Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 73

Исследовательская установка?

И что она исследует?

Датчик на маске противно запищал, Эн подхватил меня и потащил обратно на поверхность. Вынырнув, я стащил маску и с наслаждением вдохнул чистый прохладный воздух. Но перед глазами все еще стоял гигантский спрут.

Я ни о чем подобном никогда не слышал: ни в Кэйпдоре, ни от отца, ни тем более не читал об этом в новостях. Поэтому если это какие-то исследования, то явно секретные. Удачно эту штуковину здесь спрятали. На дне океана, куда точно никто не доберется.

Ну кроме разве что ныряльщиков.

Мысль мелькнула в голове внезапно, вновь отбрасывая меня в утро, когда мы с Мэйс были счастливы. По крайней мере, был счастлив я. Она говорила, что ее сестра ныряльщица, но они вне закона. Кажется, сегодня я стал преступником дважды: когда угнал эйрлат и когда нашел на дне эту штуковину.

Хотя нашел ее вовсе не я.

— Эн, почему ты мне это показал?

Раг’аэна издает протяжный звук, в котором слышится тревога. Чтобы не делала эта машина, он показал мне ее не просто так. Его она беспокоила. Но почему?

— Жаль, ты не можешь разговаривать. — Я успокаивающе поглаживаю нос Эн, размышляя, что бы это могло значить.

Может, она создает какие-то волны, которые ему причиняют боль?

Ясно одно — нужно возвращаться на берег. Только там я узнаю, что происходит.

— Я вернусь, приятель, — обещаю я бабочке. — И гораздо раньше, чем в прошлый раз. Узнаю, что за едх порт ит океанское дно, и вернусь. Не успеешь соскучиться.

Как ни странно, на этот раз Эн даже не пытается меня бодать или легонько куснуть, как обычно делает, когда не хочет отпускать.

Сил хватает только на то, чтобы доплыть до берега: этот день выпил меня досуха. Я вытягиваюсь на песке в позе морской звезды и позволяю себе небольшой отдых, но расслабиться не получается. В голове будто большой пазл, который отказывается складываться в общую картину. Беспокойство раг’аэны. Та волна, что едва не накрыла нас с Мэйс возле лачуги Зорга: я успел ее разбить с помощью силы, но это не отменяет того, что она пришла. Теперь этот механизм, который неизвестно что ищет в земных недрах. Что он вообще ищет?

Мне кажется, что я что-то упускаю, но сил думать больше не остается.

Тем более, что солнце уже садится.

Я возвращаюсь к Зоргу, меняю костюм на свою одежду и обещаю в следующий раз заплатить больше.

— Не нужно, — отвечает он с привычным безразличием. — Просто не возвращайся сюда.

Вот тебе и безразличие!

— Тебе надоели девчушки, Зорг?

— Девчушки хорошие, но вот от тебя слишком много проблем.

Меня зло берет от его тона. Кто он, к едхам, такой, чтобы прогонять меня? Но я ухожу.

Ухожу туда, где бросил эйрлат Ромины.

С целиком сгоревшей электроникой.

Едх!

Приходится снять крышку и оценить величину хидреца. А он действительно большой. Огромный, я бы сказал. Потому что импульс задел аккумулятор, и теперь, чтобы его восстановить, нужно понемногу, по мизерной струе, вливать силу. Если влить сразу все, может окончательно все сгореть к едхам или вовсе рвануть.

Я ни разу не механик эйрлатов, но однажды пришлось чинить эйрлат Хара, когда мы возвращались от Зорга. Естественно, тогда его аккумулятор просто перегрелся. Вот и эйрлат Ромины просто… перегрелся. С моей помощью. К счастью, это можно поправить, если очень сильно постараться.

В следующий час я в полной мере осознаю, что поломать что-либо проще, чем это же починить. Но аккумулятор все-таки заряжается, а эйрлат под моими пальцами оживает, отзываясь мягкой вибрацией.

— Есть! — выдыхаю я и загружаю систему. Тоже с помощью силы, посылая точечный импульс. По-другому не получится, потому что ключи я раздавил.

У меня только одно оправдание — я не собирался возвращаться. Но если бы сам не создал себе столько проблем, было бы проще, и я бы не огребал сейчас по полной.

— Аккумулятор поврежден. Обратитесь в сервисный центр, — выдает система, и я вспоминаю все нецензурные слова, которые когда-либо знал.

— Я это без тебя знаю, — рычу я. — Лучше отвези меня, куда надо.

Снимаю все ограничения, переводя машину в исключительно ручной режим.

— Старт невозможен. Дверь разблокирована.

— Едх!

Дергаю все двери. Я готов их приварить, только чтобы наконец-то убраться отсюда. Потому что, если не уберусь, придется топать через лес и ночной пляж к Зоргу. И не факт, что после своих слов он меня впустит! А отсюда помощь не вызвать: тапет я отдал Родресу.

Дверь сзади оказывается повреждена, и я хлопаю ею с такой силой, что одна из встроенных под сиденье панелей вентиляции выпадает. От нового ругательства меня спасает только то, что вместе с панелью на пол выкатывается ржавого цвета предмет. Маленький, размером с бусину: не вруби я повсюду свет, возможно бы даже его не заметил.

Но я замечаю, и подхватываю его.

Впрочем, тут же хочется его выбросить.

Потому что это зуб, и ржавчина вовсе не ржавчина, а запекшаяся кровь.

Ну у Д’ерри и трофеи!

Я собираюсь вернуть гадость на место, но застываю, вспоминая слова Вирны на показаниях:

«Я выбила ей зуб».

Тот самый зуб, который я сейчас держал на ладони.

Доказательство того, что Ромина в ту ночь пыталась убить Вирну.

Нужно только отвезти зуб к политари, а остальное — дело техники. Судья наверняка щедро заплатил семейному дантисту и тому, кто приводил личико Ромины в порядок после всего этого. Современная медицина с полным восстановлением и не на такое способна, но против такого доказательства они уже ничего не сделают. В конце концов, это дело сдвинется с мертвой точки.

Я возвращаюсь на сиденье и наконец-то завожу эйрлат. Из-за неисправности он движется медленно, но лететь мне все равно недалеко, до первой камеры. На этот раз я возвращаюсь напрямик, и на въезде в город меня действительно тормозит эйрлат политари.

Стоит остановиться и выйти из машины, как грузный политари защелкивает на мне наручники.

— Вы арестованы по обвинению в угоне, — говорит он.

Меня быстро пересаживают в другую машину, просто запихивают на заднее сиденье, а после разворачиваются в сторону обводной.

— Мне нужно в центральное управление, — говорю я.

— А может тебя сразу в ночной клуб отвезти? — усмехается второй политари, который ведет эйрлат. — Поедешь, куда доставим.

Только тут до меня доходит, что меня не узнали. И кажется, не ищут. По крайне мере, не силами политари.

Я проверяю свою догадку:

— Я Лайтнер К’ярд.

— Тогда я — правитель Ландорхорна, парень, — поддерживает его шутку первый.

— На моего отца вроде не похож, — возвращаю я ему усмешку. — Документы проверьте. Они в правом кармане куртки.

Они переглядываются, но все-таки первый вытаскивает карточку из моего кармана, прикладывает к сканеру, и ожидаемо меняется в лице. Как и его ко мне отношение:

— Ньестр К’ярд, это машина объявлена в розыск. Мы вынуждены вас арестовать до разбирательства. — Тон политари теперь извиняющийся, но мне плевать.

— Делайте свое дело, только отвезите в центральное управление.

В центральном я в полной мере понимаю, что такое быть К’ярдом. Меня ведут прямиком к риссару — высокому и седовласому, а он снимает с меня наручники и лаже не заикается про угон. За пять минут его стараниями я превращаюсь из подозреваемого в свидетеля, который наоборот возвращает ньестре Д’ерри ее эйрлат, но я перебиваю его раньше, чем он успевает возвести меня в ранг героя:

— Я действительно его угнал.

Я рассказываю риссару про зуб и напоминаю про показания Вирны. Он слушает внимательно, а потом вручает мою находку своему помощнику.

— Мы сделаем экспертизу. Если все так, как вы говорите, то мы пересмотрим это дело, — обещает он мне, и я понимаю, что да, он пересмотрит. На этот раз все будет по-честному.

На меня разом накатывает усталость.

Все-таки этот день бесконечный. Но кто-то там в океане явно решает испытать меня на прочность, потому что в кабинет риссара входит отец.