Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 72

— Зайдешь? — спрашиваю Вартаса, хотя он уже и так зашел, чтобы сбросить рюкзаки в просторной прихожей.

Тай ахает. Впечатления настолько велики, что она, кажется, уже забыла про обиду.

— Ты сама знаешь, что мне некогда.

— Я заплачу за ремонт. Сколько потребуется…

— Мне достаточно было бы простого спасибо.

— Но я же сказала тебе спаси…

Последний слог поглощен грохотом закрывшейся двери.

— Он расстроен из-за эйрлата, — говорю я в о твет на пристальный взгляд Митри.

— Ага. Конечно. Из-за эйрлата, — фыркает сестра.

Мне хочется поинтересоваться, что это за намеки, но Тай уже убежала в комнату.

— Какая большая! Какая большая, она же больше чем весь наш дом!

Первые пару дней мне тоже так казалось — просторная столовая, совмещенная с комнатой отдыха, где стоит диван, кресла и маленький столик. В столовой — стол на шестерых, стулья с красивой обивкой. Владелец квартиры явно любил красный цвет, потому что здесь много кармина, а еще золота. Две спальни — одна светлая, в светло-зеленых тонах, другая — в темно-синих, стальных. Не стоит говорить, какую выбрала я.

— Это ваша комната, — говорю я, поднимая жалюзи.

— Ты же расскажешь все, да? — Митри не сводит с меня взгляда. Тай с ногами прыгает на постель, и я понимаю, что снова готова на нее орать.

— Да. Позже. Разберите пока вещи.

Я выхожу, а точнее, позорно сбегаю к себе, где падаю кровать. Смотрю на потолок, который почему-то плавает перед глазами. Должна видеть люстру в форме морской звезды, оплетенную стеклянными водорослями (дизайнер здесь постарался на славу), но вижу почему-то побережье. Идущего ко мне К’ярда.

В этот момент понимаю, как отчаянно я устала.

Мне хочется отмотать время назад, и войти в аудиторию на пять минут раньше. Или на пять минут позже. Чтобы никогда с ним не пересекаться, чтобы не обратить на себя его внимание, чтобы сейчас о нем не думать. О нем, об Эн, о том, как все могло бы быть, и как уже никогда не будет.

Потолок вместе с люстрой начинает расплываться, но видимо, из-за того, что он плавал, я это не сразу замечаю. Только когда мне становится тяжело дышать.

Все тяжелее, тяжелее и тяжелее, и тогда я провожу ладонями по скулам, стирая соленые дорожки. Кожу начинает щипать, я отдергиваю руку и смотрю на ранки от ногтей. Перевожу взгляд на запястье: там еще остался след от прикосновения Кьяны. Но сегодня, когда К’ярд меня схватил, ничего не произошло. Или все дело в том, что я была в одежде?

Последняя мысль вызывает смех. Я начинаю смеяться, слезы текут, а я смеюсь — сначала тихо, потом начинаю хохотать и зажимаю руками рот. Просто запечатываю его ладонями, чтобы не позволить этому дикому звуку вырваться в комнату. То ли действует осознание прижатых к лицу рук, то ли понимание, что за соседней стеной мои сестры, но я все-таки замолкаю и тяжело дышу.

Потом уже легче.

Стираю остатки слез, и вовремя — в комнату заходит Митри.

— Эй. Все хорошо?

Я плотно сжимаю губы и качаю головой.

— Надо поесть. Вы голодные.

— Нет, мы поели у Зорга, пока ты спала.

Я не спала. Я была в отключке.

— Это подождет. — Митри подходит и салится рядом со мной. — Как и то, что ты собираешься мне сказать, чего бы это ни касалось.

— Это касается Лэйс.

У нее расширяются глаза, а потом…

— Все равно подождет, — говорит она. Притягивает меня к себе и обнимает, совсем как мама когда-то. И я позволяю себе уткнуться лицом ей в плечо, не думая ни о чем. Пока она гладит меня по волосам, мне кажется, что все будет хорошо. В эти короткие мгновения точно все хорошо.

В эти короткие мгновения я могу не думать о том, что разделяет нас с Лайтнером, с каждой минутой все сильнее отдаляя друг от друга.

Потому что между нами гораздо больше чем ложь.

Между нами правда.

Лайтнер К’ярд

Ощущение океана казалось забытым.

Это не бассейн, где справа ботик, а слева разделитель. Это стихия, которая окружает тебя со всех сторон.

Как Мэйс.

Мэйс тоже окружала меня со всех сторон, продолжала окружать, даже оставаясь в домике Зорга. Несмотря на то, что мы больше не вместе. Несмотря на то, что мне нужно было оставить это в прошлом. Несмотря на то, что мне хотелось придушить ее за то, что она приехала за сестрами с тем едхом.

Это все оказалось неважным. Она все равно была во мне. Я это осознал, когда увидел надвигающуюся на берег волну.

Я действовал на инстинктах.

Я защищал самое дорогое.

Вирна по-прежнему была самым дорогим.

Но я не знал, что с этим делать. Кроме того, чтобы поэтично ее отпустить. Отойти в сторону и не мешать ее счастью.

Это даже в моих мыслях звучало сопливо!

Я ушел. Просто ушел, чтобы не повернуть назад.

У меня есть моя цель, я выбрал это. А Мэйс… Мэйс выбрала парня своей сестры. Хотя сейчас он, наверное, ее парень.

Я плыл все дальше от берега, гребками сокращая расстояние между мной и мысом Гор. Почти выдохся, когда раг’аэна появилась из морских глубин, подставляя мне белый плавник.

— Эн, приятель! Прости, что так долго.

Эн издал протяжный звук, который мне показался самым родным на свете.

Я рассмеялся и похлопал его по плавнику. Теперь мне не нужно было сражаться с течением, раг’аэна поддерживала меня на плаву.

— Рад, что с тобой все в порядке. Не скучал?

В ответ я услышал звук, похожий на ворчание.

— Я тоже скучал. Но теперь я с тобой.

Раг’аэна протяжно крикнула и подставила нос, показывая свое расположение.

— Готов к приключениям?

Я одолжил у Зорга гидрокостюм, а еще еду и питьевую воду. Сказал, что хочу побыть на берегу. На берегу еда и осталась. Но если Эн сможет подойти ближе, я перенесу ее на него, а дальше «Прощай, Ландорхорн!» Я видел карту, кажется, она отпечаталась в моей памяти. Если плыть на Юго-восток, по пути есть острова, на которых я смогу отдыхать, а возможно, там есть родники…

Но чем больше я сейчас думал про свой план, тем больше понимал, что это не триумфальный уход. Выбор своего пути и прочая.

Это побег.

Я действительно собираюсь сбежать и все бросить.

Все и всех.

Маму. Друзей. Брата. Сбежать и оставить их на отца.

Мэйс не бросила сестер, хотя могла. Могла начать новую жизнь. С деньгами отца и работой в «Бабочке» она бы ни в чем не нуждалась. Но она заботилась о своей семье. В отличие от меня, которого посчитают мертвым. О бабочке никому не известно, а океан губителен для въерхов.

Джубо справится. Отец будет воспитывать из него наследника, но мама… Маму это добьет.

Так чем я лучше отца?

Что я творю?!

Точно не то, что должен.

Я рвано выдыхаю и глажу Эн по носу.

— Боюсь, приключения откладываются, приятель.

Я начинаю грести в сторону мыса, но раг’аэна вдруг перехватывает меня и тянет назад, в океан.

— Эн, ты что творишь?! — кричу я.

Если бы это еще его остановило!

Эн тащит меня на огромной скорости, сначала почти на поверхности, а потом, остановившись, резко бросается на глубину. Я только успеваю активировать маску, чтобы не нахлебаться воды. Чем дальше от поверхности, тем должно становиться холоднее, но океан на удивление теплый. Неестественно теплый, будто его медленно нагревают.

А еще светлый!

Что за хидрец?

До меня не сразу доходит, что красноватое свечение точно не может исходить от белой раг’аэны. Наоборот, немаленький Эн просто теряется на фоне гиганта, растянувшегося по океанскому дну. Множество раскинутых лап вонзаются в камни, а огромная голова мелко подрагивает, вонзаясь в почву и поднимая мутную воду. Как и не сразу ко мне приходит осознание, что паукообразное существо — неживое.

Это механизм.

Но что он делает?

Машина врезалась в дно массивными бурами: я рассмотрел это, немного отплыв в сторону. Именно это и нарушало видимость, а еще нагревало воду, в которой уже практически невозможно было находиться.