Но у неё даже не было больше сил держать веки открытыми.

Время оказалось гораздо более жестоким, чем она думала.

Когда шипение стихло, а звуки взрывов прекратились, Гермиона поднялась на ноги, от чего колени громко хрустнули, и уставилась на Малфоя. Бьющаяся на его виске жилка и сцепленные вместе зубы указывали на то, что он нервничал. Малфой огляделся и недоумённо поднял брови. Выражение его лица поменялось, и Гермиона впервые за долгое время увидела его измученным.

— Вставай. Мы должны сделать то, ради чего вернулись сюда.

Страх потери преследовал Гермиону уже несколько лет подряд, дыша в спину. И именно в моменты полной безысходности на ум всегда приходили слова её отца: «От страха нельзя убежать, но через него можно пройти».

***

Перед глазами были лица Гарри и Рона. Уставшие, избитые, залитые грязью и кровью. Слишком юные для этой войны. Гермиона никогда не думала о том, как она выглядела, но сейчас не сомневалась — отвратительно. Наступившая тишина значила многое: некоторые получили передышку, некоторые оплакивали погибших. Но Гермиона не видела это сейчас. Она видела это тогда. И это зрелище глубоко отпечаталось в её памяти, а в ушах, не прекращая, будет стоять крик.

Ей казалось, что она может уловить движение пыли в воздухе и услышать, как частички приземляются на землю. Настолько сильно молчание сдавливало голову.

Время было неумолимо.

Малфой сидел рядом, прислонившись к стене. Им удалось найти скрытое место за одной из башен, прямо в небольшом проёме каменного основания. Они смогли аккуратно пробраться туда, оставляя позади стоны и всхлипы. Малфой нервно теребил палочку, затем принялся перебрасывать её из руки в руку, а когда и это ему надоело, он просто опустил древко на землю и начал растирать ладони о брюки.

Его кадык сильно дёргался, словно горло пересохло, и Малфой был не в силах протолкнуть скопившуюся слюну по сухим стенкам гортани. Шёлковые белоснежные волосы окрасились в пепельный цвет из-за кружащих в воздухе ошмётков копоти.

— Грейнджер, я…

— Не надо.

— Мне, правда, жаль.

— Я сказала, не надо, — отрезала Гермиона, сжав пальцы на острых коленях. — Цель была одна. И она всё ещё осталась не достигнута.

Он громко выдохнул и откинул голову назад, макушкой прислонившись к стене.

Впереди, перед самым замком, где лежали обломки стен и покоились тела тех, у кого никого не осталось, чтобы оплакивать, послышалось движение. Гермиона вздрогнула и обменялась взглядом с Малфоем. Он подался вперёд и, проведя рукой по грязным волосам, выглянул из их «убежища».

— Гарри Поттер мёртв! — воскликнул Волан-де-Морт, и от этих слов желудок Гермионы сделал кульбит, подпрыгнув до самого горла. — А теперь пришло время вам признать меня. Присоединяйтесь или умрите!

Голос этого монстра с глазами рептилии заставил дрожь пробить тело Гермионы, её руки затряслись.

«Гарри жив. Он жив. Её лучший друг жив» — твердила она, кусая нижнюю губу.

Малфой расположился рядом, но спустя мгновение сделал ещё шаг вперёд, чуть больше выйдя из укрытия. Гермиона хотела схватить его за рукав, но руки отказывались слушаться, поэтому между пальцев она ощутила лишь воздух.

— Драко, — шёпот. Люциус нерешительно махнул рукой сыну, стоящему в толпе тех, кто вышел из школы. Тех, чьи души были уничтожены смертями близких. Тех, кто был истощён этой войной.

— Драко, выходи, — Нарцисса Малфой, исхудавшая, запачканная и дрожащая от страха женщина, постаралась придать голосу мягкости, но ужас читался в её тоне гораздо отчётливее.

Малфой застыл на месте. Его глаза неотрывно смотрели на мать. Живую. Гермиона заметила, как пальцы на руке подверглись тремору, но он мгновенно собрался, сжав палочку до предела.

Шаг.

Вдох.

Ещё шаг.

И Малфой прошёл половину пути к Волан-де-Морту, огибая обломки и стараясь не смотреть вверх, блуждая взглядом по земле.

— Молодец, Драко, — похвалил тот, шипя и ухмыляясь.

Момент казался вечностью. Гермиона была не в силах двигаться, и она чуть не захлебнулась глотком воздуха, который сделала спустя мгновение, осознав, что затаила дыхание на слишком продолжительное время.

— Сердце Гарри билось за нас. За всех нас! — болезненный крик Невилла клинком вонзился под рёбра, и Гермиона едва успела прикрыть рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Он вытянул меч Годрика Гриффиндора из Шляпы. — Ничего не кончено!

Гермиона заметила, как Гарри — её любимый и родной Гарри — спрыгнул с рук Хагрида. Живой. Тёплый. Знающий свою цель — победить любой ценой.

Вопль. Крик. Визг. Хаос вокруг.

И Малфой, держащий палочку наготове. Малфой, принявший решение. Её Малфой.

— Конфундус.

Его отца снесло вбок в то мгновение, когда Волан-де-Морт запустил в Нарциссу зелёную молнию. Люциус упал замертво. Малфой схватил мать за руку и трансгрессировал прочь, не оборачиваясь и даже не забрав с собой бездыханное тело отца.

Её Малфой сделал два шага назад, развернулся к ней лицом и упал на колени. Впервые Гермиона увидела его слёзы.

Комментарий к Глава 22. Май (III)

Когда я начинала писать этот фф и планировала эту главу, то преследовала две цели:

1. Не делать из Драко настоящего и неубиваемого Марти Стью, который одним своим появлением может спасти мир, при этом даже не пострадав ни морально, ни физически;

2. Не воскрешать тех, кто погиб в каноне. Я считаю, это было бы слишком «счастливо» для войны. Я сама люблю ХЭ, но стекловата не помешает иногда для отрезвления